Вида своего защитник - Данияр Саматович Сугралинов

Это было ожидаемо. Предтечи посеяли для потомков знания и убер-технологии по всей галактике, исходя из принципа не хранить все яйца в одной корзине, однако действительно овладеть технологией могла только достаточно продвинутая раса. Грубо говоря, нельзя, чтобы воины Чингисхана в тринадцатом веке получили плазмаганы…

В голове раздался звенящий от ярости голос Лексы: «Скажи, милый, какого черта мои навигационные приборы сходят с ума, заявляя о несанкционированном гиперпрыжке к Сидусу, причем без какого бы то ни было гиперпрыжка? Твоя работа?»

«Что? Мы возле Сидуса? Охренеть!» — ответил я настолько искренне, что Лекса почти поверила.

«Ну-ну… Ладно, заберу тебя через тридцать, жди в порту», — сказала она и отключилась.

На поверхности планетоида и в космопорте началась паника. Люди увидели непривычно яркое звездное небо центра галактики, активное движение космических кораблей и необыкновенные рукотворные структуры и строения Сидуса. Вряд ли, конечно, прибывшие структурировали и смогли понять увиденное, скорее они резко осознали, что вместе со станцией оказались вне родной системы.

Совсем скоро засуетились и на Плазе — все начали носиться, кричать, самые наглые принялись грабить магазины, охранники открыли стрельбу, а Лекарь, строя из себя незыблемую глыбу, продолжал добиваться от меня одного — чтобы я принял условия и стал его бойцом. Может быть, по меркам Цереры он слыл неглупым, ведь не просто так стал криминальным лидером, но сейчас, в нестандартной ситуации, он откровенно тупил.

Взяв его за подбородок, я развернул его голову в сторону гигантского голоэкрана, транслирующего вид снаружи.

— Руки убрал! — дернулся Лекарь, но тут же отвесил челюсть.

На этом, да и, скорее всего, на всех голоэкранах Цереры появилось буро-серое лицо с выпученными жабьими глазами и огромным гребнем на макушке, на кончике которого искрила миниатюрная молния. Я, начавший немного разбираться в инопланетной мимике, различил на этом лице крайнее удивление, граничащее с шоком, однако речь вольтрона через автоматический переводчик прозвучала ровно:

— Планетоид, сигнатура которого опознана как Церера из Солнечной системы, с вами говорит дежурный диспетчер вольтрон Фирвелкомме… — Он посмотрел вбок, поскреб грудь, очевидно, не зная, что сказать. Ситуация для него была далека от штатной. — На борту… Фиксирую на планетоиде и в его окрестностях сигнатуры тридцать две тысячи пятьсот двух разумных. — Он посмотрел наверх, выдал еще ряд искр из гребня. — Перенос такой массы через гиперпространство невозможен… Весь Сидус вырабатывает меньше вычислительных…

Экран дернулся, и вместо вольтрона Фирвелкомме там появился рапторианец, который не став представляться, монотонно затребовал:

— Кто у вас главный? Подтвердите принадлежность к домашнему миру Земля, Солнечная система, и к расе разумных Homo Sapiens.

Рапторианец замолк в ожидании ответа. Все зрители услышали шорох, треск и чей-то неуверенный голос:

— Говорит начальник станции «Церера-4» Джавдет Шукур… Э… Подтвердите, если понимаете язык хомо.

— Подтверждаю, хомо Джавдетшукур, — откликнулся рапторианец, мы видели только его. — Подтвердите, что вы лидер прибывших.

— На станции нет единоначалия, — начал объяснять Шукур. — Я отвечаю только за…

«Тут какая-то странная движуха, — сообщила Лекса. — От всех, кто вне станции требуют немедленно вернуться на базу. Как бы совсем не закрыли шлюзы».

«Поторопись, мне не хотелось бы попасть на допрос приветствующих, слишком много придется объяснять». Например, на каком основании я присвоил собственность Великого дома Джуаланов — артефакт Предтеч.

«Буду на месте через десять».

— Удачи с Сухим, — похлопал я Лекаря по плечу, поднимаясь из-за стола.

Протиснувшись через толпу, я вышел в общий коридор и двинул по нему до поворота в космопорт. Голос приветствующего или кто там говорил вместо него доносился до каждого уголка станции.

— Всем негражданам Сидуса оставаться на местах, — потребовал рапторианец, дослушав Шукура. — За вами будут отправлены транспортные шаттлы, которые доставят вас на Сидус. Там вы пройдете инициацию…

Все обитатели станции, глядя на инопланетянина, подобных которому они видели только в документалках, замерли и затихли, превратившись в слух. Решалась их судьба.

Видимо, только благодаря этому, тому, что все до последнего охранника на Церере внимали разговору рапторианца и Шукура, мне удалось проскользнуть в стыковочную зону незамеченным.

Я садился в арендованный шаттл, на котором за мной прилетела Лекса, когда услышал грозное предупреждение рапторианца на случай неповиновения:

— …будут уничтожены силами Коалиции!

Сняв шлем, Лекса чмокнула меня в губы и резко взлетела, спеша покинуть Цереру, к которой уже стягивался транспорт с Сидуса. Им предстояло преодолеть около трех миллионов миль — для внутрисистемного транспорта галактов дело пары часов.

Шлюзы уже затягивались, когда мы покинули станцию и устремились к «Слейпниру».

Суматоха на Сидусе началась, конечно, невероятная — как и почему планетоид из Солнечной системы оказался в центре галактики, никто не понял, а я афишировать содеянное не собирался, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. В списках прибывших на Цереру мы с Лексой все равно были под липовыми именами, а несоответствие числа разумных в момент прибытия с тем количеством людей, что появится на Сидусе, легко объясняется тем, что не все захотели — или дожили — лететь туда. Кто-то мог пожелать просто остаться на Церере.

Из новостного канала мы узнали, что Верховный совет объявил внеочередной экстренный сбор, и, как мне рассказала Лекса, впервые за долгий срок совет собрался полным составом. Все тринадцать советников пытались понять, откуда у хомо такая технология, да и вообще, что собственно произошло.

Естественно, что подобные вопросы одолевали и Лексу, и мне пришлось рассказать ей об артефакте Предтеч с Агони. Доверия к ней у меня прибавилось, и не последнюю роль в этом сыграло то, что я узнал ее настоящую.

— Картер, ты понимаешь, как это важно для всего человечества? Технология, позволяющая переносить в любую точку галактики любые массы без всяких затрат… — Такого возбуждения в ее голосе я не слышал, даже когда она пыталась меня соблазнить.

— Не раскатывай губу, артефакт потрачен, — разочаровал ее я. — Он был одноразовый.

— Да, логично… — задумалась она. — Видимо, в нем была собрана энергия для переноса, и ты ее исчерпал. — В этот момент ей в голову пришла другая идея, она обвиняюще ткнула мне в грудь пальцем: — И ты его потратил на то, чтобы забросить к Сидусу три десятка тысяч торчков, нищебродов, бандитов и тунеядцев? Да ты понимаешь хоть, что натворил? — Она треснула себя рукой по лбу.

— Еще как понимаю. Я дал этим людям шанс на лучшую жизнь. Кто небезнадежен, как, например, мои друзья Юто, Шак, Ирвин и Хоуп, тот захочет, пробьется и чего-то достигнет; а кто нет, тот будет, как Щелкун, прожигать жизнь на всем готовом, не выходя из