Природа. Человек. Закон - Городинская Виолетта Семеновна

И тут возникает вполне резонный вопрос: почему это в Москве смогли отказаться от применения этилированного бензина, отказаться, учтите, без всякого ущерба, и скорее даже с выгодой, ведь любые добавки, как известно, стоят денег и — в масштабах московского транспорта — немалых, а вот в других городах, краях и областях, во всей нашей стране все еще не идут на это? Не хотят? Вряд ли. Инерция? Возможно, и она тоже. Но правильнее всего потому, что другого-то, неэтилированного бензина не поступает, да и того нехватка, так что бери что дают, а то и вовсе без транспорта останешься.

А нефтехимики неукоснительно соблюдают ГОСТ. Потому что он им выгоден — налаженное массовое производство перестраивать не так-то легко, да и без добавок бензин должен и стоить дешевле, а это даже и без хозрасчета и самофинансирования было неприемлемо, а при нынешних условиях — тем более.

Правда, недавно в печати промелькнуло сообщение, что ученые нашли новые нетоксичные антидетонационные добавки к бензину и тетраэтил свинца вполне может быть ими заменен. Но — новая беда. Добавки эти обходятся производству в пять раз дороже и технологию надо менять. Нет, не пойдут на смену технологии и удорожание бензина нефтехимики по доброй воле даже ради нашего с вами — и их собственного тоже — здоровья и жизни. Кошелек дороже, чем жизнь. Тем более — жизнь и здоровье еще неизвестно потеряешь ли, а кошелек-то — вот он! И — стыди их не стыди, увещевай не увещевай, а кошельком они не поступятся даже ради здоровья собственных детей, не то что наших с вами.

Как вы сами понимаете, нефтехимики здесь только первый подвернувшийся под руку пример и они вполне вправе на нас обидеться: «Тетраэтил свинца вовсе не самый худший из вредящих здоровью человека и природы веществ. Что же вы о них молчите?» А потому, что просто нет физических сил перечислить все 200 000 химических соединений. Но все, что мы говорим о тетраэтиле свинца, в полной мере относится к тем из них, которые поступают в воздух, пищу, воду, в самые разнообразные химические реагенты, которыми мы пользуемся в быту и на производстве, которые загрязняют землю и уничтожают или уродуют живущие на ней существа.

Нет уж — когда дело касается кошелька, тут никакие призывы и увещевания хоть чуточку облегчить его ради здоровья и жизни других не действуют. Поэтому учитывая создавшееся угрожающее, как мы видели, положение с загрязнением окружающей среды, учитывая опасность, угрожающую в будущем народу и человечеству в целом, пора от уговоров переходить к самым решительным мерам — полному запрету производства и какого-либо применения химических и других веществ, могущих вредно повлиять на здоровье человека и его потомства, если возможность их попадания в окружающую среду, пищу, предметы производственного и бытового назначения полностью не исключена — в законодательном порядке.

Словом, необходим, наряду с законом об охране окружающей среды, закон о защите человека.

Ново? Необычно? Не очень-то. В США давно уже действует нечто подобное — закон о фальсификации продуктов, а в 70-х годах принят закон о недопустимости применения в пищевых продуктах добавок, могущих вредно повлиять на здоровье человека. Куцые, ограниченные законы, мы согласны. Но ведь у нас и таких нет. А между тем:

«Наша продукция питания, и это ни для кого не секрет столько содержит химических веществ, что просто ужас — и все эти добавки, между прочим, утверждены» (Комсомольская правда, 1988, 10 июня) — это говорит старший научный сотрудник Института эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи АМН СССР, кандидат медицинских наук Л. А. Сысоева. И ей можно верить.

Но даже если и нет аналогов такого закона в мировой практике, это совсем не означает, что он не нужен и что его не следует вводить. В самом деле — что только и кого только не защищают наши законы. Перечислить даже затруднительно. И формально все они защищают человека или высшие человеческие ценности. Но вот когда касаешься конкретных явлений, оказывается, что все эти законы направлены скорее на защиту всего и вся от человека. Защиту же самого его они не предусматривают. В деле же ограждения здоровья людей от вредных воздействий, наносимых промышленностью и сельским хозяйством, вся защита возложена на органы Минздрава СССР, которые осуществляют свое право довольно своеобразно. Мы уже приводили указание Госагропрома СССР плодоовощным базам принимать овощи и картофель урожая 1987 года с содержанием нитратов, выше в 2–3 раза норм предельно допустимых концентраций. Разрешение на это выдал тогдашний заместитель главного государственного санитарного врача Минздрава СССР А. Заиченко. А спрашивается, какое он имел на это право — распоряжаться здоровьем десятков, да что там — сотен миллионов людей? Да никакого. В его обязанности входит следить за неукоснительным соблюдением предприятиями норм ПДК. В его права входит приостанавливать работу предприятий, нарушивших эти нормы. Но повышать эти научно обоснованные нормы, даже руководствуясь самыми наиблагими побуждениями, прав у него нет. Так же, как нет ни у какого другого, будь он на самом высоком посту, человека.

Ну а есть хоть какая-то гарантия, что в другой раз тот же Заиченко или еще кто-либо не повысит, благо сошло с рук, эти нормы в 5-10, а то и в 20 раз? А никакой. А понесет ли кто-то какую-то ответственность за это? Никакой.

Совсем небольшая терминологическая ошибка: Заиченко по должности отвечает за сохранение здоровья советских людей, а считает, что имеет право распоряжатъся им. Хочет — накормит нитратами. А захочет — и бутифосом.

«В 1985 году Прокуратура УзССР всерьез занялась «бутифосным делом», и лишь после ее энергичных требований бывший главный госсанврач СССР П. Н. Бургасов (ныне он на пенсии. — Авт.) исключил этот препарат из списка разрешенных. Было это в феврале 1986 года, и тут же его заместитель А. И. Заиченко развивает сколь бурную, столь и труднообъяснимую с точки зрения охраны здоровья деятельность.

Письмом от 26 февраля он сообщает Минздраву УзССР, что все-таки производство и применение бутифоса разрешается до 1988 года «по настоятельной просьбе Минхимпрома и Госагропрома СССР». Письмом от того же числа и, что удивительно, под тем же номером он разрешает Минхимпрому производство, а Госагропрому применение бутифоса…

Прокурору УзССР А. Б. Бутурлину пришлось самому обратить внимание Бургасова на противоречивость решений его ведомства. Бургасов в ответ сообщил, что аннулировал распоряжение своего заместителя и с 21 марта 1986 года бутифос запрещен окончательно и повсеместно…

Успокоительный ответ Бургасова был датирован 3 сентября, а уже 4-го в республику пришла телефонограмма, разрешающая применять бутифос как угодно и подписанная… Бургасовым» (Литературная газета, 1987, 7 янв.).

Напомним, что бутифос — тот самый дефолиант, который даже в самых малых дозах — буквально достаточно одной капли — порождает тяжелые отравления человеческого организма, заболевания гепатитом, снижает общие защитные реакции человека — его иммунитет — и обладает мутагенной активностью, а проще говоря, воздействует через плаценту на эмбрион, становится причиной смерти новорожденных, рождения уродов и умственно неполноценных детей. До протеста Прокуратуры УзССР он применялся на полях Узбекистана, Азербайджана и других хлопкосеющих республик свыше 20 лет, применялся, несмотря на то что тот же Минздрав СССР определил его как «высокотоксичный для теплокровных». То есть, по существу, спокойно наблюдали, как отравляются, заболевают, рождаются уродами люди все эти два десятка лет, и даже тогда, когда обратили на него внимание органы прокуратуры, и то сделали все, чтобы отстоять бутифос, а значит, и дальнейшее отравление им людей и дальнейшее увеличение порождаемых им уродов! Как мы знаем, и спустя два года после «битвы при бутифосе», в 1988 году его продолжали применять на полях страны.

Так вот охраняют здоровье людей работники Министерства здравоохранения — что же тогда требовать от работников промышленности, транспорта, сельского хозяйства? И не будет преувеличением сказать, что за эти годы десятки тысяч работников сельского хозяйства, горожан, школьников, молодых матерей, работавших на сборе хлопка — а в Среднеазиатских республиках на его сбор выгоняли буквально всех, от мала до велика, — пострадали от применения бутифоса.