Приди и узри - Сергей Головачёв

Несколько козлов с длинными седыми бородами коротко посовещались, и в тот же миг из глубины восьмой потерны вдруг кто-то жутко ухнул. О. Егорий обернулся и в ужасе замер. Из чёрной арки тоннеля выглядывала громадная кошачья голова. Она была такая большая, что занимала треть проёма. У кошки были огромные, круглые, совсем чёрные без зрачков глаза и острый крючкообразный клюв. О. Егорий понял, что это была гигантская ушастая сова.

Бесшумно выпорхнув из арки, она подлетела к дьякону, схватила его в когтистые лапы и понесла назад в своё тоннельное дупло. Внутри уже вовсю пылал жертвенный костёр, вокруг которого с благочестивым видом собралось целое семейство иных богомолов, окрашенных под тон подземелья в тёмно-серый цвет. Грандиозные, выше человеческого роста, они стояли позади верховного богомола, чьи узкие плечи были накрыты жреческой мантией.

Отрешённо глядя на огонь и молитвенно сложив лапки перед грудью, жрец повернул к брошенной перед костром жертве свою отвратную голову и произнёс зловещие слова «авра кед авра».

Стоявшие позади него богомолы ритуально вскинули вверх передние конечности. Жрец тотчас схватил дьякона цепкими лапками и поднёс его голову ко рту, явно собираясь оторвать её перед тем, как бросить в огонь его бездыханное тело. О. Егорий замер в ужасе, заворожённый гипнотическим взглядом его огромных, выпуклых, расположенных по бокам головы, багровых глаз.

Внезапное ускорение, сдвиг, — и вот он вновь, после минутного пребывания в эмпиреях, очутился возле Гога и Магога.

— Ну, что, определились уже… с кем из двух вам по пути? — спросил его лысый дидько.

Ещё не придя в себя, о. Егорий ошеломлённо потряс головой.

— Нет? И не мудрено. Ведь между ними, как и между нами, особой разницы-то нет.

— Как это нет? — удивился дьякон. — Разве они похожи чем-то друг на друга?

— Как два сапога пара, — мигом ответил Магог.

Дьякон тут же вспомнил, что небесный богомол, и точно, отличался от подземного лишь цветом.

— Одним миром мазаны, — добавил Гог, — при этом один без другого в отдельности ничего не стоит.

— Быть этого не может! — воскликнул дьякон. — Бог — это бог, а сатана есть сатана. Они ж, как два полюса, всегда противостоят друг другу.

— Да, — согласился с ним Магог и тут же возразил, — они хоть и противоборствующие силы, но одного поля ягоды, и отличаются друг от друга так же, как правая и левая рука. Или как правый глаз и левый. Каждый из них имеет своё Всевидящее око. Вы же видели, — намекнул он, — какое они устроили тут светопреставление?

Дьякон кивнул головой.

— А теперь, — потёр себе лоб Магог, словно открывая и у себя третий глаз, — я открою вам один маленький секрет… вернее, самую большую, скрываемую от людей тайну, чтобы вы поскорее определились со своим выбором.

— Какую ещё тайну? — с недоверием покосился на него дьякон.

— Ш-ш-ш, — отчаянно предупредил его Гог, приставив ко рту палец.

Не обращая на него внимания, Магог продолжил:

— На самом деле господь сам по себе ничего не определяет в этом мире.

— А кто ж тогда определяет, сатана? — злорадно усмехнулся о. Егорий.

— Никто из них, ни бог, ни сатана, — покачал головой Магог, — сами по себе ничего не решают. Как ничего не решают ни цари, ни императоры, ни вожди, ни президенты.

— А кто ж тогда решает? — удивился дьякон.

— Некая третья сила, — загадочно произнёс Гог, вступая в разговор.

— Что же это за сила такая? — заинтересовался о. Егорий.

— Ну, вы сами понимаете, что сила эта скрытая, — пояснил Гог. — Настолько скрытая, что за две тысячи лет ещё никому не удалось приоткрыть завесу и узнать, кто же её представляет. При этом, в отличие от мифических бога и дьявола, третья сила реальна и материальна. Некоторые называют её Незримой рукой, которая, как кукловод, выдвигает на сцену то одно действующее лицо, то другое. При этом Незримая рука всегда играет двумя марионетками одновременно, она всегда воюет на два фронта, — и за бога и за дьявола, и за правых и за левых, и за нацистов и за коммунистов, и за Гитлера и за Сталина, и за Христа и за Антихриста. Она всегда над схваткой. И если конфликт утихает, то она, для достижения своих целей, тут же стреляет в обе стороны, чтобы он возобновился.

— Какие же это цели? — поинтересовался о. Егорий.

— Построение нового мира, — пояснил Гог, — в котором «и волк уживется с ягненком, и леопард уляжется с козленком, и телец, лев, вол, — все будут вместе».

— Ну, тогда я догадываюсь, кому принадлежит эта Незримая рука, — смекнул дьякон.

— Я рад за вас, — улыбнулся ему Гог и полюбопытствовал. — Кому же?

— Фарисеям, саддукеям и книжникам, — ответил о. Егорий.

— Ага, — усмехнулся ему Магог и насмешливо продолжил, — а также масонам, иллюминатам, сионским мудрецам и прочим членам тайного мирового правительства.

Его иронический тон не понравился о. Егорию.

— Напрасно радуетесь, — разозлился он, — вот придёт вновь наш Спаситель и разрушит эту вашу силу.

— Это вы о ком? — осклабился лысый дидько.

— О Господе нашем Иисусе Христе, — торжественно объявил дьякон.

— А вы всерьёз считаете, что Христос существовал? — с неподдельным удивлением спросил лысый и уточнил, — иначе говоря, Мессия.

— Не только считаю, но и всем сердцем верю в это.

— Верите в кого, в этого сказочного персонажа? С таким же успехом можно верить и в джинна из лампы Алладина, и в золотую рыбку, исполняющую любое желание, и даже в цветик-семицветик.

— Мне понятен ваш сарказм, — раздражённо ответил дьякон, — но как же тогда быть с доказательствами бытия божия, с теми четырьмя евангелиями, которые живописуют жизнь Иисуса?

— А никак, — решительно и безапелляционно ответил лысый, — ведь самое раннее из них — от Марка — было написано, как минимум, через тридцать лет после описываемых событий, то есть не может быть признано достоверным. Кроме того, в дополнение к тем четырём евангелиям было написано пятое жизнеописание Иисуса, так называемое «Толдот Иешу», тщательно скрываемое до сих пор, которое начисто разрушает эти доказательства и разъясняет причину всех чудес, сотворённых этим самозванцем, объявившего себя Христом или Мессией.

— Почему это самозванцем? — возразил ему дьякон. — Весь мир признал его Христом, и это доказывает двухтысячелетняя история христианства, десятки тысяч костёлов и церквей, а также миллионы православных, католиков и протестантов.

— Людям же хочется во что-то верить, — пожал плечами сивый, — но факты — вещь упрямая. Иешу ха-Ноцри объявил себя Б-гом, сыном Б-га и Христом одновременно, что является неприемлемым с точки зрения здравой логики.