Природа. Человек. Закон - Городинская Виолетта Семеновна

И ведь виновных в этом, пусть пока гипотетическом — и дай бог, чтобы оно и осталось только в гипотезе, даром что все научные предпосылки говорят о его очень большой вероятности, — несчастии, как мы видим, не найдешь. В самом деле — водитель, как мы уже выяснили, не виноват. Нефтехимики, что производят бензин? Но они изготовляют его согласно ГОСТу и никаких отсебятин допускать не могут. Попробуй-ка они не этилировать бензин — машины не потянут или встанут из-за того, что детонация выведет из строя цилиндры и поршни моторов. Водители возмутятся, возмутимся и мы с вами, опаздывая на работу из-за тихохода-автобуса или от того, что он и вовсе выйдет из строя на полпути.

То же самое можно сказать и обо всех остальных вредных химических соединениях. Тот же паприн производится вовсе не потому, что чья-то левая нога того хочет, а потому, что содержит высокое количество белков и незаменимых аминокислот, необходимых для повышения продуктивности животноводства и птицеводства.

«По биологической ценности и кормовым свойствам (обменная энергия, кормовые единицы) паприн не уступает белковым продуктам животного происхождения (рыбной, мясо-костной муке) и превосходит растительные белки (соевую муку), которые традиционно используются в качестве белковых добавок для балансирования кормов, — пишут ярые защитники паприна, и им можно верить. — Производство паприна обеспечивает кормовую базу страны высокобелковым продуктом стабильного качества, независимо от сезонных и климатических условий». Да к тому же добавим, производится он, что очень и очень немаловажно, из бросовых отходов нефтехимического производства — парафина, от которого нефтехимики не знают, как избавиться. Представляете, тот самый парафин, который в лучшем случае засоряет землю — надо же куда-то девать отходы, — вдруг превращается в ценнейший корм и создает дополнительные тысячи тонн мяса, по которому мы так истосковались. Попробуйте запретить паприн — и насидитесь еще бог знает сколько времени без мясных продуктов! — угрожают его защитники, и они, возможно, правы.

Вот и с бутифосом так же. Его применение увеличивает сбор хлопка, и, хотя именно в «бутифосное двадцатилетие», в самый разгар его применения, мы насиделись, точнее, належались без простыней и наволочек, находились без безвредного, не разбрасывающего фейерверк искр, хлопчатобумажного белья и легчайших летних платьев, все же можно поверить, что и бутифос способствовал увеличению сбора хлопка и без него мы сейчас бы спали чуть ли не на полиэтиленовой пленке. И этому мы вполне можем поверить.

Нас ведь всегда можно умаслить не бывалыми (это не опечатка!) преимуществами, напугать вполне возможными страхами и мы поверим, испугаемся, согласимся с мнением тех или иных специалистов.

Но все же давайте рассудим здраво, хотя и поверим утверждениям специалистов, что тот же паприн может увеличить производство мяса в стране аж на 20 процентов — порядка 3 млн. тонн! Прикинем, что же лучше — съесть 100 граммов мяса или 120 граммов, гм… продукта, начиненного вреднейшими веществами.

По мнению практиков:

начальника отдела птицеводства Госагропрома РСФСР А. А. Супрунова: «Травим мы животных паприном. Вы посмотрите, какие у них нарушения идут — в печени, в крови, в органах воспроизводства» (Комсомольская правда, 1988, 10 июня), и по мнению ученых:

доктора медицинских наук, председателя секции «Социальная экология» советской социологической ассоциации: «В кормовом белке из парафинов нефти содержится небольшой процент тяжелых металлов, мышьяка, фтора и других вредных веществ, которые оказывают длительное воздействие через продукцию животноводства — молоко, яйца, мясо — на население. Не ставим ли мы под прямой удар генетический аппарат человека?» (Там же).

Вопрос, конечно, заключает только возможность. Но — возможность. Возможность патологических изменений в аппарате наследственности. Причем не только в Киришах и других местах, где расположены заводы по производству паприна, не только на животноводческих фермах и птицефабриках, где паприн этот вместе с пылью, можно сказать, глотают живьем, в первозданном его виде, но во всей стране, вместе с молоком, яйцами, прочими мясными и молочными продуктами, предназначенными, как правило, большей частью для детского питания.

Так что же вы выберете для себя и своих детей — 100 г мяса или 120 г «папримяса»? Поверьте — от вашего ответа на этот вопрос очень многое зависит. Поскольку есть надежда, что все выберут кусочек, пусть меньший, но натурального, не только безвредного, но чрезвычайно полезного мяса.

Та же дилемма имеется и в отношении этилирования бензина. Опаздывать на работу, конечно, нехорошо. А застревать на полпути и вдребезги разносить двигатель — и вовсе никуда не годится. Этилирование бензина повышает скорость движения транспорта за счет увеличения мощности двигателя — это бесспорно. Но. Так ли уж жизненно необходима нам высочайшая скорость автомобилей и их повышенная мощность за счет отравления нас самих и наших детей тетраэтилом свинца? Где она необходима, высокая скорость? Разве что на автогонках. А так в городах — наиболее страдающих от выхлопных газов — даже пожарные машины и «Скорая помощь» развивают никак не больше 80 километров в час при потенциальной возможности этих автомобилей делать 120–140 километров за то же время. И если на загородных хайвеях они будут нестись со скоростью «всего только» 110–130 километров, тоже большой беды не будет. Самое большое «плечо» и пожарных и «скорых» — 30–40 километров, на нем они потеряют 1–2 минуты за счет снижения скорости из-за неэтилированного бензина с октановым числом пониже, что в общем балансе потерь из-за организационных неурядиц является мизерным и решающего значения не имеет. И на работу нам вовсе не нужно опаздывать. Автобусы и легковые автомобили используют едва-едва половину своих скоростных качеств в городах. И мощности грузовиков у нас, да и во всем мире тоже, никогда не используются полностью, до верхнего предела. Если, конечно, грузовик не забуксует в грязи ухаба. Но тут уж — и двух мощностей его не хватит. Так что есть все резоны отказаться от этилирования бензина.

Тем более что широчайший эксперимент такого рода уже проведен. В самом насыщенном населением и транспортом городе нашей страны — Москве. И знаете — ничто и никто от этого не пострадал. И автобусы как ходили, так и ходят с той же скоростью, что и в «этилированном веке», а если захотят — могут и повысить скорость. И грузов перевезено не меньше, чем за тот же период, — и даже больше. И воздух стал намного чище и безопаснее.

И по нагулу высококачественного мяса домашнего скота, птицы, свиней без паприна тоже был проведен эксперимент. До революции знаменитая на весь мир «черкасская говядина» нагуливала свои окорока без каких-либо добавок «рыбной и мясо-костной муки», а тем более — без паприна. Просто на пастбищах. И белков там в травах, картофеле, корнеплодах, зерне — да и не только там, по всей России — вполне было достаточно и заменимых и незаменимых, чтобы как следует откормить и бычков, и свиней, и кур до полных кондиций, не уродуя ни животных, ни людей. Так что разговор о величайшей необходимости паприна и прочих белковых искусственных добавок — не более чем блеф. Конечно, когда корову кормят опилками, то тут добавлять белки просто необходимо. Но — зачем же это держать коров там, где нет в округе кормов? А в северных областях России, в Сибири в это же самое время гибнут великолепнейшие травы на лугах и лесных полянах, и поля вместо клевера и прочих кормовых культур засеиваются, пусть сейчас уже не кукурузой, но все равно — пшеницей, дающей урожай буквально курам на смех, — меньше, чем посеяно. Именно там-то и надо развивать мощное животноводство и снабжать всю страну и мясом, и вкуснейшим вологодским маслом, полученным на естественных белках кормовых трав и корнеплодов, а не на опилках с паприном.

Словом, если мы переберем одно за другим все химические вещества, отравляющие наше здоровье, нашу и наших детей жизнь, то вот так же окажется, что жизненной необходимости в них нет. Зато в освобождении от них воздуха, вод, земель, растений, животных, человека есть, как мы уже знаем, настоятельнейшая необходимость.