Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

Лерка мгновенно вспыхнула до корней волос, и стала дергать парня за форму, чтоб тот поставил ее на пол: одна-то нога у нее есть, постоит! Врач еще раз бросил взгляд на пациентку, и девочка почувствовала, как горят уши. С чего бы? Не первый раз ее путают с парнем…

«Это из-за Тима. Сижу на его руках, как принцесса, а вся очередь думает, что он парня на руках таскает… поэтому так переглядываются. Сексисты хреновы»,— подумала она с досадой.

— Она подвернула ногу на Зарнице, и вы отправляете ее в Гатчину, даже не поставив диагноз? Она, между прочим, чемпионка Мира по рукопашному бою. Честь страны на соревнованиях отстаивает, а вы даже осмотреть не можете? Подожди, Лера. Хороши мы будем: приедем в Гатчину, сделаем рентген, а там просто ушиб! Над вами же и посмеются…

— Тимофей, — с укоризной пробормотала маленькая мама.

Но парня уже несло.

— …при чем посмеются ваши же коллеги. Мы же не просим, чтоб вы нас вне очереди посмотрели, мы подождем. Ей больно, но здесь, в принципе, нет здоровых, у каждого что-то болит. А про главврача я спросил, потому что знаю, что он хирург и сумеет поставить диагноз.

Уваров промолчал о том, что главврач — одноклассник мамы и уж точно поможет. Травмотолог посмотрел на наглого парня, на девчонку, которую тот держал на руках (и с чего он решил, что перед ним мальчик, непонятно… видно же, что девочка), вздохнул. Принимать поражение не хотелось, но в словах парня была доля правды.

— Ладно, ждите, — буркнул он и зашел в кабинет.

Ксения Николаевна перевела глаза на Тимофея, но тот смотрел на Леру. Смотрел тепло. И столько заботы, нежности было в этом мальчишеском взгляде, что мама даже растерялась.

— Эй, парень! — вдруг крикнули от окна.

Тим оглянулся. Там несколько человек отодвигали от окна связку кресел, освобождая проход к окну с широким подоконником.

— Неси сюда девчонку, — позвали они, — она, конечно, мелковата, да и ты здоровый, но ручонки, поди, отваливаются.

Очередь зашушукалась, и Тим обвел взглядом людей. Он был прав. Здесь не было здоровых. В этом крыле даже пахло как в процедурном кабинете: йодом и спиртом. А еще мазью Вишневского. Он сам не раз сидел в очереди к травмотологу, знал: если на человеке нет повязки, не значит, что он здоров. Дачный сезон в разгаре, поэтому сейчас в очереди так много пожилых, а те парни, что отодвинули от окна кресла (один с ногой в гипсе, второй с рукой, примотанной к телу) скорее всего, неудачные гонщики на квадроциклах. Тим подошел к окну, опустил девочку на подоконник, и только тогда почувствовал, как задрожали руки.

— Спасибо, — сказал он парням.

— Спасибо, — эхом повторили мама с дочкой.

— Да чего там! — усмехнулся один, показав в улыбке щербатый рот.

— Реально чемпионка? — спросил второй.

Лера смутилась, Тим ухмыльнулся:

— Реально! А что? Не похожа?

— Да мелкая…

— Блоха тоже мелкая, а кусает больно, — ответила Лера любимой дедушкиной фразой.

Парни загоготали, очередь заулыбалась. У Ксении Николаевны вновь зазвонил телефон, и она отошла поговорить. Лера осталась с Тимой один на один. Очередь не в счет. Лера ее и не видела: Тимка словно отгораживал своей широкой грудью девочку от остального мира. Парень разминал руки и на Леру не смотрел, глядя куда-то в окно. А она смотрела на него, и что-то новое трогало душу, дергая за какие-то неизвестные струнки. Но тут Тим опустил глаза, и взгляды встретились. И холодное северное небо засверкало, заулыбалось, залучилось, и Лера почувствовала, как в животе образуется пустота, но не холодная, которая появляется от страха, а теплая, даже горячая, настолько горячая, что лицо вспыхнуло.

«Какого? Вот какого он на меня так влияет? Пикапер!»— попыталась она оправдать свое смущение.

А он смотрел в медовые глаза и едва сдерживался, так хотелось поцеловать. И не гормоны тому виной. Вернее, не совсем гормоны. Тимка понимал: то, что он чувствовал в тот вечер с Кариной, те поцелуи — всего лишь декорация, всего лишь увертюра перед основной частью. В них было желание и не более того. Сейчас же он чувствовал иное…

В тот момент, когда Лера упала, Уваров во второй раз в жизни ощутил собственное сердце, ставшее камнем в груди. Он и не видел ничего кроме нее, сжавшей зубы, тяжело поднимавшейся, бегущей к нему и не видящей его. А он только палочку взял и убежал на дистанцию. Даже не сказал ничего. Даже не утешил. Конечно, он всё это сделал потом, но в тот страшный момент убежал, потому что должен был убежать. Не сделай он этого, все те шаги, которые сделала эта девчонка-драчунья, превозмогая саму себя, были бы напрасными. Спасибо Арту, кабы не он…

Хотелось ее обнять, как тогда в медкабинете (да уж, теперь, всякий раз заходя туда, он будет хватать хэштег об этом дне), хотелось и дальше нести на руках. Сколько там она весит?

— Ты чего такая, ма? — вдруг спросила Лера, подошедшую к ним Ксению Николаевну, и Тим вынырнул из своих мыслей.

— Да так ерунда. По работе, — отмахнулась та.

— А! Тебе же сегодня нужно с ними встретиться? Так езжай, — сказала девочка.

Мать закрутила головой.

— Еще чего! А ты тут…

— А я тут с Уваровым! Ты помнишь? «Хороший мальчик»…

Ксения Николаевна вскинула на Тимку глаза, стукнула легонько дочь, дескать, думай, что говоришь. Тимке стало смешно.

— Да ты чего, сестренка? С таким парнем девчонка не пропадет! — встрял один из парней экстремалов.

— Ты где сестренку увидел? — вспыхнула Лера.

Парень замялся, указал глазами на Ксению Николаевну, которая опять вынуждена была говорить по телефону, от шума закрыв ладонью левое ухо. Тим открыл было рот, но Соколова его опередила:

— Классно выглядит, да? Молодая такая, красивая… Поди и номерок хочешь стрельнуть? Она моя мама! Да и ты ей в сынки годишься. Вот вернется мой брат из армии…

— Лер, ты чего? Какой брат? — не поняла Ксения Николаевна, вернувшись к ребятам.

Парни помалкивали и вглядывались в лицо молодой женщины, а та хмурила брови и строчила смс.

— Ничего. Ма, езжай уже к этим Уряповым, — ответила