Пожиратели огня - Луи Жаколио

Что же такое представлял собою этот «Римэмбер»?

Это не было судно, предназначенное для океанских плаваний, не был и воздушный шар, не был это и автомобиль, предназначенный для того, чтобы исколесить землю! Нет, это было все, вместе взятое!

«Римэмбер» мог по желанию мчаться по земле с головокружительной быстротой, устремляться в воздушные пространства и нестись по воздуху, как птица, или плыть по волнам океана или под его поверхностью на произвольной глубине и нырять до самого дна морского.

Эта громадная машина, вся из чистейшей стали, обшитая снаружи сплошной броней из полированной меди для предохранения от порчи в воде, имела сто метров длины, двадцать пять ширины и восемнадцать высоты. По внешнему виду «Римэмбер» походил на громадного лосося с сильно развитыми плавниками, которые служили винтом в воде и крыльями в воздухе. Хвост служил рулем в море и винтом-пропеллером в воздухе. Весь этот корпус покоился на восьми парах колес, в 1 метр шириною каждое, чтобы это громадное чудовище не могло уйти в землю. Эти громадные колеса, предназначенные служить на суше и для подводных рейсов, были так умно расположены, что исполняли одновременно роль моторов в воздухе и в море и усиливали действие крыльев и винтов-пропеллеров.

Аппарат приводился в действие не паром, а электричеством, силой, не знающей границ и пределов. Два аккумулятора его, помещавшихся в начале и хвосте «Римэмбера», могли заряжаться таким количеством электричества, что один разряд его мог разом уничтожить целый город, целую армию, целый флот. Самый же «Римэмбер» был неуязвим: ни бомбы, ни гранаты, ни даже торпеды не могли повредить ему, так как, помимо двойной брони и нескольких пластов промежуточных изоляторов, достаточно было только нажать кнопку, чтобы вокруг всего корпуса гиганта развился такой сильный электрический ток, что всякое постороннее тело, входящее в него, какова бы ни была быстрота его движений, моментально обращалось в пыль.

Все изобретенные до сих пор средства атаки и обороны ничего не могли сделать против этого грозного гиганта, властелин которого мог по желанию предписывать свои законы народам и царям.

Он мог пребывать целые годы под водой, если ему это было удобно, так как все предвидевший Джонатан Спайерс снабдил свой «Римэмбер» аппаратом, разлагающим воду и вырабатывающим азот и угольную кислоту в потребном для изготовления воздуха количестве, так что обитатели «Римэмбера» никогда не могли иметь недостатка в воздухе. Внутрь его вело одно входное отверстие, которое могло герметически закрываться, так что туда не проникал даже воздух; очутившись внутри, приходилось дышать только искусственным воздухом.

Четыре громадных иллюминатора, диаметром в метр, давали доступ свету во внутреннее помещение, дозволяя видеть все, что происходило извне. Они были размещены на носу, на корме и по бокам корпуса; а в ночное время и в тех частях, куда не проникал свет извне, все помещения освещались множеством электрических ламп.

В задней части помещалась квартира капитана, состоящая из пяти больших комнат и громадного салона, где было собрано все, что можно было иметь редкого, драгоценного и высокохудожественного в смысле обстановки. Далее шло несколько менее роскошных, но прекрасно обставленных помещений для помощника капитана, лейтенанта Дэвиса, врача и гостей. В центре помещались машины; сюда входил только один Джонатан Спайерс. Все эти машины, до крайности простые, были построены так, чтобы могли исправно функционировать по крайней мере в течение пятидесяти лет. Кроме того, в смежной зале находились дубликаты и трипликаты всех решительно частей этого грандиозного механизма.

Кроме того, на полу и на корме «Римэмбера» находились две небольшие каюты, всегда запертые на ключ, куда никто, кроме капитана, не имел доступа и откуда можно было управлять «Римэмбером». Секрет управления Джонатан Спайерс не открывал никому, чтобы в случае, если бы над ним учинили какое-нибудь насилие, его чудесный колосс в чужих руках стал бесполезной громадиной, ни на что не нужной. В обеих этих каютах помещалось по бронзовому ящику с целым рядом занумерованных клавиш, числом около 30, напоминающих клавиши пианино; необходимо было знать значение каждой отдельной клавиши, чтобы приводить в движение ту или другую часть машины, не то при малейшей ошибке могла произойти поломка какой-нибудь существенной части механизма, которая могла остановить всю машину. Само собою разумеется, надо было знать, как управлять колоссом на суше и как в море, в воздухе или под водою; на все требовались свои приемы, своя особая система перевода рычажков и нажатия клавиш. Офицеры, а также матросы были предупреждены обо всем этом заранее; все они отлично знали, что «Римэмбер» раскрывался и закрывался посредством электричества, а потому без воли капитана никто из них не мог ни войти, ни выйти. Однако на случай своей смерти, неожиданной или внезапной, Джонатан Спайерс под клятвой сообщил свой секрет Дэвису, но дальше того не пошел: он хотел только дать людям возможность уйти, не желая их хоронить навсегда в этом металлическом чудовище.

За машинными помещениями были расположены крюйт-камеры, вмещающие свыше тысячи тонн всякого рода консервов, припасов и напитков, так что можно было прокормить весь наличный персонал «Римэмбера» в течение по крайней мере пятнадцати лет. По обе стороны корпуса, то есть по бакборту и по штирборту, были расположены казармы экипажа, служащих и кухня.

Передняя часть «Римэмбера» опять же была вся отведена под личную квартиру капитана, так что последний располагал двумя совершенно одинаковыми помещениями на корме и на носу и переселялся из одного в другое в зависимости от обстоятельств, а главное преимущество этого заключалось в том, что как носовая, так и кормовая каюты управления были совершенно отрезаны от всех остальных помещений его личной квартирой, состоящей и тут и там из пяти больших комнат, совершенно недоступных посторонним лицам.

Красный Капитан, покончив со своими чертежами, планами и вычислениями, построил маленькую модель своего будущего колосса, уменьшенную в 50 раз, и в павильоне над прудом испробовал ее на воде, на суше, в воздухе и под водой. Этот опыт он показал и приезжему русскому офицеру, которого привел в неописуемый восторг, что и побудило последнего дать ему средства и возможность осуществить на деле его мечту.

Но по прошествии шести месяцев отсутствия Иванович возвращался из Петербурга значительно охладевшим к этой диковинной затее. Не то чтобы явно не одобряя его, так как он был другом Великого Невидимого — его коллеги, то есть остальные члены Верховного Совета назвали его фантазером и мечтателем, и в нем самом с течением времени впечатление о виденном им чуде побледнело и несколько изгладилось; кроме того, один очень серьезный ученый, член Парижской академии наук, которому он рассказал кое-что об этом, конечно, только в общих чертах, выслушал его с недоверчивой улыбкой и заявил, что это нечто совершенно невозможное, хотя и не противоречащее явно законам физики.