Операция Минотавр - Стивен Кунтс

- Хорошо.

В машине Джуди показал, куда ехать. Он наблюдал за шоссе. Никто их не преследует. Он заставил Олбрайта несколько раз развернуться и после этого ехать на восток. Километров через тридцать показался большой дом у перекрестка. По знаку Джуди Олбрайт заехал на площадку и заглушил двигатель.

Они зашли в закусочную, и Джуди сел так, чтобы видеть дверь.

- Как вы сказали?

- Скрупул.

- И что это значит?

- "Скрупул" - это пароль файла в компьютерной системе Пентагона. Файл относится к вашему отделу. Это "Афина". Я дам вам все пароли к нему. Скопируйте файл "Афины" на дискету и отдайте мне.

- Весь файл? Все документы?

- Да. Может, они и не уместятся на одной дискете.

- Может быть. Что я от этого буду иметь?

- Сто штук.

Капитан 3-го ранга Чад Джуди недоверчиво взглянул на него, затем осмотрел зал. Подошел официант. Они потребовали пиво и меню.

- Что вам известно об этом файле? - спросил Джуди.

- Я вам не скажу. Достаточно того, что он мне нужен.

- Зачем?

- Вам следует знать только одно - он мне нужен за сто тысяч долларов.

- Не похоже, что он вам так уж сильно нужен.

- Во что вы оцениваете "сильно нужен"?

- Если вы решите, что готовы отдать за него четверть миллиона, тогда приходите ко мне. Половину авансом, половину при получении. Наличными. Мятыми двадцатками.

- Нет. Это чересчур... нет! Джуди раскрыл меню.

- Я, наверное, возьму чизбургер с ветчиной. А вы?

- Обыкновенный гамбургер.

Джуди кивнул и стал незаметно оглядывать зал в ожидании официанта.

Когда они, справившись с едой, пили кофе, Олбрайт спросил:

- Если я дам вам пятьдесят сегодня и пятьдесят в понедельник, когда я получу дискеты?

- Когда вы принесете остальные деньги?

- В следующий понедельник.

- Вот тогда будут вам и дискеты.

***

В семь часов Луис Камачо позвонил своим. Ответила Салли.

- Привет. Ты уже там?

- О, Луис. Здесь будет хорошо. Мои старики немного удивились, но очень рады видеть нас.

- Ладно. Все будет нормально.

- Что ты делал днем? Что ты ел на обед? Три или четыре минуты они обсуждали состояние продуктовых запасов в доме, потом Камачо пожелал ей спокойной ночи.

Через полтора часа зазвонил телефон.

- Он едет домой, - доложил Дрейфус.

- Кто был с ним?

- Не знаю. Мы сфотографировали их в инфракрасных лучах на мосту Чесапик-Бей. Фотограф не обещает, что снимок получится. Они въехали в столичный округ и ненадолго останавливались в Блейденсберге. Потом объект высадил пассажира у станции метро, и тот исчез прежде, чем наш человек успел зайти в зал. Объект едет в вашу сторону. Минут через пять будет дома.

- Пошлите кого-нибудь к дому Чада Джуди. Может, он заметит, как тот возвращается. И возьмите список номеров машин, стоявших у того бара, где объект подобрал пассажира. Пропустите их через компьютер.

- Есть, шеф. Что еще?

- Когда будет готов снимок?

- Завтра.

- Ладно.

- Я пометил, где они находились на стоянке. Может быть, завтра придем с ордером и сделаем обыск.

- Сегодня вечером или завтра объект будет много разговаривать по телефону.

Будьте начеку.

- Вы уверены, что он начинает активные действия?

- Ему некуда деться. Он должен или ставить мат, или сдаваться.

- Держите пистолет под рукой.

***

В воскресенье утром Луис Камачо красил скамейки во дворе, когда Харлан Олбрайт окликнул его через забор. Он зашел в калитку и уселся на стуле.

- У меня есть еще одна кисть, если хотите помочь. Олбрайт хмыкнул и отхлебнул кофе.

- Кто сказал, что Том Сойер умер? Извините. У меня утром кое-какие дела. Он взглянул на дом. - Где Салли?

- Уехала к матери. - Камачо красил ножку стола, не поднимая головы.

- Вот как?

- Женщины, - пробурчал Камачо.

- М-да. На неделю, на две?

- Не знаю.

- Примерно так, что ли?

- Ну да.

- А мальчик?

- С ней. Он уже сто лет не был у бабушки с дедушкой. Конечно, не хотел ехать.

Олбрайт наблюдал, как Камачо красит стол. Краска стекала ему на пальцы, и он вытирал их о траву.

- Знаете, днем может быть дождь.

- Вот так мне везет.

- Почему бы вам не сложить вещички и не отправиться наконец домой?

Камачо сунул кисть в ведро и распрямился. Он пристально посмотрел на Олбрайта, пытаясь прочесть его мысли.

- Вы имеете в виду - в Россию?

- Ну да. Сколько вы здесь? Двадцать восемь или двадцать девять лет?

- Тридцать один.

- Вот-вот. Не пора ли домой?

- Да я ведь уже разучился говорить по-русски. Когда я слышу русскую речь, мне приходится напрягаться, чтобы уловить смысл, а потом долго обдумывать ответ. Больше двадцати пяти лет я мыслю по-английски. Еще кофе?

- Давайте.

Луис взял у него чашку и зашел в дом. Через минуту он вернулся с двумя чашками. Оба молча пили кофе. На дереве чирикали птицы. Камачо сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух. Как уехать? Ему здесь нравится - и место, и люди.

Олбрайт нарушил молчание:

- Вы действительно уверены, что Каплинджер - это "Минотавр"?

Луис задумался.

- Вполне возможно, - наконец, вымолвил он. - Он подходит. У него доступ ко всем делам, он был на том самом приеме три года назад, когда послу опустили первое письмо в карман. Он крайний эгоист, обожает власть. Вполне подходит.

- Но почему? Камачо пожал плечами:

- Составьте список всех возможных причин и пройдитесь по нему. Выберите ту, что вам нравится.

- Я это сделал. И знаете что? Я подозреваю, что настоящая причина в мой список не попала.

- Почему удачно женившийся мужчина цепляет проституток на улице? Почему пожилой человек крадет пару сотен долларов из кассы?

- Это причина в списке была. Крыша поехала. Но я так не думаю.

- Это случается сплошь и рядом. - Камачо допил кофе, отставил чашку и снова взялся за кисть.

- Рейс Аллен Каплинджер, - произнес по слогам имя Олбрайт. - Шестьдесят три года. Состояние оценивается в сто тридцать два миллиона долларов. Сын аптекаря.

Вырос в Сент-Поле. Дважды женат. Вторая жена умерла от инфаркта шесть лет назад. С тех пор не женился, хотя живет с секретаршей, которая работает у него пятнадцать лет. Спит с ней примерно раз в месяц на протяжении десяти лет. Ей сорок два, никогда не была замужем, довольно привлекательна, восемь лет назад ей удаляли полипы в прямой кишке. Каплинджер коллекционирует искусство индейцев, платит огромные деньги, иногда ему достаются хорошие вещи, иногда дрянь. Покупает по собственному вкусу, не обращаясь к экспертам. Собрал все книги, когда-либо написанные о Макартуре, и лучшую мемориальную коллекцию о нем. Что еще? Ах, да. Имеет двух взрослых дочерей, двух собак и "ягуар" пятнадцатилетней давности. Его поместье находится в Западной Вирджинии, близ Мидлберга. Всю свою министерскую зарплату отдает на благотворительные цели.

- В колледже был застигнут в облаве с проститутками, исключался на целый семестр, - добавил Камачо, не отрывая глаз от кисти.

- Да, и это. Грехи молодости. - Олбрайт выплеснул гущу на траву и поставил чашку на колени.

- Так что, доктор Фрейд, неужели Каллинджер уже перешел грань? Вступил в сожительство с матушкой Россией?

Олбрайт встал, положил чашку и побрел к калитке. Через полчаса Камачо услышал, как он заводит мотор и выезжает на улицу.

***

Олбрайт заехал в магазин "Уол-Март" близ Лорела. Потолкавшись минут десять, он позвонил из автомата у входа. Никто ему не ответил. Он выждал ровно минуту и снова набрал номер. На третий раз абонент взял трубку.

Олбрайт говорил около минуты. Его собеседник не произнес ни слова. Затем Олбрайт повесил трубку, вернулся в магазин и еще полчаса покрутился у прилавков.

Выйдя из магазина, он целый час бесцельно разъезжал. В Бертонсвилле заправился и купил банку содовой воды "Доктор Пеппер". Выпил ее, направляясь на север по шоссе № 29, тщательно стер тряпкой отпечатки пальцев с банки.

На подъезде к границе округа Колумбия он съехал на трассу № 32, сделал незаконный левый разворот на верхнем уровне развязки и спустился на то же шоссе № 29, проверился в зеркале заднего вида и направился на юг. Никто его не преследовал. Ни вертолетов, ни легких самолетов он не заметил. На шоссе № 216 он свернул направо в самый последний момент, как раз когда уже зажигался зеленый свет.

Теперь он очутился на проселочной дороге. Заглянул в зеркало. Какая-то машина свернула с 29-го на эту дорогу, но направилась на север. Раньше он ее не замечал. Теперь ему попадались только встречные автомобили.

Фултон был небольшим поселком - несколько ферм, церковь, крохотная почта и несколько магазинчиков - в двух километрах к западу от шоссе № 29. Здесь Олбрайт свернул налево, на Известковую дорогу. Узкая лента асфальта петляла, следуя изгибам речушки. Вдалеке от дороги среди широких лугов стояли красивые дома. Заборы прятались за высокими деревьями, в густой траве паслись лошади.

Машина, шедшая позади него от 29-го шоссе, свернула налево, на Бассейную дорогу, и направилась по склону невысокого холма в соседний округ.