Потрясающий мужчина - Ева Геллер

Именно мне он задает такой вопрос!

— Можно быть счастливым и не будучи в браке, — смущенно пробормотала я.

— Верно, но тем не менее я испытываю потребность открыто назвать Мерседес своей женой.

— Найдется выход, — подбодрил его Бенедикт.

— Сейчас мы наслаждаемся своим счастьем тайком, в путешествиях, — со смеющимся лицом сказала Мерседес. — На Пасху мы снова уедем. Куда — секрет!

— Как замечательно, детка! — пришла в восторг Нора.

Этот мужчина был слишком хорош для Мерседес. И выглядел он слишком шикарно для нее. И что он только в ней нашел? Есть, наверное, только одно объяснение: противоположности притягиваются. Но неужели надо стать такой дурой, как Мерседес, чтобы заполучить такого потрясающего мужчину, готового еще и жениться на ней?

— Я покажу вам платье, которое Томас купил мне во Франции, — воскликнула Мерседес и вышла в платье в обтяжечку, тоже красного цвета. Похоже, она целиком перешла на красный. В этом платье-кишке сразу бросалось в глаза, что груди у нее нет вовсе, а зад отвисший.

— Ты такая сексуальная, если мне будет позволено сказать это в присутствии твоей матери, — нежно глядя на Мерседес, сказал Томас.

Да слепой он, что ли? Я все меньше понимала, что здесь происходит.

— Я и сама прекрасно знаю это! Ты можешь спокойно говорить об этом в моем присутствии. Я, знаешь ли, гораздо меньше ощущаю себя матерью, а скорее лучшей подругой моих детей! — Нора захихикала почти так же глупо, как Мерседес.

Это просто невыносимо.

— Ты не только идеальная мать, ты еще и идеальная теща, — задумчиво произнес Томас.

Мерседес села рядом с Томасом. Ее узкое платье задралось так высоко, что были видны швы на колготках между ног. Томас взял ее руку в свои и сказал:

— Все случилось так неожиданно. Но так и должно быть. В нашем возрасте сердце сразу подсказывает, что это твоя половина. Мы уже знакомы десять недель, это достаточный срок, чтобы распознать настоящую любовь. В Мерседес меня завораживает ее внутренняя зрелость, которую видно только по глазам. В физическом плане она — молоденькая девушка.

Мерседес опять глупо захихикала.

Когда я украдкой взглянула на часы, Бенедикт кивнул мне. С него тоже было достаточно.

Нора не хотела уходить, а предложила выпить еще по бокалу:

— Бенедикт, ведь ты по пятницам не ложишься рано!

— Мама, не будем мешать их счастью.

— Тогда Меди должна привезти своего Томаса в ближайшее время к нам на обед.

— С превеликим удовольствием, — отозвался Томас, — при первой возможности.

Нора все-таки выпила еще бокальчик.

Когда мы, наконец, собрались, Нора затеяла в коридоре длинный разговор с Мерседес об открытках, прикрепленных кнопками около гардероба. Невероятно, где только не побывала Меди. Мерседес, хвастаясь своими путешествиями, непрестанно хихикала и одергивала вниз свою юбку, словно всерьез опасалась, что Томас, увидев ее тощий зад, трахнет ее прямо в коридоре, на глазах у матери.

— Где туалет? — спросила я Томаса, стоявшего рядом со мной и с таким же нетерпением ожидавшего завершения беседы матери с дочкой.

— Прямо.

Я открыла указанную дверь, и на меня вывалилась гладильная доска.

— Ах, — спохватился Томас, — надеюсь, ты не поранилась. — Он открыл следующую после дверь, это оказалась спальня. Томас засмеялся: — И где я только витаю? — Он подошел к двери в другом конце коридора и заглянул внутрь. — Вот, пожалуйста.

Странно, вдруг подумала я, что Томас не знает, где туалет. Особенно пьяным он не был. Или мужчины бывают настолько рассеянными? А может, он уже не раз бывал в этой квартире, но ни разу не ходил в туалет? Нет, все не то.

— Прелестный был вечер, — сказал каждый из нас не меньше двух раз. Томас и Мерседес махали нам вслед. Они стояли обнявшись и тесно прижавшись друг к другу.

На обратном пути Нора не закрывала рта. Это именно тот мужчина, который нужен ее Меди. Зять-адвокат — это то, что надо. Я злилась про себя: его она сразу мысленно видела официальным мужем своей дочери. И не вспоминала при этом, что нынче не обязательно вступать в брак.

Когда, уже лежа в постели, я опять завела об этом разговор с Бенедиктом, он раздраженно заметил, что ему абсолютно наплевать на то, что думает о браке его мать. И полный абсурд с моей стороны думать, что Томас не знал, где туалет. Он в мыслях уже давно был в спальне. В мужчине воистину нет ни одного недостатка. А я, пожалуй, все же ошиблась в отношении Мерседес.

56

На следующей неделе у Бенедикта не было ни секунды времени на проект для отеля. Он на чем свет стоит ругал дядю Георга, прекрасно знавшего, что проекты нельзя играючи вытряхнуть из рукава, и тем не менее подбросившего ему эту работу.

Вся загвоздка была прежде всего в холле отеля. Бенедикт мечтал о симбиозе постмодернистской и ультрасовременной архитектуры, о некоем международном стиле, в котором, однако, был бы узнаваем личный почерк архитектора. К тому же он должен был создать абсолютно новую инфраструктуру отеля, и этой структуре должно соответствовать внутреннее оформление. Так что мне надо подождать. Впрочем, я все равно целый день была занята уборкой.

Правда, потом я придумала, с чего могла бы начать уже сейчас: сфотографировать все помещения, чтобы задокументировать состояние отеля до ремонта. Руфусу идея очень понравилась: когда раскапывают окаменелости, тоже сначала все фотографируют и нумеруют. Бенедикт даже привез с работы очень хороший штатив для моей камеры.

Я сфотографировала каждую стену во всей гостинице и для каждой фотографии прикрепила на снятую стену листок бумаги с номером комнаты и стороной света. Потом без труда можно будет определить, где что находилось. Потребовалось, правда, много подготовительной работы, но Руфусу понравился мой метод.

Чтобы снять все комнаты, ванные, душевые, туалеты, кладовые, коридоры, мне понадобилась целая неделя и пять пленок.

В заключение, в пятницу к концу рабочего дня, дошла очередь и до мансардного этажа. Так я в первый раз очутилась в двухкомнатной квартире Руфуса.

В спальне кровать была застелена так же аккуратно, как и в комнатах отеля. Одна стена сверху донизу была занята стеллажами.

— Вот, смотри, мои сокровища, — сказал Руфус и показал на шесть томов «Иллюстрированной жизни животных». — Это первое издание Брема, 1876 года.

Больше ничего примечательного не было. Я написала на листочке: «Спальня, Руфус Бергер, 4-й этаж», прикрепила его на стене, снизу поместила табличку с указанием стороны света, щелкнула другие стены и пошла за Руфусом в соседнюю комнату.