Нежизнеспособный - Yuri Lepichuri

уровне, а Коленька же, сияя надеждой на лучшее, уговаривал на полную открытость. Оба на перебой повторяли всё то же, что предлагал аргументами Витя в бессмысленном диалоге сам с собой некоторым временем ранее. И обессиленно разлёгшись в своём кожаном кресле он огласил свою решающую позицию: «Вызовем психиатра, пусть для вида с мелким поболтает, но в карту запишет, что он не вменяемый, совсем поехал и всё в этом роде. Упрячем в Кувшиново, в комнату с мягкими стенами. Откуда уже его слова, уже не будут ничего значить».

Так и случилось. Новости, ожидаемо, привели человечество в замешательство и появилось много спекуляций относительно того, как и что произошло в пустыне. Однако, замалчивая детали, и правильными и не очень честными путями продвигая нужные слова, России удалось поднять дух веры в светлое будущее. Хотя бы в головах обычных людей. Мать с отцом Максима тяжело переживали случившееся. А мальчик, по одному лишь прощальному взгляду Виктора в холле РОИПиИП`а понял в чём теперь состоит его роль и тоскливо с улыбкой продолжил спектакль. Его истерзанное шрамами лицо, что, казалось, покрылось мелкими морщинками от губительных для молодости кожи солнечных лучей в таком юном возрасте, изображало нелепые эмоции переменно с апатией, а с губ слетала наглая ложь, глупый смех и полный вздор. «Я понял вас».

Подготовка к будущим путешествиям не изменилась по срокам, однако в курс добавилась работа с психологами и уроки управления своим состоянием. Ровно через месяц Виктор проснулся от мерзкого, доводящего до лютой ненависти звука. И нет не будильника, а от родного мобильного звонка. Недовольно он взял телефон и полный гнева швырнул о стену, оставляя скол на корпусе девайса. Минутная тишина и второй звонок уже из-под кровати.

– Блять – бросил парень – кому чо надо с самого сраннего сранья?!

Он, вынужденный вылезти из-под тёплого одеяла в шесть утра, с полным сердцем гнева поднялся, склонился, протянул руку под кровать и пошарился немного пытаясь отыскать звенящего засранца.

– Да, дять Миша, вы знаете, что меня бесит больше всего в этом мире?! – прорычал Виктор в трубку.

– У меня для тебя прениприятнейшее известие.

– Очень рад, скажите ревизору, что я буду мил с ним познакомиться на рабочем месте после восьми, а сейчас прошу отвалить.

– Знать бы стоит, что я звоню тебе из-за восьмилетнего мальчонки. Как бы то ни было, это срочно. Жду через десять минут у себя кабинете.

«Блять…» – прошептал Виктор, сбросив звонок. Как ни как делать ему ничего не осталось, кроме как плестись умываться, собираться и жалеть, что с женой он живёт раздельно. Было бы кого просить сварить кофе.

В десять минут Виктор не уложился, но в двадцать вполне и уже по привычке, повернув дверную ручку по-людски, пнул ногой дверь бы, если шестое чувство не ударило бы в голову. «Кабинет же дедь Миши, не впервой» – пронеслась мысль, однако, парень вошёл как положено и не зря. Перед ним предстал с зачёсом на один бок, улыбавшийся во все тридцать два зуба, дорого одетый, но не самых приятных вида и комплекции человек. Он поздоровался рукопожатием с таким примерзким лицом, что Виктора невольно посещала благодарность, что сегодня он не успел позавтракать.

Собрав волю в кулак, Русый принял добродушный вид и, улыбнувшись учтиво, заискивая одобрения, спросил:

– А-а! Так вы хотели меня видеть? Прошу прощения, что так опоздал, пробки с самого утра, вы по делу? О! Ужасный вопиющий случай!

– Да, да, знаю, пробки, Витя, знаю. Вы же наверняка подготовились к моему приезду, кашу заварили вот и расхлёбывайте, я лишь хотел полюбоваться на твою рожу и сказать, чтобы вы быстро замели следы. Иначе я вас всех не просто с должностей с пущу, а придумаю чего похуже.

– Конечно, я всё понимаю, можете на нас положиться!

Мужчина вышел.

– Вот же где мерзкая пакость обитает! – бросил Виктор, дав свободу мышцам лица – Дядь, могли бы предупредить, что начальник приехал, знаете я этого придурка терпеть не могу, вот же тупая куча самолюбия и безмозглости.

– Прости, прости, не успел – неловко посмеялся мужичок.

«Ага, а кофе уже успел выпить, придурок…» – подумал Витя, улавливая тонкий горьковатый аромат.

– Ну так, а что вообще случилось?

– Помнишь слова мальчугана сумасшедшего? Жертву царь какой-то хочет, вот сегодня в неотложку поступил ребёнок, что болтал такие же глупости.

Виктор надменно усмехнулся, удивляясь, что ради подобной новости его, рискуя жизнью, подняли ни свет не заря.

– И всё бы ничего, однако – продолжал Михаил Измаилович – Случилось то на пути к нашему зданию, около полуночи. Охрана сказала, мол он на труп ходячий был похож, до чего бледный и словно в трансе каком. Скажешь, глупости, не наша забота за душевно больными смотреть, а я отвечу: колено, рёбра, рана на животе, а самое главное… Бедняжка уже скончался и словно в один миг его мозг окаменел.

– Почему беды с башкой не выявляют пока живой? Умер… надо будет пригласить мать, выразить соболезнования. Ладно, что именно он говорил?

– Жертву пустыня требует. Жертву. Если не получит в течение недели, то вымрет город.

– Неделя, значит… мы не сможем ускорить подготовку настолько, и дата утверждена и…

В этот момент хлопнула уверенно дверь.

– Отправьте моих мелких – произнёс Игнат, он уверенно прошёл в помещение, как к себе домой и непринуждённо взял керамическую чашку с оказавшегося у него по правую руку столика и налил ещё не успевший остыть кофе из кофейника.

– О, друг милый, спасибо, что так скоро пришёл. – Вскинул руками Николай, что прежде стоял у стены полный молчания и задумчивости.

– Я соберу детишек, как для обычной прогулочки, под предлогом добровольного участия, после возвращения Максима настроения у обывателей светлые. А ежели умрут не особо то жаль новобранцев, да и времени хватит, что бы Денница ваша успела собраться.

– Два месяца же – протянул Виктор недовольно.

– Именно, экспедиции часто около трёх длятся, волнения как-нибудь переживём, и детки всё равно бесполезные получились, ни у кого не было практики. Отщипнуть от каждого курса и потока – не убудет. Я закончу уже к вечеру, будет человек двадцать с хвостиком и скину тебе список, Николай. А вы уже с репортёрами объявите это как «Первые добровольцы, желающие проложить свет надежды». Придумаете чего, возьмите каких болтливых политиков. Блогеров подкупите.

– Ох, как прекрасно, не зря мы способствовали вашему продвижению до старшего исследователя! – обрадовался Михаил Измаилович, потирая подбородок и довольно улыбаясь.

– Погодите-ка, вы в своём уме? Двадцать один человек?! – прозрел Виктор.

– Не тебе, Марьевич, говорить нам