Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

Когда-то, пять суток назад, это был обычный пост Дорожного Патруля при въезде в город. Сейчас это был блокпост: дорогу перегородили легкие металлические навесы, и между ними проходили по одиночке и группами люди и проезжали машины. Вокруг расхаживали вооруженные солдаты, а где-то за рядом деревьев на грани света и тьмы угадывался мощный силуэт танка с развернутой в сторону дороги пушкой.

Еще через четверть часа, отстояв недлинную очередь, все трое оказались в узком проходе между двумя крытыми прилавками, похоже, перенесенными на блокпост с ближайшего рынка. За прилавком сидел усталый молодой офицер с лейтенантскими стрелками на погонах и еще более молодой солдат-писарь.

— Кто вы? — безразлично спросил лейтенант. — Имена? Родственников, знакомых в Лешеке имеете? Продукты с собой есть? Есть ли среди вас кораблестроители? Электрики? Специалисты по водоснабжению? По радиолокации? По вычислительной технике?…

Список был длинным, но в нем не было ни летчиков, ни металлургов, ни даже переводчиков. Не заинтересовало лейтенанта и шуанское гражданство Дакселя.

— Хорошо, — выслушав последнее «нет», лейтенант передал Собеско большой лист бумаги. — Здесь на одной стороне схематичная карта города. На другой — список адресов приютов для беженцев. Обратитесь в любое, там вам дадут крышу над головой, паек, медицинскую помощь либо направят туда, где еще есть свободные места. Записаться в списки на эвакуацию — туристическое агентство «Восход» на улице Алленройц, 15. Если ищете кого-либо из родственников или знакомых — центральное бюро информации, улица Камши, 22. Шуанское консульство — Приморский проспект, 97. Проходите.

— Постойте, — Собеско тронул лейтенанта за рукав. — Я все-таки военный, капитан авиации. Я прибыл в Лешек согласно приказу командования ВВС!

Собеско вынул и протянул лейтенанту свое офицерское удостоверение, командировочный лист и какую-то медицинскую справку, которую кто-то выписал ему в Нейсе.

— Да, был такой приказ, — уже более заинтересованно протянул лейтенант. — Постойте, так вы были в Тороканских Воротах?! А затем ранены в бою с пришельцами? Тогда, знаете, сделаем, наверно, так. Подождите здесь, а мы через полчаса сменимся и отвезем вас к себе в казарму, там вы и переночуете. А утром пойдете в штаб, это на улице Нидда, 5. Идет?

— Идет, — благодарно сказал Собеско. — Только я не один, нас трое.

— Все нормально, — уверил его лейтенант. — У нас места на всех хватит. И еды тоже. Не объедите.

К утру дождь перестал. Тучи, висевшие над городом, начали расползаться в стороны, и между ними все чаще проглядывали клочки легкомысленно-голубого неба.

Они вышли в город все втроем. Собеско направлялся в штаб, Даксель собирался заглянуть в шуанское консульство, а Чирр Чолль… Чирр Чолль просто не мог оставаться один.

— Я с вами, — настаивал он. — Я почти здоров. И город хорошо знаю, был здесь раз десять…

Чирр Чолль, действительно, выглядел лучше после того, как выпил лекарство, которое ему дал вчера военный врач, плотно поужинал и выспался в тепле и почти в комфорте. Он уже уверенно держался на ногах, а на щеках даже выступил легкий румянец. Город он и в самом деле знал хорошо и теперь шел впереди, старательно исполняя роль проводника.

Лешек широко раскинулся на холмах, окружающих бухту. Он был красив, как бывают красивы богатые приморские города, хотя, как казалось Собеско, в нем могло бы быть и поменьше всяких подъемов и спусков. Они шли по городу пешком, как и тысячи людей вокруг, спешащих куда-то по своим делам или потерянно блуждающих по улицам, не зная, куда себя деть. На лицах многих прохожих застыло тягостное выражение тоскливого недоумения. Иные безучастно сидели со скорбными лицами на крылечках подъездов и казались ушедшими в себя. Транспорта не было почти никакого. Автомобили застыли рядами вдоль обочин, и только изредка по мостовой неспешно погромыхивали крестьянские телеги, проезжали педальные самокаты и велорикши, проносились мимо немногочисленные велосипедисты.

Повсюду были расклеены листовки, и Собеско вначале часто останавливался, чтобы прочитать их, а затем пересказать Дакселю. Но тексты словно сливались в какой-то сбивчивый монолог, из которого удавалось вычленить только отдельные фразы.

…Продовольственные карточки на всех членов семьи выдаются в районной управе по месту жительства…

…В актовом зале биологического корпуса университета состоится лекция на тему: «Съедобные растения, где их найти и как выращивать»…

…Объявляется осадное положение… за воровство — расстрел, за грабеж — расстрел, за спекуляцию — расстрел…

…Граждане, наше выживание — во взаимопомощи!.. Помоги соседу, а он поможет тебе!..

…Вода и электроэнергия в район Шелха подаются с 14 до 16 часов…

…Распоряжение главного санитарного врача… Следите за личной гигиеной… не употребляйте сырую воду… В ближайшее время питьевая вода в достаточном количестве будет выдаваться в составе продовольственного пайка…

И очереди, очереди, очереди. Шумные, нервные, скандальные — перед дверями немногих открытых магазинов, перед районной управой, даже перед трамвайной остановкой, куда только что подъехал странный вагончик, запряженный парой быков…

Свист, крики.

— Сто-о-ой! Держи вора! Люди, держите его!

По улице, ловко увертываясь от прохожих, несется молодой парень, потрясая черно-фиолетовой сумкой через плечо, схваченной за ремень. За ним тяжело топает башмаками грузный мужчина лет сорока пяти в очках с толстыми стеклами.

— Сто-ой, ворюга! На помощь!

Кто-то бросается наперерез парню, но тот снова уворачивается, заскакивает за угол и… оказывается прямо в объятиях подоспевшего военного патруля.

— Оп-па! — крякает немолодой сержант, принимая беглеца на грудь. — Это куда ты так торопишься?

Парень вырывается, пытается броситься в сторону, но, увидев направленные на него стволы автоматов с примкнутыми штыками, обмякает.

Мужчина-преследователь уже рядом. Он тяжело дышит, стараясь придти в себя.

— Вор, — наконец показывает он на парня. — Сумку украл… Там продукты… Паек на всю семью… И карточки!.. Карточки! На всех!

— Сейчас разберемся, — спокойно говорит сержант. — Эта сумка? Что в ней?

Мужчина начинает припоминать.

— Продукты там… Только что получил… Хлеб, значит, буханка и еще четвертушка, пакет молока, рыбины две, таблетка масла… Да, три яйца еще, в отдельном кулечке, и пять конфет. И пакет крупы.

— Есть, — кивает сержант.

— А еще бумажник, бумажник мой там! Семнадцать… Нет, восемнадцать лаков с мелочью. Паспорт мой, паспорт на имя Дорина Стиму. Две фотографии — наша семья. И карточки! Карточки! На пятерых! Дорин Стиму, Дела Стиму и три детские: Альдо Стиму, Тэль Стиму и Рани Стиму. Ну… и книжка еще, «Лабиринт» называется.

— Есть такая книжка, — удовлетворенно подтверждает сержант. — Ну что же, господин Стиму, получайте ваши вещи назад. Только будьте впредь повнимательнее, прошу вас. А то кто ж это карточки в сумке носит?

Мужчина путано благодарит, но сержант уже поворачивается к парню.

— Та-ак, а что с тобой делать?… Э-э-э, приятель, да я тебя знаю! Что, опять? Ну, ты закон знаешь. Первый раз — прощение, второй — предупреждение, а третий…

У парня подламываются ноги, и он бухается на колени перед сержантом.

— Не надо… — шепчет он. — Не надо… Я больше не буду… Никогда…

— Э, нет, — сержант брезгливо отпихивает его в сторону. — Сам воровал, сам сумел и ответ держать. Увести его. А вы проходите, — обращается он к Собеско, Дакселю и Чирру Чоллю, наблюдающими за сценой. — Нечего здесь смотреть, не в театре.

И они идут дальше вдоль притихшей очереди.

— Ну вот, мы почти пришли, — оживляется Чирр Чолль, возвращаясь к роли экскурсовода. — Сейчас повернем за угол, и будет Приморский проспект. Это одна из центральных улиц… Ой!

Без сомнения, Приморский проспект был не только одной из центральных, но и одной из красивейших улиц города. Универмаги, красочные витрины бутиков, рестораны и кафе, административные здания и море реклам… Но сейчас проспект уродовала полоса наполовину расчищенных развалин, протянувшаяся на два квартала.

— Что же это?! — растерянно произнес Чирр Чолль.

Похоже, это прозвучало слишком громко, потому что проходящая мимо пожилая женщина сочувственно посмотрела на него.

— Пришельцы, будь они прокляты! Кто ж еще?!

— А как же… — Чирр Чолль совсем потух. — По радио говорили, безопасная зона…

— Может, она и безопасная, — вздохнула женщина. — Только в первую ночь нас все равно бомбили. Здесь, в центре, еще ничего, а вот на окраинах, особенно, в заводских районах… Племянник у меня там погиб…

Шуанское консульство — трехэтажный дом с забитыми фанерой окнами, располагался почти сразу за развалинами. Его окружала густая толпа.