Иномерники - Николай Басов

– Будет, вот увидишь, – убежденно ответила Гюльнара. Лицо ее стало тверже, в нем уже не было дурной расплывчатости. – А почему ты согласился лететь со мной? Не значит ли это, что я тебе небезразлична, пусть у нас прежде ничего не было?

– Вот женщина! – с чувством отозвался он. – Мы почти на верную гибель собираемся, а ты – давай чувства выяснять!

– Мне с тобой интересно, – сказала тогда Гюльнара, – и чувства выяснять увлекательно. Да и знаю я тебя. Когда ты в техподдержке нас сопровождал своим пси, я тебя узнала получше, чем иной бабешке за всю жизнь удается мужа постигнуть. Так что ты не ерепенься. Я еще не люблю тебя, но готова полюбить. – Теперь она улыбалась открыто и по-настоящему, без напряжения. – Знаешь, как это приятно – называть мужчину своим?

8

В душе он задержался, Гюльнара его подождала, чтобы выйти к машине вместе. Определенно она решила его опекать. Он ее решимости побаивался, никогда не был посвящен в женские хитрости, сначала был молод, потом учился, потом стало не до романчиков. Девицы бывали, конечно, но такого толка, что при воспоминании о них хотелось мыться долго и тщательно. Когда он натянул гигиенический пояс, Гюльнара хлопнула его по плечу. Они прошли привычными и чуть менее привычными коридорами в ангар с их изумительной машиной.

Народу тут было немало, но все стояли сбоку, у стеночки. Костомаров опирался на костыль, после последнего похода у него возникло что-то психосоматическое, пока вылечить его не удавалось. Похоже, этой своей физической ущербностью он защищался, чтобы больше не садиться в машину, даже в простой антиграв. Блез Катр-Бра тоже подпирал стенку, засунув руки в карманы обычных, штатских, совершенно не форменных брюк. Голова у него отливала светло-серыми прядями, он после похода в Ад как-то быстро поседел.

Начальники негромко переговаривались, генерал, барон, Венциславский и Масляков пробовали возражать Мзареулову.

– Ты не подходи к ним, лучше прямо шагай, – в приказном тоне предложила Гюльнара. – А то расстроишься или разозлишься, успокаивай тебя потом. – Они так и пошли, а она еще добавила: – Ты мне на старте свеженький нужен, как хрустящее яблочко.

Ромка поглядел, впрочем, на пост техподдержки. У самого стекла стояли Колбри с японцем. Совсем сбоку маячила Валя Веселкина, ей Ромка помахал рукой, она ответила, но приветствие вышло у нее печальным. Зато поклонился Симоро Ноко, он принял это приветствие и на свой счет. Мира лишь кивнула, вероятно, о чем-то усиленно думала.

У своих параскафов, кажущихся теперь маленькими и слабыми, стояли экипажи четвертый и пятый в полном составе. Авдотья еще издалека объявила:

– Мы решили пока в машины не загружаться, на вас посмотреть перед стартом.

Грубоватый Паша Пресняков уныло, как часто у него получалось, объявил:

– Все же на колумбов вы не слишком похожи. Скорее на парочку хулиганов, которые вдруг решились на что-то более крутое, чем подлом ларька с пивом.

Генриетта Правда несильно, но вполне по-свойски толкнула Ромку в плечо. Вот у нее глаза были печальны. Гюльнара махнула им рукой, но шага не сбавляла и направления не меняла. Ромка за ней едва поспевал. А Берта-Мария Панвальд отчетливо, так что даже некоторые из техников, возившихся возле их параскафа, оглянулись, прокричала чуть срывающимся голосом:

– Удачи вам, ребята!

– Хватит, – не выдержала Гюльнара, – наговоримся по связи еще.

– По связи не то, – уронила Данута Клозель, – по связи хорОшо не пожЕлаешь. – От волнения она делала ошибки в ударениях.

Один из техников в ярко-желтом комбезе сунулся было к Ромке, лихорадочно хлопая по карманам, пока не выволок ученический блокнотик и ручку, видимо, решил взять автограф. Но Гюль его так огрела взглядом, что он мгновенно завял, затих и даже блокнотика своего застеснялся.

В машину Ромка на этот раз забрался легче, чем прежде. Тем более что сзади его очень уверенно подталкивала Гюль. Но едва она втянулась в люк, как лесенку, по которой они поднялись, тут же убрали с металлическим звоном и жестяным царапаньем по бетону. Люк Гюльнара закрыла кнопкой, устроенной над цепной лестницей, оказывается, это можно было сделать и так, а не только с главного пульта. Но на то она и была пилотом, чтобы знать машину назубок, вероятно, ее на устройство машины долбили ментальным программированием так, что и Ромкины последние тесты-страдания показались бы милым пикничком в кругу друзей среди березок. Он ей об этом сказал, она отозвалась туманно:

– Меня не только… железякам учили, но и медпомощи, и многому другому, чего ты даже подозревать не можешь.

Устраиваться в своем кресле Ромке пришлось трудно, почему-то он никак не мог попасть в гигиенические присоски к его костюму. Гюль смотрела на него скептически, наконец сама уселась в кресло, у нее это вышло естественно, будто в родную раковину она скользнула и свернулась там в самой удобной для себя и правильной для работы позе.

Шлем Ромка пока не надевал, повключал все круговые обзоры, вывел их на правильные мощности, стал в последний раз рассматривать зал. Четвертый экипаж занял свои места, только пандусы еще не захлопывал. Пятые почему-то стояли возле Авдотьи, и она что-то им внушала, видимо, не хотела свои планы раскрывать по связи, чтобы группа Колбри и начальство об этом раньше времени не узнали. Гюльнара, оказывается, за ним как-то следила и прочитала его мысли.

– Ох, она своих девчонок натаскивает провожать нас как можно дальше… Только не выйдет у нее ничего, они к Аду не ходили никогда и толком ничего там не понимают.

Параскаф Преснякова захлопнулся, Авдотья заторопилась, но еще что-то выговаривала своим, лишь потом оглянулась на начальство, на балкончик башни и тогда все же полезла в машину. Ромка лениво спросил:

– А что это за новые машины?

– Обновленные, их неделю как разгрузили… Это генерал приказал, чтобы вся наша троица машин из одного зала стартовала и чтобы мы перед пуском друг на друга посмотрели. Он так свою начальственную поддержку нам оказывает.

– А не опасно на совсем новых параскафах в такой сложный поиск отправляться?

– Не волнуйся, их так прозванивали, так на испытательных стендах гоняли, что они, пожалуй, не хуже нашей лапочки будут.

– Какой лапочки?

– Нашей великанши… Я имела в виду наш параскаф.

Все же она была не совсем железная, тоже нервничала, теперь это становилось понятно. Ромка натянул шлем, подключил последовательно переговорники, ментальные контакты, правая височная клемма не совсем на место попадала, прямо как было с креслом. Оказывается, он тоже нервничал, и это у него так вот проявлялось. Едва он это сообразил, клемма включилась. Стоило ему поднажать на подлокотное управление пальцами и ладонями – и он оказался в машине, хотя на полную работу пси они еще не выходили.