Синдром Коперника - Анри Лёвенбрюк

— Да уж… Но сбить меня с ног в квартире в Ницце — это одно, а защищаться от оголтелой шайки наемников — совсем другое… Если наши враги и впрямь такие, как мы их себе представляем, нам угрожает серьезная опасность. Поэтому, Виго, обещайте мне: когда я вас попрошу, согласитесь, чтобы мой друг сопровождал вас.

— Посмотрим. Пока в этом нет необходимости.

Лувель вздохнул. Его отеческая забота трогала меня, но он не понимал, что личная безопасность мало меня тревожит.

Я глотнул пива и внимательно посмотрел на хакера. В его взгляде были теплота и участие, располагающие к доверию.

— Знаете, что меня порадовало бы, Дамьен? — произнес я, наклоняя голову и погружаясь в изучение пены в своей кружке.

— Догадываюсь…

Я поднял голову. Да, он знал. Возможно, он понимал меня лучше, чем я сам.

— Теперь я уже толком не знаю, что для меня важнее. Узнать правду или вернуть ее.

— А может, нам удастся и то и другое. Обещаю, Виго, когда все закончится, я помогу вам ее найти.

Я благодарно улыбнулся:

— Остается надеяться, что она согласится встретиться со мной.

Дамьен ничего не ответил. В тусклом вечернем свете мы молча допили свое пиво. В молчании Лувеля угадывалась тайная грусть, давняя боль. В прошлом этого одинокого человека была любовная история. А вернее, любовная драма, которая перевернула всю его жизнь. Я почти не сомневался, что его пылкая преданность группе СфИнКс помогала ему забыть, или, во всяком случае, изо дня в день врачевать эту старую рану, которая никак не заживала. И это, возможно, объясняло духовное родство, которое мы мгновенно ощутили друг в друге.

Около семи, как и было обещано, мы вернулись в аквариум к Люси.

— А, вот и вы. Садитесь, друзья, у меня есть новости.

Протянув мне стул, Лувель быстро уселся рядом. Я ощущал его нетерпение и не пытался скрывать свое.

— Прежде всего, Сак подготовил полный обзор по Большой арке со всеми необходимыми сведениями. Кое-что привлекло мое внимание.

По тому, как она говорила, я понял, что она нашла что-то кардинально важное, но ей нравилось держать нас в напряжении… Я надеялся, что не ошибся. Слишком долго мы топтались на одном месте.

— Прежде всего, — продолжала девушка, — следует знать, что полное название интересующего нас монумента — «Большая арка Братства». Красиво, правда?

— Красиво. А нельзя ли покороче? — сказал Лувель, терпение которого иссякло.

— Пожалуйста, держи себя в руках. В общем, со временем первоначальное название Большой арки Братства забылось, но представьте себе — ее окрестили так потому, что она была задумана как современная версия Триумфальной арки. Конечно, она прославляет не военные победы, а скорее гуманистические идеалы. Между прочим, Дамьен, что касается гуманистических идеалов и братства… Знаешь ли ты, что отделение Великой национальной французской ложи в Пюто, больше всех масонских объединений приверженное традициям, называется «Париж — Большая арка»?

— Нет… А что, это так важно? Только не говори мне, что Великая ложа как-то связана с нашей историей! Я надеюсь, ты не собираешься сообщить нам о масонском заговоре?

— Нет-нет. Я просто подумала, что тебя это позабавит, ведь ты вечно якшаешься с масонами…

— Ладно. И что дальше? — поторопил ее Лувель.

Люси бросила на меня взгляд:

— Представьте себе, Дамьен у нас — светский лев. Он кучу времени проводит с великими мира сего: ну, знаете, сливки общества, политики, парижские знаменитости… а при случае и модели…

Лувель встряхнул головой.

— Я всего лишь пасу свои источники информации! — возмутился он. — А ты ходишь на митинги Лиги коммунистов-революционеров — каждому свое! Так что насчет Дефанс?

Девушка весело улыбнулась. Как видно, эти двое обожали препираться друг с другом…

— Так вот, — продолжала она, — я пропускаю все подробности строительства Дефанс, хотя от некоторых просто дух захватывает. Для нас главное то, что Помпиду первым высказал пожелание продолжить историческую ось Парижа — ну, вы знаете, ту, что идет от Лувра до Триумфальной арки через обелиск на площади Конкорд.

— Да, триумфальный путь…

— Вот именно. Таким образом, идея заключалась в том, чтобы продолжить эту воображаемую ось, задуманную Ле Нотром еще в XVII веке. Но строительство Большой арки было начато только во время первого президентского срока Франсуа Миттерана, точнее, в 1983 году. Миттеран объявил конкурс, на котором было представлено более четырехсот работ, и в конечном счете победил проект датского архитектора. Э-э-э…

Она взглянула на экран компьютера:

— Некоего Йохана Отто фон Спрекельсена.

— Весьма познавательно, но к чему ты клонишь?

— Сейчас узнаешь… Для начала первое, что показалось мне заслуживающим интереса. Угадайте, в каком году завершилось строительство?

— В 1988-м? — предположил я.

— Да, представьте себе! В 88-м. Конечно, это может быть простым совпадением. К тому же торжественное открытие состоялось только в июле 1989-го, по случаю двухсотлетия Французской революции и саммита «Большой семерки». И тем не менее… Но это еще не самое интересное. Изучая подробности строительства Большой арки, я наткнулась на информацию, которая не оставляет места для сомнений.

— И что это? — поторопил ее Лувель.

— Представьте себе, Большая арка немного отклоняется от линии исторической оси Парижа. Она поставлена немного вкось. Архитектор предпочел развернуть ее под небольшим углом, в точности как Луврский дворец, который тоже не совсем вписывается в ось…

— Ну и?

Люси широко улыбнулась в ответ:

— Отклонение Большой арки от исторической оси в точности составляет угол в… 6,3 градуса!

Лицо Лувеля, наконец, расслабилось. Круг замкнулся. В памяти всплыла фраза Рейнальда: «Наши отцы-убийцы во чреве, под 6,3». На свой лад, достойный извращенного ума истинного шизофреника, он указал место, где собирался совершить второй теракт. «Под 6,3»: в каком-то тайном помещении подземелий Большой арки Дефанс. Мы не ошиблись.

— Значит, больше сомневаться не приходится. — Лувель перевел дыхание. — А тебе удалось узнать, кому принадлежат эти помещения?

— Нет. Я нашла список всех, кто официально занимает площади в Большой арке, но никакого «Дермода» там нет. В северной и южной стороне арки расположены правительственные структуры: Международный фонд прав человека и министерство инфраструктуры и транспорта. На вершине — выставочный и конференц-зал. В общем, там полно всяких учреждений, но ничего, что могло бы навести нас на след «Дермода». Раз эти подземные помещения невозможно найти в кадастре, вероятно, их засекретили сознательно.