Коппола. Семья, изменившая кинематограф - Айан Натан

как о восходящей звезде независимого кино, спродюсировав фильмы «Счастье» и «В спальне», а начинал свою карьеру бывший диджей с ленты «Бешеные псы». У Каца, как и у Софии Копполы, скромность сочеталась с железной решительностью. При их первой встрече она выразилась просто: «Билл Мюррей – мой главный герой». Без него фильм был немыслим. Она представила его в смокинге и кимоно. Если он откажется сниматься, то она откажется от проекта.

Главная трудность заключалась в том, что у Софии даже не было простого способа передать сценарий Мюррею. Конечно, у него был агент, но актер гордился тем, что никогда не отвечает на звонки своего агента. Год она преследовала Мюррея: писала ему письма, оставляла сообщения на автоответчике, передавала через общих знакомых записки. Все это было чем-то похоже на общение с бывшим… Ассоциированный продюсер Митч Глейзер, влюбившийся в «Трудности перевода» после прочтения десятистраничного синопсиса, на обложке которого фигурировала снятая со спины Кейт Мосс, знал Мюррея двадцать лет. Глейзер отправил ему сценарий, затем позвонил. «Это изменит твою жизнь», – сказал он. Но Мюррей говорил с ним только о бейсболе.

Каждый телефонный разговор с отцом у Софии тоже начинался с одного и того же вопроса: «Нет ли чего от Билла?»

Понимал ли Мюррей, что в лице Копполы он столкнулся с одной из самых неуступчивых семей в мировом кинематографе?

И наконец – счастливый случай! Глейзер и его жена, актриса Келли Линч, ужинали с Мюрреем в нью-йоркском ресторане Il Cantinori. Они вместе были на похоронах, но это не помешало Глейзеру сообщить Биллу, что София в городе и хочет с ним встретиться.

«Зови ее», – сказал Мюррей.

Коппола ждала этого звонка.

«Быстро давай сюда», – сказал ей Глейзер.

Она пролетела через весь Нью-Йорк и практически приземлилась на коленях у Мюррея. Это был ее шанс, и она использовала его на все сто процентов: флиртовала, сыпала комплиментами и шутками, одновременно по капле подпитывая его описаниями фильма, который хотела снять. Это была еще одна демонстрация виртуозного умения Копполы убеждать, и Мюррей это оценил. В обществе друг друга они сразу почувствовали себя совершенно непринужденно.

Вчетвером они отправились за десертом в австрийский ресторан, где Коппола и Мюррей начали обмениваться идеями. Актер представил сцену, в которой его герой «общается» с беговой дорожкой. На обратном пути, когда они, словно влюбленная парочка, гуляли по улицам, она упомянула, что никогда не водила машину в городе, и он с ходу бросил ей ключи от своей машины. Она сохранила эту сцену для «Последней капли» – своего второго фильма с Мюрреем.

В ее жизнь навсегда вошло это лунообразное лицо, изрытое неглубокими оспинами, эта карта души, которую вы никогда не сможете полностью расшифровать. Он чем-то напоминал Брандо, который обходил все очевидное и тем привлекал нас к себе. Мюррею, этому руническому чуду, предстоял величайший момент в его жизни. «Глядя на Билла Мюррея в «Трудностях перевода» Софии Копполы, – писал Дэвид Эдельштейн из американского интернет-издания Slate, – я чувствовал себя так, как будто впервые вижу его лицо. Это выступление Билла Мюррея, которого мы давно ждали, – программа «Субботним вечером в прямом эфире» приветствует Чехова».

Как объяснить феномен Мюррея? Да и можно ли объяснить этот феномен? Он что, с самого начала был чужд этому миру? Или все ровно наоборот – он единственный здравомыслящий человек в этой безумной вселенной? Начинает казаться, что «Охотники за привидениями» или «День сурка», все эти комедии-блокбастеры, вызывавшие едва ли не рефлекторное обожание этого актера из Эванстона, штат Иллинойс, были ближе к реальности, чем вы думали.

София Коппола обожала его в роли разочаровавшегося в жизни магната в горько-сладком фильме Уэса Андерсона «Академия Рашмор». Это было похоже на второе пришествие: больше никаких слонов, зефирных монстров или повторяющихся дней[48] – только он. Ей нравилось, что невозможно угадать, что происходит у него в голове. Дар Мюррея – всегда быть где-то еще. Вот почему он идеально подходил для Токио, для Софии Копполы, а также для ее исследования отчуждения, возникающего между людьми. «Трудности перевода» – фильм о заблудших душах. Он и снимался как откровение.

«Если ты решила, что поставишь себя на карту, – сказал он ей, – я тоже так сделаю».

Тем не менее несколько месяцев спустя, когда продюсер отправился за ее главным героем в международный аэропорт Нарита, она затаила дыхание. Его приезда ожидало и великое множество зарубежных дистрибьюторов.

Фильм «Трудности перевода» обозначил пики карьеры и Билла Мюррея, и Софии Копполы. Это был очень современный шедевр и очень личная миссия. У них не было исходной книги. Все было сделано с чистого листа и от чистого сердца. «Фильм – это воспоминание о том, что длится недолго, но остается с вами навсегда». Так было написано в памятке, которую Коппола разработала для ток-шоу и интервью. Это был заготовленный ответ на самый мучительный из всех вопросов: «А о чем ваш фильм?»

Конечно, можно было уточнить, что фильм о Бобе Харрисе (Мюррей), стареющем актере, находящемся на пике своей карьеры и своего брака, который приехал в Токио, чтобы сняться в рекламе виски. А еще это фильм о Шарлотте (Скарлетт Йоханссон), недавно вышедшей замуж выпускнице Йельского университета, которой пренебрегает ее муж – фотограф, работающий в сфере шоу-бизнеса и снимающий разные рок-группы.

«Эти двое переживают схожие личные кризисы, усугубленные пребыванием на чужбине, – объясняла Коппола, – и пытаются понять свою жизнь посреди всего этого».

И речь в картине идет о том, что происходит, когда они вдруг встречаются на перекрестке своих жизненных дорог в полуночном баре отеля Park Hyatt.

Воспоминание. В 1976 году Копполы возвращались домой с Филиппин, где занимались семейным бизнесом, то есть сизифовым трудом, известным всем ныне как «Апокалипсис сегодня». Копполы сделали короткую остановку в Гонконге, где у них были забронированы апартаменты в отеле Peninsula. В этом роскошном «гнезде» было все: букеты роз, телевизоры, огромные мраморные ванные комнаты и дворецкий, являвшийся по первому требованию. И они полностью изолированы от города, который становится виден только с наступлением ночи как мерцающий ковер, сотканный из рождественских огней и неоновых реклам Sony, Sanyo и Gucci. Отец пошел побродить по магазинам в поисках новейших гаджетов. Мама покупала вышивки. Софии было всего пять лет, и она делала из ватных палочек бородатых Санта-Клаусов.

«Трудности перевода» уходят корнями в полное странствий детство Софии. Она следовала за творческими исканиями своего отца: город за городом, страна за страной, сюита за сюитой. Она просыпалась в многочисленных отелях и видела, как ее одинокая мать плывет по волнам судьбы вместе