Зов красной звезды. Писатель - Бэалю Гырма

том, что горит, ярко пылает факел революции!» На будущей неделе мы собираемся вместе поехать в деревню Кофеле, где он участвовал в проведении кампании. Знаешь, он очень общительный и отзывчивый человек… Кстати, а как твои дела? — вдруг спросил Искандер.

Сирак только рукой махнул:

— Никак, топчусь на месте.

— Может, ты влюбился?

— Какая там любовь! — нарочито громко и небрежно ответил Сирак.

— Конечно, влюблен. — Искандер засмеялся. — Или все это забавы ради, чтобы развеяться? Мне кажется, ты намеренно построил себе убежище, чтобы спрятаться от действительности. Ты словно бы живешь в выдуманном мире.

— Откуда это видно? — сердито спросил Сирак.

— Да уж так мне кажется…

— Почему же все-таки? — настаивал Сирак.

— Ну… Я не думаю, что ты легкомысленно относишься к своему творчеству. У тебя есть жена и ребенок. Ты всегда представлялся мне сильным человеком.

— А что ж, по-твоему, любовь — это слабость?

— Я не это хочу сказать. Просто мне кажется, что ты по характеру своему не из тех людей, которые ищут убежище. А может, это получилось случайно? — Искандер слегка присвистнул.

— Что?

— Может, ты начал встречаться с Себле просто так, из легкомыслия или чтобы уйти на какое-то время от жизненной суеты. А если она тебя полюбит? Разрушит свою семью? Что ты станешь делать? Выгонишь жену и женишься на Себле? Ты несешь ответственность не только за себя, но и за нее. Я знаю, что ты не желаешь ей зла. Подумай, Сирак, мне кажется, тебе пора оставить развлечения и взяться за перо. От этого будет лучше и тебе, и ей. Прости, что влезаю в твои личные дела. Тем более, что Себле сейчас придет. Да и у меня тоже есть дело. Я пошел, — сказал Искандер и поспешно вышел из комнаты. Сирак мысленно выругался.

И однако слова Искандера заставили его задуматься. Ему стало неприятно. «Действительно ли я люблю Себле? Или?.. Может, Искандер прав?» К чему могут привести их отношения? Сирак не мог ответить на этот вопрос. Он стоял посередине комнаты, понурив голову, и чувствовал, что попал в западню. Но сейчас он больше думал о Себле, чем о себе. «Есть ли в нашей жизни на самом деле место десяти заповедям? Все мы их заученно повторяем, а сами не верим ни одному слову. Они не являются законами ни для кого из нас», — размышлял Сирак, когда в дверь постучали.

— Минута в минуту. — Себле обняла его.

— Как я соскучился! — Он нежно прижал ее к себе.

И опять запели птицы. Горы застыли торжественно, как на богослужении. Ярко пылают свечи в храме. Туманная дымка на горизонте поднимается, как струйки курящегося ладана. Вздымается и падает морская волна. Жизнь, которая медленно проплывала мимо, снова на мгновенье бросила свой якорь… Тишина. Молчание.

— О, что за жизнь! — сказала Себле.

— Прекрасная жизнь, — отозвался Сирак.

— Но слишком короткая.

— И прекрасно, что короткая.

— Почему же?

— Если бы она не была столь краткой, мы бы ее не ценили так.

— Удивительно, ничто тебя не огорчает! — чуть помолчав, сказала Себле.

— А что должно огорчать? — удивился Сирак.

— Я имею в виду твое отношение к любви и жизни.

— Вот потому-то писатели и не достигают зрелости.

— А как ты ко мне относишься? — спросила Себле.

Он помолчал.

— Ты представляешься мне теплым лучом утреннего солнца.

— Не завидую женщине, которая попадет в костер твоей любви.

— Почему?

— Сгорит. Ты ее сожжешь. Ты заставляешь себя любить, а сам, кажется, остаешься холодным.

Он молча поцеловал ее в лоб…

Она лежала на его руке. Он боялся пошевелиться. «Ну и что дальше? Жизнь действительно дана на радость нам или она насмешничает над нами? Что она — реальность или химера? Может, мы в раю для дураков?» — думал Сирак. Себле подняла голову и спросила:

— Ты знаешь госпожу Алтайе?

— Кого, кого?

— Госпожу Алтайе…

— А, тетушку Алтайе? — Ее золотой зуб мелькнул у него перед глазами. Он увидел, как она выжидает, навострив уши, прислушивается, где мелют нынче кофе. Увидел ее длинный нос, издалека улавливающий запах ладана. Едва успевают снять с очага закипающий кофейник, как появляется ее длинная фигура с неизменной кофейной чашкой, завернутой в красный платок. — Знаю, знаю. Это наша соседка. Кстати, своего Агафари я нашел благодаря ей. — Он немного приподнял подушку. — А ты ее откуда знаешь?

— Тетушку Алтайе я помню с детских лет, — сказала Себле. — Мы были соседями. Она приходила всегда, когда в доме садились пить кофе. И чашку свою приносила. Она и теперь иногда меня навещает. А как она говорит, шутит! Сколько в ней остроты! Знаешь, что она говорит, когда видит молодого человека? «Вот молодость и красота, что спешит в жизнь, а я, Алтайе, спешу к своей могиле. И пути наши пересеклись». И никогда не забудет поплевать, чтобы не сглазить.

— Да, интересная женщина эта тетушка Алтайе! Недавно весь квартал подняла на ноги. Не помню, чтобы когда-нибудь мое сердце было тронуто так, как в тот день. Я уже собирался уходить на работу, как вдруг раздался душераздирающий крик. Цегие узнала голос тетушки Алтайе. «Может, она получила печальное известие о смерти кого-нибудь из близких?» — сказал я. «О чем ты говоришь? У нее нет ни одного родственника», — ответила мне Цегие, и мы побежали к дому Алтайе. Около него толпились соседи. Тетушка Алтайе выла, схватившись за голову. «Ой, что я увидела сегодня! — причитала она. — Только теперь я поняла, что жизнь моя — жалкая горстка пепла…» И что же, ты думаешь, было причиной таких страданий? Увидев, что под крышей ее дома голубка вывела птенцов и кормит их, тетушка Алтайе подумала о своей одинокой, бесплодной судьбе, которую и стала горько оплакивать. Я удивился и спросил ее: «Неужели вы никогда не видели, как птица кормит своих птенцов?» — «Ну что ты, сынок! Видела, всю жизнь видела, но смысл этого поняла лишь сегодня», — сказала она и залилась слезами. «Какой смысл?» — недоумевал я. «Смысл моей жизни бесплодной, которая теперь в руинах. Что подарила я миру? Ничего. Ведь бог и мне дал чрево, а я осталась камнем бесплодным!»

Соседи пытались успокоить ее и сами начали рыдать… Да, кстати, когда она была у тебя в последний раз? — спросил Сирак.

— Вчера.

— Что-нибудь спрашивала обо мне?

— Да, но я не поняла, что именно она хотела узнать. Я сказала, что ты хороший писатель, что я тебя знаю, что мы часто видимся. — Себле говорила и поправляла волосы. — Больше она ничего не спросила. Но сказала, что твоей жене не нравится, что ты писатель. Ей хотелось бы, чтобы ее муж ходил на службу,