Истории пестрых народов Урала и Зауралья. В поисках связующих нитей. 140-летию П. П. Бажова посвящается - Михаил Прокопьевич Ермаков

открыт кинотеатр «Россия», с 1995 года – Центр культуры «Россия». Горожане свободное время проводили в клубах, домах культуры, в городском парке. За городом работал дом отдыха, куда приезжали трудящиеся из всех районов области, любимым отдыхом тавдинцев были турбазы «Чайка», «Юность», «Химик».

В музей имени Павлика Морозова деревни Герасимовка в советское время шёл огромный туристический поток школьников со всей страны. Трагическая история братьев Морозовых до сих пор волнует посетителей музея.

В городе 6 мая 1975 года был открыт народный краеведческий музей, который после реконструкции 1985–1989 гг., стал называться – музей Лесной и деревообрабатывающей промышленности.

В городе успешно функционировали градообразующие предприятия: лесокомбинат, фанерный комбинат, гидролизный завод (позднее микробиологический комбинат), лесозавод, кирпичный завод, механический завод (позднее машиностроительный завод), а также птицефабрика, колбасный цех, судоверфь, молочный завод, рыбзавод, работало пассажирское депо и вагоноремонтное депо.

Тавда – это центр Тавдинлага и входил в «Главпромстрой» НКВД на Урале, подчинялся непосредственно Москве. Создан 17.04.1941 года. Численность заключённых не превышала 5674 человека, из них 2378 осуждённых по 58 статье. ОЛП-N 1 (Отдельный лагерный пункт) строил фанерный комбинат, потом стройки в городе и заключённых передал ВостокУраллагу. ОЛП-N 2 строил гидролизный завод до самого его пуска и был закрыт – 29.08.1945. года. Город Тавда был единственный в СССР, где были эти два лагерных управления.

В Тавдинском и Таборинском районе в лагерях во время войны и после содержалось в общей численности до 11800 заключённых, занятых на строительстве промышленных предприятий: Тавдинского комбината по переработке древесины, артиллерийского завода N 8. Руками заключённых был переоборудован дорожно-машинный завод в г. Свердловске, изготовлены газогенераторные установки для автомобилей. Обслуживали «политические» и особое строительство N 3, строительство цеха пищевых дрожжей, выполняли подсобные с/х работы и работы на заготовке и сплаве древесины в леспромхозах по реке Тавде.

(О некоторых из них мы напишем ниже).

Попали под молот репрессий и выселенные с Поволжья немцы, часть которых, выжив, осела в Тавде.

Жертвой репрессий в 1930-е стал и сам секретарь Свердловского обкома ВКП(б) И.Д. Кабаков. Драматична судьба русских харбинцев, вывезенных из Китая в 1945 году в Тавдинский лагерь и работавших затем на лесоповале в Тигене и шпалорезке в Азанке.

О жестокости прошлом, напоминают сегодня следы землянок в тайге, да старые лесные дороги – лежневки, по которым вывозился заключенными лес.

Высокие заборы, вышки по периметру и колючая проволока в несколько рядов. Зоны, зоны и зоны. Десятки тысяч заключённых, отсидевших свой срок, оседали здесь же в Тавде. А «политические» по 58 статье вообще не имели права уезжать.

Выйдя за зону, они оставались как ссыльные. Никто не думал, что в стране может случиться что-то такое невероятное, что даст им волю и право вырваться из этого проклятого места. Сталин был жив, а XX партсъездом, положившим начало пересмотра всех дел, и в первую очередь «политических», ещё и не пахло. Бывшие заключённые приспосабливались к местной жизни.

Большинство «политических» в Тавде были образованными интеллигентными людьми. В городе жили яркие личности, такие как доктора Катранов, Шапринский, Норкин, Левин, композитор Навроцкий, певец Клигер, танцовщица Одынец, балетмейстер Берзиньш, пианист Пикгоф, математик Брейтерман, архитектор Дроздовская, спартаковский вратарь Филиппов, футболист Леута и т. д.

А кроме них ещё было много учителей, врачей, музыкантов, и все работали по своей специальности. Они хорошо лечили и хорошо учили. Вольных специалистов не хватало. А эти бывшие заключённые заполняли вакансии. Был и результат: значительная часть выпускников школ маленького захолустного городка смогли поступить и закончить высшие и среднетехнические учебные заведения. В этом есть принудительно-миссионерская роль «политических», благотворно повлиявших на ту часть молодёжи, которая, получив образование, покинула свой городок или вернулась на свою малую Родину уже совсем в другом качестве.

Советские лагеря, кроме «политических», переполняли уголовники. Это не те, кто сидел за опоздание на работу, за прогулы, за автомобильную аварию по неосторожности, и были осуждены по так называемой бытовой статье. Там отбывали срок настоящие уголовники, рецидивисты – воры, убийцы, бандиты, грабители, насильники – человеческое отребье.

Освободившись, многие уезжали туда, где они были осуждены. Но немало оседало и в Тавде. Вор, грабитель, бандит, отмотавший свой срок, да ещё не единожды, как правило, не становится законопослушным. По-другому он жить не будет, потому что уже не может. Да и воровской закон ему не простит измену их уставу, за предательство – смерть. Оставшись в городе, выйдя за зону, они продолжали жить по своим волчьим законам. Поэтому в городе было, мягко говоря, неспокойно, а мирным гражданам – опасно. Преступность процветала. Драки, поножовщина, грабежи – дело обычное. Квартирные кражи тоже были не редкость.

Танцы – это интересно! Когда я учился в «ремеслухе» с 1962 по 1964 год. В городе было три площадки, где собиралась молодежь: клуб Дзержинского, клуб Сталина в посёлке Еловка и городской сад. Вот так и молодежь делилась на дзержинских, еловских, «ремеслухи» из ремесленного училища, городских и «фэзеушниками», которые учились на пристани фанерного комбината, а потом на Судоверфи.

В клуб Дзержинского устремлялись дети офицеров, вольных служащих НКВД и живущая поблизости молодёжь. Само здание, построенное заключёнными, было типовым для лагерных регионов. Вот там и был зал, где танцевали. Рядом было Управление лагерей и штаб в 2-х этажном здании, которое есть и сейчас.

Сталинский клуб – очень старое, большое, почерневшее от времени здание, в котором ещё в 1932 году судили убийц известного пионера Павлика Морозова. Там собирались живущие в Еловке – школьники, учащиеся Спец. РУ-28, работники лесокомбината и молодые люди из ссыльных. Их так и называли – «еловские».

Греки и болгары жили в районе между улицами Ленина, Бажова, 9 Января, Мичурина. Немцы жили в «отряде», это район с/х техники, была школа N 16, в которой учились дети городских и из немецких семей репрессированных. Калмыки жили на спецпосёлке калмыцком, был свой хороший клуб, жили и в районе фанерного комбината.

Был кинотеатр «Октябрь», где собиралась молодежь, и летняя открытая танцплощадка. Это место было для городских из центра. В городе ещё был клуб фанерного комбината, где кучковались в основном местные. Молодёжь ждала субботу и воскресенье. Это два дня гуляния. Девушки готовились. Им надо было выглядеть красиво, нарядно: надо же привлекать кавалеров. При всеобщей бедноте трудно было наряжаться. Но представьте себе – собирались на танцы, и все девчата были нарядные, глаза горящие, ищущие партнера, у всех свой макияж. Тогда этого слова не было, но ведь чем-то и как-то ухитрялись подкрашиваться! Нам из училища было проще, была форменная одежда, чёрные шинели с петлицами РУ-28, ремни с пряжкой