Кисмет - Люк Треджет

страшно. Мы разговариваем об этом. Хорошо. Итак, у тебя были сомнения. Какие именно?

Теперь молчит Анна, перебирая в уме различные формулировки; они словно разговаривают по спутниковому телефону. Наконец она отвечает:

— Я сомневалась в том, что мы счастливы вместе. Я сомневалась в том, что у нас одинаковые устремления. У меня было впечатление, что на многое мы смотрим по-разному. И я сомневалась в том, что мы хорошо подходим друг другу.

— Почему?

— Не знаю, — она чувствует, что Пит заставит ее привести примеры, что ей не удастся отделаться иносказанием и общими фразами. — По многим причинам. Из-за нашего индекса соответствия, например.

— Индекса?

— Низкого индекса.

— Это не так.

— Так. Семьдесят — это ниже, чем в среднем по стране.

— Но что это доказывает? Это всего лишь число, выданное компьютером. Что это меняет в наших отношениях?

— Индекс отражает наши отношения. Ты знаешь это. Впервые за четыре года мы упоминаем о нем. Как будто это какое-то табу.

— Мы не говорили об индексе, потому что это чепуха. Ты придаешь ему слишком большое значение.

— Ну вот, — тихо говорит Анна, слегка пожимая плечами. — Наши мнения не совпадают.

Пит ничего не отвечает, и, похоже, на этом этапе она взяла верх. Он погружается в себя в поисках новых доводов, потом шутливо грозит пальцем и напоминает Анне, что раньше она говорила, будто они дополняют друг друга. Она готова к этому аргументу.

— Может, когда-то так и было. Но теперь мы мешаем друг другу.

Как и следовало ожидать, Пит любопытствует, в чем это выражается, и единственная картина, которая приходит ей на ум, — знойная вилла в Греции, где она пьет сладкий эспрессо с осадком на дне чашки. Она объясняет Питу, что ей нравится путешествовать и хотелось бы жить за границей.

— Мне тоже, — возражает он. — Это всем нравится.

— Но это тебя увлекает больше, — она делает неопределенный жест, пытаясь охватить этим движением его учебники, их квартиру, всю их жизнь в сером холодном Лондоне. — Серьезно: я не желаю ждать пенсии, чтобы поехать в круиз.

Некоторое время он переваривает ее слова, затем говорит:

— Можем обсудить переезд в другую страну.

— Нет, Пит, — хватит с нее вопросов, требований привести примеры, работы под дурачка. — Есть одна маленькая деталь. Дело в том, что мы разные. Мы хотим разного. Есть люди, которые подходят нам лучше. В частности, тебе. Девушки, с которыми у тебя больше общего, те, что могут разделить с тобой твои мечты. И ты наверняка тоже знаешь это. Я же вижу.

Не веря своим ушам, Пит улыбается и спрашивает, не шутит ли она; Анна пожимает плечами и уверяет его, что нет.

— Так, давай проясним, — от его улыбки не остается и следа. — Ты совершенно уверена, без всяких сомнений, что я предпочел бы другую?

Его настойчивость заставляет Анну задуматься, но потом она вспоминает, как Пит с Зарой переглядывались на ее дне рождения, как они с Зарой обсуждали выращивание цветов и приготовление блюд, как они с Зарой улыбались друг другу и смеялись вместе. Анна подтверждает свои слова, и в первый раз Пит выходит из себя.

— Что за идиотская логика! Это уму непостижимо! — он вскакивает с дивана, подходит к ней и тычет пальцем ей в грудь. — Ты нашла кольцо для обручения и все же стоишь здесь и обвиняешь меня в том, что я хочу быть с другой. Можешь объяснить, как это связано?

От недоумения он так сильно размахивает руками, что Анна отступает в сторону, и это дает ей несколько мгновений, чтобы подготовиться к ответу.

— Потому что я нашла кое-что еще. Я знаю про тебя и Зару.

Пит столбенеет. Время останавливается. Некоторое время он находится в полном замешательстве, а затем морщится и просто спрашивает:

— Что?

— Не прикидывайся дурачком, Пит. Я знаю, что у вас роман. И что вы решили не видеться. Я все знаю. Она сама мне сказала.

Пит выглядит так, точно из него вышибли дух. Он отступает назад и принимается энергично тереть лицо. Анна предполагает, что это начало сопливых признаний, но когда он отнимает руки от лица, то выглядит просто смертельно усталым.

— Офонареть, — бормочет Пит. — Ты совсем спятила.

— То есть ты отрицаешь это?

— Да, черт возьми, отрицаю. Ничего подобного не было!

— Тогда почему ты стер свои сообщения?

— Что? Ты копалась в моем телефоне?

— Там, где должны быть ваши с Зарой эсэмэски, пусто. Зачем ты их удалил?

— Я ничего не удалял.

— Так где же они?

Пит снова трет лицо и от раздражения издает рев.

— Вообще-то мы используем еще и WhatsApp. Так же, как все остальные.

— Правда?

— Да, мисс Марпл. Как это вписывается в вашу гениальную версию?

Анна пытается вспомнить, использовал ли Пит WhatsApp прошлым летом и с помощью какого мессенджера они искали его в садах Кью, но в голову ничего не приходит.

— Тогда покажи-мне их, — требует она. — Покажи сообщения.

— Не дождешься. Ты этого не заслуживаешь.

— Это займет десять секунд. Просто покажи сообщения за прошлое лето, и я возьму свои слова назад.

Пит отворачивается от нее, и Анна видит выражение озабоченности на его лице, такое же, как и у Зары в пабе. Похоже, она заставила его нервничать.

— Итак, Пит, — подначивает она. — Что ты скрываешь?

Тогда он шагает ей навстречу с выражением искреннего раскаяния. Похоже, всё так и есть и даже хуже, думает Анна.

— Послушай, — он протягивает руки, словно хочет заключить ее в объятия.

Не помня себя, она впервые в жизни дает ему пощечину — звонкую увесистую пощечину. И со