Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

— Ну да… а еще вышиваешь крестиком…

— Что?

— Неважно. Ну что ж… все на «пять». Поздравляю!

Никита почувствовал, как в груди разжалась пружина, и он выдохнул с облегчением.

— Молодец. Решаешь отлично. Если так пойдет…

— Ой, давайте не будем загадывать!

Галина Николаевна улыбнулась.

— Хорошо. Не станем загадывать. Но с чем, а вернее, с кем тебе повезло точно, так это с другом. За таким и на костер можно.

Егоров не сводил с учителя взгляд, а та стояла рядом и смотрела в окно. Девятиэтажку через дорогу напротив прятала крона широколистного клена, густеющая с каждым днем всё больше. Осенью он горит, словно факел: ярко, красиво и завораживающе. За оградой шумят машины, и шелест шин долетает до окна. И весна… весна чувствуется во всём!

— Он никогда не сознается и не скажет сам. Я знаю, что тебе позвонила Анастасия Петровна, но убедила меня не она, а Тимофей… — сказав это, Галина Николаевна посмотрела на Никиту.

Парень смотрел ей в глаза и молчал.

— Такие друзья — драгоценность! Ты знаешь, он никогда — ни разу! — не попросил за себя. Писал и на «три», и на «два» бывало, но ни разу не просил разрешения переписать. Но всегда, каждый раз, когда ты получал «три», просил меня дать тебе еще один шанс. «Галина Николаевна, да его контузило малость, пока в школу шел. Видали, какой гололед?» — передразнила она Уварова, но Ник едва сумел выдавить улыбку. В горле заворочался колючий комок.

Никита без труда представил Тимку, оправдывающегося перед учителем за прогул друга, и представил так явно, что даже голос услышал. Стало стыдно за слова, что сказал Тимке сгоряча.

— Знаю, Галина Николаевна, — только и сумел выдавить Никита в ответ.

— Он рассказал о твоей проблеме, вернее проблемах. Не смотри так и не злись на друга. Думаю, Тимофей перебрал все возможные варианты, чтоб у тебя появилась возможность переписать. И ты с этим справился. И справился на «отлично». Что же касается семьи… Надеюсь, всё разрешится спокойно. Очень жаль, что из-за разборок взрослых страдают дети, даже если эти дети почти выросли. Ты сможешь справиться и с этим. Должен справиться. И еще вот что… возьми-ка этот задачник. Я там закладки положила. Прорешай, а во вторник подойдешь ко мне после седьмого урока, покажешь. Слышал, наверное, что максимальный балл по профильной математике в нашей школе девяносто семь. Не хочешь побить этот рекорд?

Егоров взял задачник, а ладони вдруг взмокли. «Профильная математика на 100 баллов. 2021» значилось на обложке. И что-то чувствовалось за плечами. Что-то похожее на силу и веру. Веру в себя. Парень поднял глаза на педагога. Та усмехнулась:

— Егоров, это не книга мастеров! Она не наделяет могуществом и знаниями. Открыв ее, ты, скорее всего, попадешь в ад, нежели в рай. Есть задания университетского уровня.

— Тяжело в учении…

— Согласна. А! не знаешь, как там с Лерой?

— С какой Лерой?

— Соколовой из «восьмого Б»? Слышала она упала прямо во время эстафеты. Ее Тим нёс на руках. Сама видела.

Ник всполошился. Лера Соколова, подруга Ники, та самая, из-за которой Уварову досталось от гопников.

— Я ничего не знаю об этом, — ответил он удрученно.

— Тимофей такой мужчина! Вот вы все еще растете, а он уже мужчина.

Егоров достал телефон, глянул на Галину Николаевну.

— Идите, идите, Никита. Жду во вторник с решенными заданиями.

— Да, хорошо! Спасибо, Галина Николаевна! Большое спасибо!

— Друга благодари!

— Конечно, конечно! До свиданья! — и с этими словами Ник вылетел из класса, на ходу набирая Тимку.

Но Тим трубку не брал. Егоров уже решил набрать Нике, но вспомнил, что у той нет мобильника. Выскочил из школы и нос к носу столкнулся и Ильей Ивановичем, который разговаривал с замом по безопасности.

— Егоров, а ты чего здесь?

— А Тимка где?

— Ну что за молодежь?! Ни «здрасьте», ни «до свидания»... вопросом на вопрос.

— Здрасьте. Я на пересдачу ходил.

— Уваров помогает Соколовой. Она ногу во время эстафеты подвернула, — ответил Иваныч.

— А жалобу родители напишут на школу, — вздохнул удрученно зам.

— Не напишут. Я знаю и Соколову, и ее мать, и деда знал. Хорошая семья, спортивная. Это не первый раз, когда спортсмен о свою же ногу запинается… Была бы подножка, другой был бы разговор. Не бойся, Васильич.

Зам в ответ что-то забормотал, и педагоги зашли в школу. Никита вновь набрал Тима. Гудки лились и лились, и когда Егоров уже хотел нажать отбой, Тимка ответил:

— Братан, давай позже…

— Как Лера?

— В больнице на рентгене сидим. Лодыжка опухла.

— Капец.

— Капец то, что у нее сборы с восьмого июня.

— Жесть... а с ней чего? Перелом?

— Не думаю… Но восстанавливаться… О! всё! Я погнал. Потом звякну! — и Тим тут же отключился, и Ник понял, что не успел сказать своему лучшему другу спасибо. Егоров вздохнул, сунул телефон в карман бриджей и пошел домой. Он скажет Тимке спасибо потом. Обязательно скажет.

Глава 42. Я не скажу.

Влюбиться не трудно,

трудно в этом признаться.

Альфред де Мюссе

Тимка так и проносил Леру весь день. В «травме» была гигантская очередь, вьющаяся змейкой вдоль коридора. Девочку даже не хотели принимать, отсылали в Гатчину, и маленькая мама растерялась. Стояла рядом с врачом, крутила в руках Лерину карточку, поджимала губы. Тим держал Леру на руках, смотрел на уставшего врача, говорящего нервным, но в то же время безразличным голосом, и начинал закипать.

— Везите в Гатчину, наша ЦРБ закрыта из-за ковида, — бросил травмотолог и уже взялся за ручку двери.

— А главврач у вас где? — сказал ему в спину Тимофей.

Мужчина обернулся, смерил парня взглядом.

— Жаловаться все горазды! Что он потерпеть не может? — вспыхнул доктор.

— Кто? Главврач? — не понял Тим.

— Мальчик, что вы держите на руках!

— Это