Рисунок шрамами - Юлия Шолох

Что из этого правда?

Страшные мысли… но Польца права – я должна чётко знать, чего хочу. Чего прошу.

Где ты сейчас, Янис? Я ведь знаю – достаточно тебе прийти, обнять меня… немного любви, или того, что мы с тобой называем этим словом – и решение принято само собой.

Но без тебя… Как объяснить, что за вечер, который проведен в обществе другого молодого человека я не вспоминала о тебе и не жалела, что ты далеко? Почему комплименты и признания другого молодого человека так польстили мне, были так приятны? Еще бы… он бы отбил меня у кого угодно, потому что я ему понравилась. И в нем не было подлости, низости, он действовал бы прямо и решительно и победил бы в честной схватке за мое сердце.

Так бы было?

Я зажмурилась.

Эта была долгая ночь. Очень долгая.

Утром я проснулась из-за тошноты. Еле добежала до туалета. Да, практика винопития напрочь отсутствует. Нельзя же вот так, делать перерыв на несколько месяцев, а потом пускаться во все тяжкие, пить целыми плошками и верить, что всё обойдётся. Ведь знала же, что стоит остановиться… почему не остановилась?

Янис…

Голова раскалывается. В домике пусто, никого, как будто всем плевать, что со мной. Не знаю, где столько времени пропадает Янис, надеюсь только, с ним всё в порядке.

Нет, я точно знаю, что всё в порядке, иначе… интуиция или какое другое чувство, но я бы сразу поняла, случись нечто плохое.

О, небо, как же плохо-то! А ведь я не пьянчужка. Может оттого и плохо, потому что в своё время мало тренировалась? Что для профессионала-пьянчужки выпитые мною полбутылки вина? Тьфу, раз плюнуть, даже не стоит упоминать. А для меня как будто яду глотнула, и теперь без конца мутит.

Надо бы позавтракать, может, тогда полегчает. Вроде я так делала в замке, жидкий суп или овощное рагу очень хорошо успокаивает желудок.

Вот только еды в домике нет, как и кухни или чего-то хотя бы отдалено напоминающего буфет. Домик действительно гостевой.

Ладно, умоемся пока, оденемся, тогда и решим, что дальше.

Минут через пять я вышла из ванной более свежей и сильной. Вот что делает ледяное умывание! Раз – и прочь хмельная слабость.

Однако есть охота, причём чем дальше, тем больше.

А кто там… За окном мелькает чья-то фигура.

А… И стоило так быстро бежать? Впрочем, Тамсин сегодня уходит, вернее, уходит прямо сейчас, так что не будем припоминать вчерашнее. Я улыбнулась ему и приветливо кивнула. Пусть с тобой всё будет хорошо, ты останешься жив и здоров и ещё не раз станцуешь барабук.

Он кивнул в ответ и ушёл.

В деревне сао наступал рассвет. Холодный осенний рассвет.

Ничего подходящего, то есть тёплого в моих вещах не нашлось, а на улице уже прихватил морозец, судя по сероватому налёту, то и дело сверкающему на солнце. Тёплых вещей мы не покупали, надеялись успеть обжиться потом, как осядем на постоянном месте. Есть только одна плотная, некрасивая пелерина, и то Янис на покупке настоял – мне она не понравилась, но Янис решил, что лучше такая накидка, чем вообще никакой.

Пойти, что ли, свежим воздухом подышать. Не знаю почему, но такое ощущение, будто меня здесь душит нечто невидимое, которое прячется везде – и под кроватью, и под потолком.

А пелерина ничего так, довольно тёплая, хотя тяжёлая и неудобная.

И что на улице? Потрясающе хорошо! Очень тихо, свежо, щебечут редкие птицы. Из-за высоких сопок, опушенных лесом, выглядывает рассветное солнце. Воздух потрясающий, свежий, прямо сладкий, как леденец, который почему-то хранили в холодильнике.

Что ещё нужно для счастья?

Я вздохнула полной грудью, опираясь на столбик, поддерживающий крышу веранды. Как хорошо.

- Ну вот…

Наина вышла откуда-то сбоку, из-за дома, так что я её не сразу заметила, а только когда увидала оранжевое пятно платка.

- Ну вот, - повторила она, подойдя ближе. – Доброе утро. Польца сказала с самого раннего утра тебя привести, а я ещё спорила, зачем так рано, и мне вставать, и тебя будить. А ты уже не спишь.

- Да. Доброе утро.

Я подумала и решила не упоминать, что жутко проголодалась. Нет, я хочу быстрее к знахарке, и пусть она разобьет брак и уберёт установленную жрицами связь, хотя до сих пор представить не могу, как это сделает какая-то дряхлая знахарка, причём без посторонней помощи. У неё есть что, право менять законы, по которым нас поженили? Её слово что, главнее закона? Как такое может быть?

Но и фальши в ней не чувствовалось, если и был обман, то я его не ощутила, не поняла, в чём он заключается. Какой смысл ей обманывать?

В общем, нужно пойти и выяснить. Ночь выдалась слишком долгой, но я всё решила. Не знаю, к лучшему это или нет, пожалею я потом или снова буду счастлива… неважно.

- Ну, пошли тогда.

Утром, на свету, вчерашняя узкая и тесная дорожка среди высоких камней выглядела куда более приветливой – этакий загадочный притягательный лабиринт, который в детстве ты бы излазил вдоль и поперёк, а я, знаете ли, от детства недалеко ушла. Как можно было его испугаться?

Хотя… в темноте и от усталости можно испугаться чего угодно.

И шли мы, в общем-то, недолго, по крайней мере, путь показался куда короче, чем ночью.

В этот раз я сразу направилась к домику, постучала и молча стала ждать ответа.

- Входи, королева.

Да уж… звучит как насмешка. Но ведь когда-то мне хотелось ею быть, верно? Заботиться о народе – в моих представлениях народ походил на стадо белоснежных овечек, которых я пасу, а они тихо радуются зелёной травке и свежей воде из ручья. И всех неприятностей – отогнать злого волка. А на деле народ – это колючая Мила, это маленькая девочка-сао, ребёнок, который видел то, чего не нужно видеть детям, это рискующий жизнью Тамсин, многомудрая Польца и прочее, прочее… В общем, больше похоже на зверинец, где на самом деле никто не желает сидеть в аккуратном загоне из жердей, а желает ходить, где вздумается, и при этом у каждого зубы величиной с палец – и твоя роль, оказывается, совсем не в том, чтобы всех накормить, а в том, чтобы не дать им друг друга сожрать. Вот так вот…

Хочу ли я быть королевой зоопарка? Однозначно, нет.

- Доброе утро, Польца.

- Присаживайся, милая.

Старушка как будто и спать не ложилась. Может, так оно и было – в таком возрасте, говорят, сон приходит редко и ненадолго. Не то что у меня – полночи терзаться, думать, не делаю ли я ошибки, не обманываюсь ли в своих чувствах к Янису, не упускаю ли нечто более важное… А вторую половину проспать бревном.

Хм.

Мы снова уселись за стол, как вчера. Поверхность была чисто выскоблена – рисунок дерева змеился и плыл волнами, притягивая взгляд.

- Ну что милая, как спала?