Стеклянный ключ - Виктория Угрюмова

— Ну-с, молодой человек, — наконец обратился к нему одноглазый. — И какими успехами вы можете порадовать старика?

— Не вижу особых причин для радости, — не стал малодушничать помощник.

— Вот как? — равнодушно спросил Влад.

— Надо бы объясниться, — решился Вадим.

Когда он сказал напарнику, что хочет переговорить с хозяином по существу, Валерий выразительно покрутил пальцем у виска, а затем на пороге комнаты помахал ему рукой, будто прощаясь навсегда. Он не верил в возможность подобной беседы, и человека, затевавшего такой разговор, считал отъявленным безумцем.

Однако одноглазый не рассердился. Напротив, даже заинтересовался. Он давно уже сетовал единственному собеседнику — Уинстону — на то, что блестящих, остроумных и аккуратных исполнителей нынче днем с огнем не найдешь. Вадим нравился ему больше всех, с кем пришлось иметь дело в последние полгода.

— Я всегда готов внимательно выслушать как жалобы, так и предложения своих подчиненных, — сказал он, виртуозно выпуская колечки ароматного дыма.

— Видите ли, Владислав Витольдович, — решительно и отчаянно заявил помощник, — те незамысловатые операции, которые я выполняю согласно вашим распоряжениям, я мог бы проводить значительно лучше, если хотя бы в общих чертах представлял себе конечный пункт. Цель. Ведь есть же у нас какая-то цель?

Влад долго смотрел на него сверкающим, круглым, немигающим глазом. И Вадиму на какой-то миг показалось, что его прожигает лазерный луч.

— У меня наверняка. Но зачем вам моя цель? Вы еще нестарый человек, у вас много лет жизни впереди. Наверняка есть какие-то нереализованные мечты и желания. С теми деньгами, которые я вам плачу, вы сможете исполнить хотя бы некоторую их часть. А мои запросы намного скромнее.

Вадим позволил себе слегка поморщиться:

— Мне неприятно думать, что вы подозреваете меня в праздном любопытстве. Я не юноша, который при виде кирпича сразу думает о женщине, потому что он вообще всегда о них думает. — Тут одноглазый издал ухающий смех. — Объясню подробнее, если позволите.

Влад благосклонно кивнул, и некто, выступив из темноты ниши за его спиной, пододвинул помощнику второе кресло. Вадим вздрогнул от неожиданности и не сумел это скрыть. Присутствие телохранителя стало для него очередной новостью. Одноглазый не переставал преподносить сюрпризы, причем не всегда приятные.

От Влада его замешательство не укрылось, и он с иезуитской усмешкой пояснил:

— Обожаю всякие ниши за драпировками, отъезжающие панели, переходы. Дом строили по моему проекту. Это к слову…

Вадим устроился в кресле, поерзал, подождал с минуту, не решит ли хозяин продолжить беседу. Но тот выжидательно молчал, и потому помощник решился:

— Девочка эта, Марина, с которой мы разыгрываем комбинацию насчет Трояновского, не вызывает у меня никаких положительных эмоций.

— Да оно, собственно, и необязательно, — заметил Владислав Витольдович. — Разве нет?

— Я неправильно выразился, — откашлялся Вадим. — Девочка она простенькая, только хорошенькая, как куколка. Но не может такой мотылечек иметь хоть какое-то влияние на мало-мальски самостоятельного мужчину. Калибр не тот. А из того, что я узнал о господине Трояновском, следует, что он весьма умен и крайне разборчив. Барышню свою держит не для души, а для дизайну. И поэтому в нашей игре она всего лишь пешка — то есть фигура разменная и практически бесполезная.

— Даже так? — заметно заинтересовался одноглазый. Колечки перестал выпускать.

— Я показал ей фотографии, как вы и велели. Девочка неприятно поражена, но ни на что толковое не решилась. Забегала, засуетилась, наделала глупостей. Попыталась выяснить отношения с Трояновским. Сделала это крайне необдуманно, так что теперь он знает, что его фотографировали. Будет начеку. Впрочем, все это я подробно изложил в двух предыдущих докладах. Я просто хотел уточнить — вы именно этого и добивались?

— Г-м-м, — протянул Владислав Витольдович. — Вы правы дважды: я неверно выстроил эту партию и мало доверял вашему профессионализму. Что ж, будет мне урок. А что бы вы теперь предприняли на моем месте?

— Да ведь мы с вами с этого и начинали. — Вадим в волнении даже привстал со своего места. — Я не на вашем месте и совершенно не знаю, чего вы добиваетесь.

— Теперь я вижу, что был совершенно прав, когда отказался от услуг вашего предшественника, — заметил одноглазый. — Он полагал, что раз Марина является дамой сердца господина Трояновского более трех лет, то она имеет на него определенное влияние и сможет оказать нам немало мелких, но бесценных услуг. Здесь и будут полезны фотографии — утверждал ваш предшественник. А вот фотографий до недавнего времени у нас не было. Трояновский достаточно холоден и рассудочен, занят скорее работой, нежели прекрасным полом.

— Не сейчас, — возразил Вадим. — Судя по состоянию Марины, ее возлюбленный на самом деле не на шутку увлечен Татьяной.

— Ею трудно не увлечься, — с непонятной для окружающих, плохо скрытой гордостью ответил хозяин. И помощник снова задумался, какое отношение старик имеет к Татьяне Зглиницкой, что она ему? Больше всего это было похоже на любовь-ненависть, но ведь он сам наводил справки, сам часто следил за ней и наверняка знал, что с Владиславом Витольдовичем она не встречалась ни разу в жизни.

А одноглазый в последний раз затянулся сигарой и сообщил:

— Ну что, меняем тактику? Напоминаю, что даже пешка может стать ферзём. Исходя из этого, поступим следующим образом…

Андрей привез Татьяну домой, провел до дверей, поцеловал. Он понимал, что тем все его обязанности, равно как и права, исчерпываются, и не находил причин, чтобы задержаться еще чуть-чуть, хотя бы на пару минут.

— Уже поздно, — мягко напомнила Тото, — езжай.

— Хорошо. Как скажешь, — грустно ответил он.

— Созвонимся около трех?

— Ты необыкновенная… — невпопад сказал Трояновский.

— То есть не созвонимся? — спросила она лукаво и потерлась щекой о его ладонь; слегка ее укусила.

— Сумасшедшая девчонка, — прошептал молодой человек, чувствуя, как расползаются по коже мурашки.

— Черт! — озорно прищелкнула она пальцами. — Меня давно никто не называл девчонкой. Это приятно.

— Может, поохранять тебя тут до завтрашнего утра? — предложил Андрей. — А то опять исчезнешь.

— Когда это я исчезала? — изумилась Тото.

— А где ты была все эти годы? Таилась? Пряталась? Енотов всяких заводила.

И было неясно, шутит он или всерьез ее укоряет за многолетнее отсутствие и его неправильную, как теперь выяснилось, жизнь.