Нежизнеспособный - Yuri Lepichuri

нему не будет лишних вопросов. Но на деле только больше походил на глупого четырнадцатилетнего ребёнка. «Я понял вас» – произнёс перед отправкой мальчишка черемерно радостно, не сдержав задора.

Всего в дорогу отправились трое. Помимо него это была уже не молодая крепкая женщина со множеством шрамов, грубой кожей и обветренными губами. По первому взгляду становилось ясно – это женщина, живущая ради своего удовольствия, не видящая смысла в повседневных делах и жизни без риска. Ей, вероятно, не впервой приходилось находить себе приключения и прежде она успела пережить много не самых безопасных подъёмов в горы и иногода распаляла кровь руфингом. С учётом сегодняшней забавы можно с уверенностью сказать – жизни она своей не жалела.

Третий был сильным высоким мужиком богатырского телосложения, с начисто бритым затылком. Его на путь подбивало личное любопытство хотя по жизни он был профессиональным боксёром.

Разумеется, их путь не был официально ни с кем согласован, услышь хоть чьё-то лишнее ухо о том, что один из глав следственного отдела по инциденту пустыни бросает людей на верную смерть пошли бы ужасные скандалы. Потому этим занимался один из низко чинных работников, которого можно было бы при случае и обвинить в случившемся, а при удачном исполнении плана и премию выдать. На границе же всё решилось быстро и просто как это часто бывает – взяткой. Денег у Виктора было достаточно, чтобы затыкать ими особо болтливых, а связей ещё больше, чтобы избавляться от особо нравственно связанных.

Однако и в этот раз связь пропала, как только группа скрылась за горизонтом. И первые пять дней о них не было никаких вестей. Но и жертв не следовало.

На седьмой день пограничники заметили приближающуюся маленькую фигуру человека. Незнакомец медленно передвигал ногами. Один из сторожей вызвал мед отряд. Тот же в свою очередь несказанно удивлённый событием быстро погрузился в машину и отправился на встречу. Надежда умирает последней, но у всей группы было понимание, что в руки им упадёт труп. Машина резко затормозила, два высоких парня выскочили с носилками. Тело ожидаемо накренилось и опустилось на землю.

– Он… дышит. – ошарашенно произнёс старший.

– Шутишь?

– Нет, правда, подойди сам, он живой.

– Быть не может! – младший работник взял за руку незнакомца, и ощутив пульсирующую вену на запястье растерялся. В ясный день на землю упала капля, а за тем вторая и третья.

Несчастного доставили в больницу РОИПиИП`а. Виктор лично явился узнать, кто же тот счастливчик, что выжил и теперь сможет дать подсказку для решения этой загадки человечества. «Что вообще происходит? Неделя прошла, а теперь объявились живые люди, чертовщина, какая-то» – С такими мыслями Русый зашёл в палату и увидел четырнадцатилетнего Максима.

Мальчика, уже объявленного в розыск и по которому неустанно плакали родители, совершенно не знавшие о том лихом приключении, в которое он сбежал, было не узнать. Всё его тело с неаккуратно стриженной, словно слепцом, макушки до пят было покрыто множеством мелких и глубоких ран. Похожих на то, что в него кто-то долго и упорно втыкал иглы, словно в игольницу.

Однако, в историю, кою он рассказал, поверить было сложно: «Я и ещё два человека в тайне покинули страну, дабы лично увидеть, что же там за горизонтом, где пропадают люди и где обрывается всяческая связь со внешним миром. Когда мы поняли, что ушли очень далеко, мне стало страшно, я словно проснулся и понял, что мы умрём и я больше не увижу семьи, сердце сжалось и я попросил Марфу, сидевшую за рулём, выпустить меня, я бы и сам дошёл. Она конечно мне отказала. Уже было поздно поворачивать назад. И тогда я сам выпрыгнул из нашего грузовика, а после меня парализовало, я не мог и шевельнуться. Они подняли меня и посадили в машину. Тогда паралич отступил. То же было каждый раз, когда кто-то из нас порывался свернуть с пути, не то что бы просто развернуться – мы не могли даже изменять маршрут. Так было пока нас не встретил странный человек в золотой одежде на манер боярина и без безымянного пальца на правой руке. Я подумал, что то был местный отшельник, или кто-то из выживших… Однако он представился как “Царь” и показал путь до старого промежуточного пункта, с красивыми, белыми стенами. Там нас заперли, и мы ждали, сами не зная чего. Было не плохо, нас накормили и дали красивую одежду, было просторно и светло. К слову сказать, было очень чисто и безлюдно. Не считая пары прислуг. Так вот на утро нас вызвали к царю на поклон, но ему вечно что-то в нас не нравилось, он возмущался нашим видом, но благодарил за встречу. Его злил цвет глаз Марфы, но он одаривал нас золотом, а к вечеру… он… Убил их. Марфу и Ивана. Это было так ужасно, что меня и сейчас начинает тошнить. И эти раны я получил тогда же.

Меня он отпустил и сказал передать благодарность за жертву, но ему этого мало и если к нему не будут присылать людей, то он снова истребит какой-нибудь город по своему предпочтению».

Виктор выслушал всё. Поднялся и вышел прочь. Коридоры и повороты здания, в котором он наловчился ходить, почти не следя за дорогой, летели быстро и бессмысленно. Время растягивалось и оставалось разве что придумывать, как тихо прикрыть весь шум, что может подняться. «Никто в эту сказку бы не поверил, не будь он первым выжившим человеком за почти четыре года… То, что он явился скрыть сложно, слишком много людей уже его видело, не то что бы не заткнуть, но ещё же отчёт перед союзниками. Наверняка же зафиксировали, активность на границе… Как там Андрей говорил? Правда всегда лучше? Слушаться совета убийцы, посаженного за решётку? Ну так не убить же мальца теперь… Или… Допустим, я передам его случай огласке, что дальше? Поднимется энтузиазм у людей, ведь он первый такой, не началась ли у нас белая полоса? Бредни его всё испортят, заставить его молчать? А ежели проболтается? Может даже выдумал это, с ума сошёл. Да вот только сам же ему верю от чего-то».

Так или иначе, решение принимать мистер «Я лучше знаю» один не мог на то у него было двое коллег, что вынужденные бросить свои дела пришли в кабинет к Виктору. И, к сожалению, проще не стало. Дядь Миша заявился с уверенностью в необходимости убить ребёнка и не раскрывать случившегося даже на внутриправительственнном