Четыре йоги - Свами Вивекананда

Мы привыкли к мысли о том, что любая религия предполагает веру в человеке. Нас и приучали к слепой вере. Конечно, концепция слепой веры может вызвать возражения, однако, анализируя ее, мы за ней обнаруживаем и великую истину. Истина как раз в том, что сейчас говорится: ум не должен быть обременен бесплодными аргументами, поскольку они не помогут человеку познать Бога. Дело не в логических построениях, дело в фактах. Все логические построения имеют своей основой некие восприятия, вне их нет и логики. Логика есть метод сопоставления определенных, уже нами воспринятых фактов. Раз это справедливо в отношении явлений внешнего мира, то почему не будет это справедливо в отношении мира внутреннего? Химик оперирует определенными веществами и получает определенные результаты. Это факт зримый, ощутимый, пригодный для того, чтобы стать основой научных доказательств. То же можно сказать о физике, да и о представителе любой другой науки. Все знание строится на основе восприятия определенных фактов, на которых базируются и логические заключения. Любопытно отметить, что люди, как правило, полагают, особенно в наши дни, будто в религии восприятия невозможны, будто религию можно познать только при помощи умозаключений. Но именно поэтому мы не должны обременять ум бесплодными аргументами. Религия основывается не на словесах, а на фактах. От нас требуется заглянуть в собственную душу и посмотреть, что в ней содержится, понять содержание и осознать понятое. Это и есть религия. Слова здесь ни при чем. Невозможно логически доказать ни существование, ни несуществование Бога, ибо логически можно доказать и это, и обратное. Но если Бог есть, то он должен быть в наших сердцах. Вы Его видели? Еще не закончен спор о том, реален ли мир, в котором мы живем, — дебатам между идеалистами и реалистами не предвидится конца. И все же мы знаем, что мир существует и живет своим чередом. Меняется только смысл слов, не факты. В религии тоже есть определенные факты, которые должны быть восприняты — как в науке о внешнем мире — и стать основой для религиозных построений. Несомненно, экстремальное требование веровать в каждую религиозную догму унижает человеческий ум. Тот, кто требует такой веры, унижает этим себя, уже не говоря о том, кого заставляет так веровать. Учители мира имеют лишь право поведать нам о том, какие факты открылись им при анализе их внутреннего мира, мы же, если проделаем то же, уверуем в эти факты, но не ранее того. Вот это и все, что есть религия. Однако не следует никогда забывать, что девяносто девять процентов тех, кто выступает против религии, ни разу не проанализировали свой внутренний мир, не приложили усилий к постижению фактов. Поэтому их аргументация против религии может быть принята во внимание не более, чем заявление слепца, выкрикивающего, что только дураки верят, будто существует солнце!

Великая идея, которую необходимо усвоить навсегда, — это идея осознания. Противоречия, различия и споры между различными религиями утратят значение, только когда мы осознаем, что религия — не в книгах и не в храмах. Она есть непосредственное восприятие. Религиозен только человек, который непосредственно воспринял Бога и душу. По сути, екклезиастический гигант, способный наговорить целые тома, не отличается ничем от самого невежественного материалиста. Мы все атеисты, давайте сознаемся в этом. И интеллектуальное признание не делает нас религиозными. Возьмите христианина, мусульманина или любого иного верующего. Любой, кто действительно осознал истину Нагорной проповеди, станет совершенен, он сразу станет Богом. Однако считается, что на свете есть много миллионов христиан. Значит это только одно: возможно, настанет час, и человечество постарается осознать Нагорную проповедь. Едва ли одного из двадцати миллионов можно назвать истинным христианином.

Считается, что в Индии триста миллионов последователей веданты.

Но если отыщется один на тысячу, кто осознал подлинный смысл религии, то мир скоро значительно переменится. Мы все атеисты, но мы набрасываемся на человека, который открыто признает себя таковым. Мы все во тьме, религия для нас — это интеллектуальное признание, это пустые словеса, это ничто. Мы зачастую называем религиозным того, кто умеет гладко говорить. Но это не религия. «Удивительные способы сочленения слов, способности к риторике, умение многообразно толковать тексты из книг — это не религия, а наслаждение утонченного ума».[173] Религия начинается с непосредственного восприятия в человеческой душе. Это — заря религии, и только она делает нас моральными существами. Пока что мы не более моральны, чем животные, нас ведь сдерживает только страх перед общественным кнутом. Если общество сегодня заявило бы: воруйте безнаказанно! — мы так и бросились бы на чужое добро. Моральными существами нас делает полиция. Моральными существами нас делает общественное мнение, по сути же, мы ненамного лучше животных. В глубине души мы это прекрасно понимаем, поэтому незачем лицемерить. Давайте признаемся в том, что мы не религиозны и не имеем права осуждать за это других. Все мы братья, а моральными существами становимся, только непосредственно восприняв религию.

Если вы побывали в чужой стране, а кто-то принуждает вас заявить, будто вы ее никогда не видели, вы все равно в глубине души знаете, что это не так. Если для вас религия и Бог реальнее, чем внешний мир, ничто не может поколебать вашу веру. В этом случае вера ваша — подлинная. Именно такая вера подразумевается в Священном писании, когда там говорится: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно».[174] Вы знаете Истину, ибо вы сами стали Истиной.

Вот это и есть ключ к веданте, не разговоры о религии, но ее непосредственное восприятие. Однако дается оно с большим трудом. Он скрыл Себя в атоме, Тот изначальный, кто обитает в потаенности каждого сердца. Мудрецы осознали Его присутствие, сосредоточившись на своем внутреннем мире, и вышли за пределы радости и горя, за пределы того, что мы именуем добродетелью и пороком, за пределы добрых и дурных деяний, за пределы существования и несуществования, ибо узревший Его узрел Реальность. Ну, а как же все-таки с небесами? Это мечта о счастье, освобожденном от несчастья. Желание испытать все радости жизни без жизненных горестей. Без сомнения, прекрасная мечта, она так естественно входит в душу, но это невозможно, ибо не существует ни абсолютное добро, ни абсолютное зло.

Все, конечно, слышали историю про богатого римлянина, который в один прекрасный день обнаружил, что от его имущества осталось то, что можно было бы оценить в миллион фунтов стерлингов. Что же я буду завтра делать? — воскликнул он и покончил жизнь самоубийством. Для него миллион означал нищету. Что есть радость и что есть горе? Нечто исчезающее, постоянно исчезающее. В детстве я мечтал стать кучером и думал, что погонять лошадь и есть самое большое счастье в жизни. Теперь я так не думаю. За какое же счастье нужно цепляться? Вот что следует постараться усвоить, вот предрассудок, от которого труднее всего избавиться. У каждого свое представление о счастье. Я знал человека, который не мог чувствовать себя счастливым без опиума. Для него, должно быть, небеса были сотворены из опиума. Мне же в таких небесах было бы тошно пребывать. В арабской поэзии мы постоянно находим описание небес как райских садов, через которые текут прозрачные реки. А я провел большую часть жизни в стране, где чересчур много воды, где каждый год наводнения затапливают деревни и уносят тысячи жизней. В моих небесах не будет полноводных рек, скорее они будут местом, где почти не бывает дождей. Наше представление об удовольствиях тоже постоянно меняется. Юноша мечтает о небесах, населенных прекрасными женщинами. В старости ему уже не хочется думать о женщинах.

Мы возводим свои небеса из наших потребностей, и небеса меняют свой облик по мере того, как меняются наши потребности. Не было бы никакого прогресса, живи мы в раю, созданном любителями чувственных удовольствий. Этот рай был бы самым ужасным проклятием для человеческой души. Неужели смысл человеческой жизни в том, чтобы немного поплакать, немного поплясать, а потом сдохнуть, как собака! Какие ужасы обещает человечеству неумеренное стремление к радостям жизни — стремление к радостям жизни без понимания того, что они на самом деле есть. Философия требует не отказа от радостей жизни, но понимания того, что есть подлинная радость. Норвежские небеса — это громадное поле битвы, где все обитатели усаживаются перед Одином, где сначала идет охота на кабана, потом сражение, яростное и кровопролитное.[175] Однако сражение заканчивается, раны закрываются и воины отправляются в зал, в котором уже приготовлен зажаренный кабан, и начинается пиршество. А затем съеденный кабан вновь принимает свою форму, готовый к тому, что назавтра опять начнется охота на него. Эта райская жизнь ничем не хуже той, которую себе воображаем мы, может быть, наша только чуть менее груба. Мы тоже стремимся к охоте на кабана, мы хотим получить нескончаемое удовольствие — как норвежцы, которые мечтали о том, чтобы убитый и съеденный кабан воскресал на другое утро.