Правосудие королей - Ричард Суон

– Эта девушка, – сказала Августа. – Она произнесла те же самые слова или просто похожие?

– Те же самые, – сказала я. Мне хотелось плакать.

Августа откинулась назад.

– Это сходится с тем, о чем я говорила. Ты влез в самый центр какой-то истории, – негромко сказала она Вонвальту.

– Пропади моя вера, – пробормотал он, проводя рукой по лицу.

– Видение, в котором леди Фрост душит двуглавого волчонка – Аутуна, – это явное предупреждение о том, что ее смерть дурно обернется для Империи, – сказала Августа. Затем она снова повернулась ко мне. – Возможно, даже приведет к ее разрушению. Когда вы говорили с Грейвсом, тебе показали будущее – или, по крайней мере, возможное будущее. Согласно теории Кейна, ты и сэр Конрад оказались связаны.

Я прокашлялась.

– Но ведь видения наверняка можно толковать по-разному, – сказала я, пытаясь найти объяснение, которое хотя бы походило на разумное. – Удушение могло означать… даже не знаю, экономическое удушение. Возможно, случится блокада на реке Гейл, или на Кове, или даже в устье у Нефритового моря.

– Да, такая трактовка тоже возможна, – уступила Августа.

– Одно ясно точно, Хелена, – сказал Вонвальт. – Что бы сейчас ни происходило, судя по всему, наши действия здесь, в Долине, могут как-то повлиять на грядущие события.

– Поэтому я и прошу тебя поскорее вернуться в Сову, – сказала Августа. – Ты должен поговорить с магистром Кейдлеком и Императором.

– Я же уже все сказал, разве нет? – ворчливо ответил Вонвальт. – Мы пробудем здесь еще два или три дня, не больше. В этом монастыре много лет орудовал развитый преступный синдикат. Это не пустяк, на который я могу просто закрыть глаза. – Он указал на меня. – От Хелены мы узнали, что Клавер какое-то время провел с обенпатре Фишером, прежде чем отправился обращать других в свою веру, а сам Фишер передавал деньги саварским храмовникам. С этого момента нам стоит перестать гадать, верно или неверно мы поступаем. То, что Фишер связан с Клавером, может означать, что нам категорически нельзя бросать расследование в Долине и мчаться на юг, в столицу. И с той же вероятностью это решение может оказаться единственно верным. Нам остается делать то же, что и всегда: убедиться в том, что верховенство закона будет соблюдено. Все остальное – справедливость, порядок и цивилизованное общество – произрастает из этого абсолютного принципа.

– Просто еще раз прижми Фишера Голосом и выясни все сейчас, – сказала Августа. – Если между ним и Клавером существует более глубокая связь, ты сможешь сегодня же все выяснить.

– Если я еще раз применю Голос на ком-то из них, их сердца этого не выдержат, – раздраженно сказал Вонвальт. – Они и так уже наполовину мертвы. Им нужно время, чтобы прийти в себя перед судом.

Августа тяжело вздохнула и начала собирать вещи.

– Я изменила планы. Я останусь здесь, в Долине, пока ты не завершишь свои дела, а затем поеду с тобой на юг. Вместе к нашим голосам прислушаются внимательнее, чем по отдельности.

– Делай что хочешь, – сказал Вонвальт.

Августа ободряюще улыбнулась мне и поднялась, собираясь уйти.

– С нетерпением жду возможности провести с тобой больше времени, Хелена, – сказала она. – У тебя талант к нашему делу. Неудивительно, что сэр Конрад взял тебя под свое крыло.

– Благодарю вас, – сказала я, растерявшись от похвалы, но она уже пошла прочь. Вскоре Вонвальт и я остались одни в неловкой тишине.

– Почему Правосудие Августа просто не вернется в Сову сама? – наконец спросила я. – Зачем вы ей вообще там нужны?

Вонвальт поджал губы.

– К леди Августе относятся не так серьезно, как ко мне, – сказал он. – Несмотря на то что мы с ней одного ранга, многие считают ее несколько… чудаковатой.

– Понятно, – сказала я.

– Она умеет общаться с животными, – сказал Вонвальт. – Ее талант к этому намного превосходит способности других Правосудий. Но это повлияло на ее рассудок. Она не всегда была столь одержимой. Когда-то она была гораздо рассудительнее. – Я думала, что сэр Конрад скажет что-нибудь еще на этот счет; возможно, намекнет на то, какие чувства они испытывали друг к другу – все-таки Августа явно осталась в Долине не только потому, что беспокоилась за Орден. Однако, когда Вонвальт ненадолго погрузился в размышления, стало ясно, что он закончил.

В хранилище снова повисла тишина. Нам так много нужно было сказать, столько прояснить, но времени было совсем мало.

Вонвальт сделал глубокий вдох. Я собралась с духом.

– Я знаю, что ты винишь меня в гибели Матаса. Это можно поня…

– Нет, – прервала его я. Мое сердце сжалось, когда я это сказала. Я покачала головой. – Я вас не виню.

– Причинно-следственная связь здесь все же есть, – сказал Вонвальт. – Если бы я не попросил тебя отправиться в монастырь, он бы не пошел за тобой туда.

– Я ведь могла и не идти, – сказала я. – Я могла отказаться. Я сама сказала Матасу, куда собираюсь, и велела ему не ходить за мной. Я… – Я с трудом сдерживала слезы. Чувства грозили захлестнуть меня. – Я слишком строго с ним говорила. Мы скверно расстались.

Вонвальт посмотрел на меня и сочувственно поморщился.

– Это, должно быть, тяжело, – сказал он. – Уверен, он не сердился на тебя в конце.

Я кивнула, не доверяя своему голосу.

– Я лишь хочу, чтобы он вернулся, – через некоторое время сказала я и расплакалась.

– Ну же, Хелена, – сказал Вонвальт, вставая. Он обошел стол и присел рядом со мной на корточки. Затем он сделал то, чего я совсем не ожидала, – он обнял меня.

За два года мы ни разу не обнимали друг друга. Было странно и неловко, но в то же время мне стало спокойнее. От Вонвальта пахло дымом и вином. Я рыдала ему в грудь, и он ласково утешал меня. До этого я даже не знала, что он был способен на такую мягкость.

Вскоре он отстранился. Я же могла просидеть так еще час. Вонвальт налил большой кубок вина и вложил его мне в руки.

– Вот, – сказал он. – Выпей. Вино поможет. Сэр Радомир может подтвердить.

Я не удержалась и рассмеялась. Затем сделала большой глоток. Затем осушила кубок. Вонвальт хотел было пожурить меня, но увидел в моих глазах новые слезы.

– Вы обнимете меня еще раз? – спросила я едва слышным шепотом.

Вонвальт кивнул и прижал меня к себе. И на этот раз не отпустил.

* * *

Вонвальт занял пустые покои на верхнем этаже здания суда, и полчаса спустя я уже оказалась там и поедала с разделочной доски свой обед – жареную утку. Комната была со вкусом