Дом неистовых клятв - Оливия Вильденштейн

холодный, что я почти развязываю пояс, чтобы использовать его как палантин, но понимаю, что ткань слишком тонкая и мало чем мне поможет, поэтому решаю оставить её на месте.

Несмотря на то, что Лор может проходить под дверями, он оставил открытой дверь рядом со своим огромным каменным очагом. Моя угрюмая, но заботливая пара.

В библиотеке темно, несмотря на три небольших окна, через которые проникает тусклый свет на высокий стол, сделанный из такого же красного дерева, что и полки, растянувшиеся от пола до потолка. На столе, который занимает большую часть комнаты, расстелена пожелтевшая карта Люса, придавленная каменными пресс-папье.

Я помню это помещение! Я переносилась сюда в своём сознании.

Несмотря на то, что дверь в Зал военного совета тоже раскрыта, и по повышенным тонам, раздающимся оттуда, я понимаю, что там разгорается какой-то спор, я задерживаюсь на пороге и прохожусь взглядом по рядам книг в кожаных переплётах, наслаждаясь всем этим позолоченным великолепием. Решив, что у меня впереди целая жизнь, чтобы изучить все книги Лора, я устремляюсь вперёд.

В отличие от более узкого помещения библиотеки Зал военного совета оказывается таким же просторным, как и «Небесная таверна». В его стенах нет вырезанных окон, но яркий свет проникает сквозь круглое мансардное окно в пыльное помещение, отчего каменный пол стал похожим на отполированное серебро, а батальные сцены на стенах, выполненные в графитной технике, выглядят живыми.

Насладившись видом этого помещения, я сосредотачиваюсь на огромном прямоугольном столе, вокруг которого сидят девять человек, хотя здесь легко поместились бы двадцать.

Все девять участников схлестнулись в громкой перепалке, которая заставила моего отца крепко сжать подлокотники своего массивного стула и зарычать:

— А кто защитит мою дочь, если это окажется твоей коварной уловкой, Росси?

— Если бы я хотел смерти Фэллон, Кахол, я бы обескровил Мириам, или заколол Зендайю ещё много лет назад.

Я делаю резкий вдох.

— Никогда, мать твою, не угрожай моей паре.

Тени такого же тёмного цвета, как и деревянный стул, на котором он сидит, начинают клубами валить от наручей моего отца.

— Это не угроза, а лишь напоминание о том, на чьей я стороне.

Юстус говорит с таким апломбом, точно ему не впервой вступать в подобные перепалки.

— Кстати, твоя дочь здесь.

Мой отец поворачивает голову точно в замедленной съемке, как будто ему доставляет большого труда оторвать свой испепеляющий взгляд от Юстуса. Он встаёт со стула ещё более медленно, прошуршав штанами по мягкому сидению, сделанному из такой же чёрной кожи, что и одежда, надетая сейчас на присутствующих воронах.

Единственный, кто не облачён сейчас в чёрное, это Юстус Росси. Даже Габриэль оделся во всё чёрное. И хотя его лицо не украшено полосами, как у воронов, а его уши заострённые, он прекрасно вписывается в эту компанию.

— Доброе утро, ínon.

Мой отец крепко сжимает пустой стул рядом с собой и выдвигает его для меня.

— Ты отдохнула?

Я бросаю взгляд во главу стола, откуда на меня смотрит мрачное лицо с золотыми глазами. Лор явно всё ещё раздосадован.

— Да, dádhi.

Я не спрашиваю его о том, отдохнул ли он сам. Его глаза покраснели, и под ними образовались фиолетовые круги, которые не могут скрыть даже угольные полосы. Неужели он всю ночь летал над морем, опечаленный тем, что стало с его парой?

Устроившись на широком стуле, я останавливаю свой взгляд на двух незнакомых лицах. Одно из них принадлежит женщине с высоченными скулами, коротко постриженными седыми волосами, цвет кожи которой лишь немногим светлее мебели; другое лицо принадлежит мужчине с огромными мускулами, глубоко посаженными глазами и выдающимся носом, напоминающим железный клюв.

— Не думаю, что мы знакомы. Я Фэллон.

— Найоз.

Незнакомый мужчина кивает мне, и тусклый свет отражается от его абсолютно лысой головы.

Я улыбаюсь, а затем поворачиваюсь к женщине, сидящей рядом с ним. Улыбка трогает её полные губы.

— Прости, если я тебя разочарую, Кахол, но твоя дочь совсем на тебя не похожа. Она просто копия Дайи.

Откинувшись на спинку стула, мой отец сглатывает, а выражение его лица становится мрачным.

— Хвала Морриган.

— Я Иона. Думаю, ты знакома с моими сыном и внуком — Коннором и Ридом.

— Да. Рада с вами познакомиться.

— Взаимно. Я тоже рада познакомиться с той, кому суждено снять заклятие.

От её слов мой желудок нервно сжимается. Не то, чтобы я забыла про свою задачу. Да и как я могла забыть, когда судьба двух народов лежит на моих плечах тяжким грузом?

— А теперь, когда мы все познакомились, не пора ли посвятить Фэллон в план Росси? — предлагает Иона.

Я обращаю внимание на своего деда, который причесался и надел свежую рубашку, совпадающую по цвету с облаками, застилающими небо.

Имоген откидывается на стуле. Она не намного выше меня, но её плечи такие широкие, что в отличие от меня, она не выглядит так, что гигантский стул полностью её поглотил.

— Ты имеешь в виду предложение Росси проткнуть нашего короля?

Я в ужасе смотрю на Юстуса, и задаюсь вопросом, почему он всё ещё жив после этого предложения.

— Может быть, тебе стоит рассказать Фэллон о деталях моего плана, Имоген?

Юстус переводит взгляд своих голубых глаз на женщину-ворона.

— Тем более что ваш король не отверг эту идею.

ГЛАВА 50

Узнав, что моя пара не против того, чтобы его проткнули, я резко откидываю голову назад.

— Данте ждёт падения воронов. Как только это случится, он покинет своё обсидиановое убежище.

Юстус поводит плечами, и я замечаю, что его руки связаны за спиной.

— То есть, вы предлагаете обездвижить мою пару? — говорю я нервным и пронзительным голосом.

И хотя мои ногти не могут превращаться в когти, я чувствую, что готова разнести в щепки стол, толстый край которого я сжимаю.

— Никто не будет протыкать Лора.

Я чувствую улыбку своей пары по мысленной связи, что заставляет меня оторвать взгляд от Юстуса и сердито уставиться на Небесного короля.

«Почему ты, мать его, ухмыляешься?»

Он цыкает.

И если он только посмеет меня упрекнуть, я…

«Я улыбаюсь, потому что ты выглядишь так, словно готова разрушить весь мир до основания ради меня».

Стул моего отца скрипит, когда он сдвигается на сидении.

— Я согласен со своей дочерью. План Росси — безумие. Сам факт, что ты его рассматриваешь — безумие.

Я оглядываю стол и смотрю на Киана, Эрвина и двух других мужчин, имена которых мне пока мне неизвестны.

— А почему вы все решили его рассмотреть?

— Не все. Ни я, ни