Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола - Джон Стейнбек

Надо сказать, изменился даже характер приключений, выпадавших на долю сэра Ланселота. Привычных рыцарских поединков — открытых и радостных — не стало, зато теперь он постоянно оказывался в гуще каких-то непостижимых тайн и темных интриг.

Как-то раз Ланселот наткнулся на безутешную девицу, сидевшую возле раненого рыцаря. Она долго и путано излагала печальную историю, а в заключение потребовала крови своего врага — якобы лишь это могло спасти жизнь ее возлюбленного. Увы, все пытались использовать несчастного сэра Ланселота в своих интересах.

В другой раз он услышал звук колокольчика и увидел пролетавшего над головой охотничьего сокола. Птица опустилась на вершину высокого вяза, да так неловко, что кожаный ремешок, свисавший с его лапки, запутался в ветвях. Тут же появилась взволнованная дама, которая слезно умоляла, чтобы сэр Ланселот снял птицу.

— Простите, мадам, — отвечал рыцарь, — но я не мастак лазать по деревьям. Вам лучше обратиться к какому-нибудь шустрому мальчишке.

— Ах, нет, — закричала дама в панике, — вы не знаете моего мужа. Он очень жестокий человек и, к несчастью, безумно любит своего сокола. Коли узнает, что я упустила птицу, то попросту зарежет меня!

И она разразилась такими бурными рыданиями, что сэру Ланселоту поневоле пришлось спешиться, дабы успокоить даму.

— Ну, хорошо, — сказал он с обреченным вздохом. — Помогите мне разоблачиться, а то в доспехах несподручно лезть наверх.

Он привязал своего коня к стволу и снял доспехи, оставшись в одном нижнем белье. После чего неловко вскарабкался на дерево, освободил запутавшегося сокола и передал его хозяйке.

Не успел Ланселот спуститься на землю, как из кустов выскочил незнакомый рыцарь — в латах и с обнаженным мечом в руках.

— Ага, сэр Ланселот! — закричал он. — Наконец-то мне удалось изловить вас раздетым и невооруженным. Все вышло, как я задумал. Так что, молитесь — настал ваш последний час!

Ланселот с упреком посмотрел на даму.

— Ах, леди! — воскликнул он. — Зачем же вы завлекли меня в ловушку?

— Она всего лишь выполняла мой наказ, — самодовольно отвечал рыцарь. — Ну, а теперь решайте: сами спуститесь, дабы принять свою смерть, или мне развести костер и выкурить вас, как дикого зверя из норы?

— Как же вам не стыдно, сэр, — попробовал усовестить его Ланселот, — выступать с оружием против беззащитного человека!

— Ничего, я как-нибудь справлюсь со своим позором. А вот вам будет весьма затруднительно отрастить себе новую голову. Итак, вы спускаетесь? Или мне разводить огонь?

Сэр Ланселот решил, что с таким человеком не грех и схитрить.

— Я вижу, — сказал он, — что вы одержимы желанием сразиться со мной. Так и быть, я спущусь. Отбросьте в сторону мои доспехи, а меч повесьте на ветку. Я буду биться как есть — без доспехов. А вы потом сможете всем рассказывать, что победили сэра Ланселота в честном поединке.

— Вы что, за дурака меня держите? — рассмеялся рыцарь. — Думаете, я не знаю, что вы способны сотворить с одним только мечом!

И он передвинул подальше от дерева и меч, и доспехи сэра Ланселота.

Понял Ланселот, что уловка его не прошла. Стал он оглядываться по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия. Взгляд его упал на старый засохший сук, который мог сгодиться в качестве средства защиты. Отломал его рыцарь и стал потихоньку спускаться с дерева. Уже очутившись на нижних ветвях, он увидел, что враг его убрал и меч, и доспехи, но позабыл про коня — тот так и стоял под деревом. Понял Ланселот, что это его единственный шанс. Спрыгнул он с ветки и метнулся за спину своего верного скакуна.

Неприятель тут же набросился на него с мечом. Но сэр Ланселот, прикрываясь конем как щитом, отбивал атаки при помощи своей дубины. В какой-то миг клинок глубоко увяз в дереве, и Ланселоту удалось вырвать его из рук противника. В следующую секунду он огрел врага по голове дубиной и, когда тот свалился на землю, добил несколькими сильными ударами. Подняла тут дама крик.

— Увы мне! — рыдала она в голос. — Что вы наделали? Почто убили моего возлюбленного супруга?

— Вот уж не думаю, миледи, что я обязан держать перед вами ответ! — проговорил сэр Ланселот, натягивая на себя доспехи. — Воистину, не будь я рыцарем, оходил бы вас той же самой палкой.

С этими словами сел он на коня и поскакал прочь, не уставая возносить хвалы Господу за то, что тот подсказал ему выход и таким образом вызволил из беды.

Ехал рыцарь по дороге, а из головы у него не шел человек, которого он только что убил. Отчего он так ненавидел Ланселота, не сделавшего ему ничего плохого? Откуда берутся зависть и ревность, которые толкают маленького человека на войну против чужой славы? Ответов на эти вопросы сэр Ланселот не знал, ибо за всю свою предыдущую жизнь ему не довелось испытать той степени отвращения к самому себе, когда начинаешь мстить окружающему миру за собственные недостатки.

Подобно всем представителям военного племени, сэр Ланселот был великодушным и добрым человеком. Если уж ему приходилось убивать людей, то он старался делать это быстро, не испытывая ни злобы, ни страха. А поскольку жестокость, как правило, вырастает из страха, то рыцарь Ланселот никак не был жестоким. Лишь одно могло вывести его из себя и сделать неоправданно жестоким — предательство. Будучи по натуре прямым и честным человеком, он не понимал такой отвратительного явления, как вероломство, а не понимая, боялся. Именно этот страх и толкал его на проявление жестокости. Размышляя на подобные темы, вспоминая свои рыцарские скитания, во время которых ему доводилось сталкиваться как с людскими пороками, так и с добродетелями, сэр Ланселот услышал вдруг женский крик. В первый миг он испытал тревогу, но что поделать — рыцарский долг велит опекать и защищать дам. Поэтому Ланселот поехал в том направлении, откуда доносился шум, и вскоре глазам его предстала следующая картина: по дороге бежала перепуганная дама, а за ней гнался рыцарь с обнаженным мечом в руке. Сэр Ланселот пустил своего коня наперерез мужчине. Видя, что жертва обрела неожиданного защитника, тот пришел в ярость и начал кричать:

— Кто дал вам право вставать между мужем и женой, сэр? Я собираюсь ее убить, и никто не может мне помешать!

— К чему вам убивать даму? — спросил Ланселот. — Лучше сразитесь со мною.

Но рыцарь ответил:

— Я знаю вас: вы сэр Ланселот. Лучше уйдите с дороги! Эта женщина, моя жена, предательница. Она мне изменила, и я вправе ее убить!

— Неправда! — выкрикнула дама. — Он просто ревнивец, который во всем видит предательство. Он каждый день засыпает и просыпается со своими подозрениями. Рассудите нас, сэр! У меня есть кузен — молодой человек, который мне в сыновья годится, и мой муж приревновал меня к этому ребенку. Вообразил себе невесть что. Помогите мне, сэр Ланселот, ибо мой супруг — чудовище, не ведающее милосердия.

— Не бойтесь, миледи, — молвил Ланселот, — я не дам вас в обиду.

Тут и ревнивец подал голос:

— Я уважаю вас, сэр, и поступлю так, как вы скажите.

— Остерегайтесь, сэр! — вскричала его жена. — Я знаю своего мужа: он очень коварный человек!

— Я же сказал, леди, вы под моей защитой. Он не сможет навредить вам. Так что успокойтесь. Идите со мной, мы во всем разберемся.

Но не успели они пройти и полмили, как вдруг супруг дамы закричал:

— Оглянитесь, сэр! За нами гонятся!

Обернулся Ланселот, и в этот момент мужчина подскочил к своей жене и одним махом снес ей голову. Отшвырнув обезглавленный труп, он разразился проклятиями.

При виде этой жуткой сцены сэр Ланселот пришел в ужас. Он даже представить себе не мог подобное! И хотя в обычной жизни он был спокойным и выдержанным человеком, но тут пришел в ярость. Лицо его потемнело от гнева, глаза сузились как у гремучей змеи. Выхватил сэр Ланселот меч из ножен и хотел на месте зарубить подлого предателя.

Однако тот бросился в ноги рыцарю, обхватил его колени и никак не желал отпускать. Уж сэр Ланселот и отталкивал, и пинал его. Все напрасно: тот валялся в ногах у рыцаря и рыдал как ребенок, умоляя пощадить.

— Вставайте, сэр, и сразитесь, как подобает мужчине! — призывал его Ланселот.

— Нет! Не буду сражаться, — скулил мужчина. — Я взываю к вашему рыцарскому милосердию!

— Я согласен сражаться без доспехов, в одной рубашке!

— Нет… Пощады, сэр!

— Я привяжу одну руку к туловищу!

— Ни за что! Помилосердствуйте, сэр, вы же давали клятву!

Чувствуя, что едва не теряет голову от ненависти и отвращения, сэр Ланселот насилу оторвался от трусливого рыцаря и отошел в сторонку. Его колотило, как в лихорадке, и, чтобы хоть немного успокоиться, он прислонился к стволу дерева. Взгляд его упал на грязную, окровавленную голову женщины — она так и валялась на дороге, там, где упала. Ланселоту показалось, что она злобно насмехается над ним.