Вида своего защитник - Данияр Саматович Сугралинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Повысит наше присутствие в галактике, — задумчиво произнесла Лекса. — Если так на это смотреть, то и тридцать тысяч ничто в сравнении с миллионами чужих на станции. Хорошо, что сделано, то сделано. Но рапорт о случившемся в Институт я накатаю, и мне нужна будет вся информация, которая у тебя есть, милый…
Тем временем служба приветствующих в поте лица перевозила с Цереры всех желающих, а таковых среди ошалевших обитателей станции нашлось больше половины. Впрочем, мы с Лексой не сомневались, что к концу недели на Сидус переберутся почти все. Ну или хотя бы посетят его, чтобы пройти инициацию, получить бесплатный мод, да и вообще, из любопытства.
Мы за всем этим наблюдали со «Слейпнира», не спеша возвращаться на Сидус. Не только потому, что нужно было максимально устраниться от произошедшего — вряд ли чужие обрадовались появлению на станции тридцати тысяч отбросов общества хомо, — но и потому, что это мешало собственному расследованию.
Лекса сдержала слово и достала видеологи со шлемов коллег Карповича, сделанные в пещере с артефактом Предтеч. Однако без ключа мы не смогли их посмотреть — у Первой Марсианской компании оказались очень хорошие криптошифровальщики.
— Дай мне время, — сказала Лекса, — я подберу ключик.
— Жаль, что бортовой журнал и логи «Слейпнира» зачищены, — посетовал я, вспомнив слова да’ари Ри’кора.
— Жаль, — вздохнула Лекса. — До жути интересно, что тут происходило после того, как фрегат угнали юяй…
Она замолкла, сосредоточившись на голоэкране и подборе криптоключа. Отблески света играли на ее высоких скулах, отражались в глазах и делали их неземными, многослойными.
Я же наблюдал за происходящим вокруг Цереры и непроизвольно улыбался, представляя, как будут удивляться отчаявшиеся работяги, когда начнут осваиваться на Сидусе.
Через два часа, пресытившись созерцанием, я пошел к выдвижной стене, где можно было найти еду, и соорудил нам с Лексой перекусить — сэндвичи из кухонного комбайна, по бутылке холодного пива.
Лекса сфокусировала взгляд на пиве, мотнула головой и попросила кофе. Я сварил литра два и теперь украдкой любовался сосредоточенным, а от того еще более красивым лицом Лексы. Мне нравилось смотреть, как она, задумавшись, отпивает глоток кофе, нравилось, как смотрится фарфоровая чашка в ее изящной руке. Хотелось протянуть руку и коснуться Лексы. Приятное тепло и волнующий запах женщины будоражили, но и согревали, баюкали, и я все же задремал в кресле.
Когда открыл глаза, она все так же сидела и колдовала за голоэкраном. Увидев, что я проснулся, она погладила меня по щеке и попросила еще кофе.
Оран’Джахат, которого я пощадил в бою с Грегором Головой, вышел на связь, когда мы допили кофе, и я стоял за спиной Лексы, массируя ее затекшие плечи. Я ответил на входящее соединение, и рапторианец радостно поприветствовал меня:
«Четыре по четыре кебаха, хомо Картер Райли! Наконец-то вы вышли на связь!»
«Я только вернулся на Сидус, рапторианец Оран’Джахат, — ответил я. — Чем обязан?»
«Прошу извинить, недостойно было выказывать свое нетерпение, в коем вы могли увидеть недовольство, уважаемый хомо Картер Райли. Помните, я говорил, что за то, что вы меня пощадили, вас хотел бы лично отблагодарить глава нашего Великого дома, великий буфо Биджак? Сегодня он покидает Сидус, и все время его пребывания здесь я ежедневно пытался с вами связаться, чтобы напомнить о вашей встрече».
«Обстоятельства не позволили мне вернуться раньше, но если еще не поздно, я готов встретиться с великим буфо».
«Вы сняли тчачина с моего загривка! — Я уловил облегчение даже в его голосовом моде переводчика. — До конца дня великий буфо Биджак Джахат будет ждать вас в доме великого мастера преумножения Туканга Джуалана».
В доме самого Туканга? Надо же, какое совпадение. Что ж, мне все равно нужно к ростовщику.
Обменявшись еще парой любезностей, мы с Оран’Джахатом распрощались. Я быстро пересказал Лексе содержание нашей беседы с рапторианцем, и она, узнав, кто меня ждет, всполошилась втрое больше, чем когда первый раз услышала об этой встрече. Чуть ли не пинками девушка отправила меня к шаттлу, чтобы отвезти на Сидус. Мы могли бы долететь на «Слейпнире», но Лекса боялась, что как только мы окажемся там, фрегат вернется к истинному владельцу, что отразится на нашей возможности управлять им.
Меньше, чем через час — четыре тика — наш шаттл втянулся в черную матовую поверхность Второго куба. Высадив меня, Лекса тут же улетела назад на «Слейпнир» добивать расшифровку криптоключа.
— С возвращением, гражданин хомо Картер Райли! — Ко мне семенил огья в форме приветствующего. — Это ваше первое возвращение?
— Так точно, огья…
— Лемания, — продолжил тот, назвав свое имя. — Прошу следовать за мной в зону досмотра. В зоне инициации у нас сегодня извержение вулкана, там не протолкнуться…
Зона досмотра ничем не отличалась от зоны инициации — тот же круг, в который требовалось встать, закрыв глаза. И только занося ногу над границей досмотровой зоны, я вспомнил, что где-то в моем теле запрятано зерно будущего спиннера-матриарха. Придется рисковать, не торчать же всю жизнь вне Сидуса.
Заминку заметил приветствующий.
— Все в порядке, гражданин хомо Картер Райли?
— Не совсем, приветствующий огья Лемания, — очень грустно ответил я. — Во время моего путешествия на дикую планету смертью храбрых пал мой любимый питомец, гкхом’миакк’тигурр Тигр. Я так надеялся, что возвращение на Сидус воскресит его, но…
— Прошу простить мою бестактность, — смутился приветствующий. — Понимаю, вы недавно на станции, но должны знать, что Разум не воскрешает питомцев, даже героев. Вы можете обратиться с останками питомца в Центр репликации, и вам его восстановят за не очень большую компенсацию на органические расходники и вычислительные мощности. Разум даже скорректирует организм питомца так, чтобы он сохранил утерянные уровни и навыки… — Он замялся.
— Но это будет не тот же самый питомец.
— Не тот же самый, да, — почти по-человечески печально выдохнув огненное облачко, ответил огья Лемания. Он указал на досмотровой круг. — Прошу, гражданин хомо Картер Райли.
Для него приветствие возвращающихся граждан было, видимо, делом рутинным. Убедившись, что я встал в круг и закрыл глаза, он запустил процесс. Приоткрыв веки, сквозь ресницы я увидел, что огья уже спешит встречать группу других пассажиров. Очевидно, его работа — формальность, ведь все основное делает сам Разум. Как говорил рапторианский селекционер Бодо’Рухава, выкупивший права на генетический код хомяка, в приветствующие идут только совсем никчемные и пустоголовые…
Мысли оборвало, меня накрыло столбом света,
