Мама для сирот - Павлова Павлова

прекращай вести себя, как подросток, Надежда. Ты взрослая женщина, в конце концов».

Спокойный монолог в голове помог мне успокоиться. Я взглянула на Глеба. Он все еще смотрел на меня с беспокойством. И этот взгляд почему-то волновал меня. Как он относился к Наде? Почему отправил ее в такое опасное место? Возможно, все еще волнение и беспокойство из-за ребенка? А я ему не нужна?

От таких мыслей стало горько. Я отвернулась к окну и нахмурилась. Мне не нравилось, что мое тело реагировала так на простые прикосновения или даже взгляды. Это все не могло принадлежать мне. Я не могла так просто влюбиться.

Когда впереди наконец-то появилась деревня, все мысли из моей головы вылетели мгновенно. Я снова высунулась из окна и с широкой улыбкой смотрела на то, как приближается мой дом. Я чувствовала невероятное тепло только от одной мысли, что я вернулась.

Карета остановилась у самой калитки. Я, не дожидаясь Глеба, открыла дверцу и сразу увидела широко распахнутые глаза Евы. Она стояла у колодца и набирала воду. Стоило ей увидеть меня, ее руки ослабли, и ведро с громким всплеском упало в воду.

— Ма...мама!

На глазах Евы появились слезы. Она бросилась ко мне, и я тут же заключила ее в объятия. Девочка плакала, прижимаясь к моему плечу и не обращая внимания, что наш небольшой дворик заполонили незнакомые люди.

Видимо, услышав шум, с заднего двора выбежал Егор. Я видела, что он сначала испуганно замер, а затем увидел меня и его глаза слегка покраснели. Прежде чем подойти ко мне, он сжал губы, сдерживая слезы, а затем медленно подошел и обнял. Мальчик ничего мне не сказал, только тихо и приглушенно всхлипнул.

— Все хорошо, — тихо сказал я, глад детей по спине. — Я тут, я с вами. Я не забыла о вас.

— Где ты была? — глухо сказал Егор, пока Ева продолжала всхлипывать и отчаянно цепляться за мою одежду.

— Оказывается, я жена богатого человека, — улыбнулась я, отодвигая от себя ребят. – И он забирал меня в свой дом.

«Еще и племянник короля», — мысленно усмехнулась я, наблюдая за недоверчивыми лицами детей.

Ева стерла ладошками слезы с лица и заглянула мне за спину. Егор тоже посмотрел в ту сторону. Оба напряглись. Девочка невольно спряталась за спину мальчика.

Я обернулась. Глеб стоял с таким выражением лица, словно готовился кого-то, по меньшей мере, убить. Я слегка покачала головой, вернула взгляд на детей и спросила где остальные.

— Соня и Варя дома, — тихо ответила Ева. — А Саша пошел за рыбой.

— Я остался, чтобы коз подоить, — сказал Егор серьезным голосом. — Если бы вы позже приехали, меня бы тут уже не было.

— Какие вы у меня молодцы, — я снова прижала к себе худые детские плечики и прикрыла глаза. — Я так вами горжусь. А теперь давайте войдем в дом?

Я бросила взгляд на Глеба и жестом показала ждать здесь. Он отрывисто кивнул и начал что-то говорить своим ребятам. Я же направилась к дому, чувствуя небывалый прилив легкости и счастья. И, стоило мне открыть двери, как меня атаковал маленький комок. Домовой обхватил меня руками за шею и обижено засопел.

— Ну-ну, — я похлопала домового по спине. — Все хорошо, я вернулась.

— Никогда больше так не исчезай. Поняла? — проворчал Кузьма, отцепляясь от моей шеи и зависая передо мной в воздухе.

— Меня вообще-то похитили, — сказала я, улыбнувшись. — Но все сложилось не так уж и плохо.

Ответить или как-то возмутиться Кузьма не успел.

— Мамочка! — Соня бросилась ко мне.

За ней, неуклюже перебирая ногами, побежала Варя. Они услышали шум в коридоре и выглянули из детской комнаты. Я присела, и Соня с Варей кинулись мне на шею.

— А я знала, что ты вернешься!

— Мама, — Варя обхватила своими маленькими ручками мои ладони и прижалась к ним лицом.

— Вы же мои хорошие, — тихо произнесла я, прижимая малышек к себе.

Как же я скучала по дому, по этому невероятному теплу и детям, которая дари мне свою безусловную любовь просто потому, что я была рядом с ними в трудную минуту. Мне не хватало всего этого в том большом имении, где даже после снятия гипноза были свои правила, чуждые мне.

— Отлично! — весело сказала я, поднимаясь на ноги. — Давайте, посмотрим, что у вас есть на обед и ужин.

— На обед есть суп, — сказала Ева, оживляясь. — Я приготовила его с утра!

— Какая ты у меня умница. Но на улице смотрите сколько солдат. Их надо накормить. Поэтому марш на кухню, будете мне помогать.

Только вернулась, а уже надо работать. Я тихо рассмеялась. Почему-то эта мысль меня успокоила. Я всю жизнь работала, не позволяя себя расслабиться. Но в имении мне откровенно нечего было делать. Даже на кухню меня пускали неохотно. Поэтому и приходилось сидеть в комнате и читать нелепые романы о благородных дамах. И все же деревенская жизнь мне подходила куда больше жизни столичной аристократки.

Но в скором времени мне бы пришлось окунуться и в эту роль. От одной мысли у меня сводило зубы, и начиналась мигрень.

Глава тридцать первая. «Разговоры».

Проведя ревизию в доме, я убедилась, что еды у детей было достаточно. Они были сыты, умыты и чисто одеты. Поэтом сама переоделась в домашнее платье и теперь хмуро разглядывала печь. Готовить надо было что-то быстрое и сытное. Но без мяса сытности было бы не так уж и много. Однако само мясо готовилось долго. Хм. Суп с фрикадельками? Помнится, Инга его очень любила.

— Ева, — я с улыбкой посмотрела на белокурую девочку. — Отправляйся чистить картошку. Егор, иди за луком.

— Хорошо, — хором ответили дети и быстро умчались в погреб.

Я же направилась к колодцу, чтобы взять ведро. Ева, кажется, оставила его во дворе.

На моих губах непроизвольно появилась улыбка. Даже запах в этом доме мне нравился. И малышу внутри меня тоже. Он перестал пинаться и ворочаться. Кажется, что даже уснул. Быть в своем доме было так приятно и умиротворяюще, что я в очередной раз подумала о том, что совсем не хочу ехать ни в какую столицу.

«Но я хочу, чтобы будущее моих детей было спокойным, без крови и