Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях - Рамазан Абдулатипов

Представляется также, что не совсем точно определена и роль государства в русской, российской культуре, рассматривая его «субстанциональным воплощением неорганичности российской культуры является государство», и говоря о том, что именно государство, власть «была главным фактором, который обеспечивал культурное движение нации»[295]. Надо сказать точнее: другого выхода у власти не было в России, кроме как способствовать развитию культуры. Это была единственная форма ее сотворчества с народом. В ином варианте власть была бы низвержена. Но чаще – это заигрывание власти с культурой, хотя часто культура и власть были отчуждены друг от друга.

Мы, исходя из своих культурных, психологических особенностей, опять начинаем говорить об особой миссии государства. Государство и культура в России всегда находились в достаточно оппозиционном состоянии. Более того, как ни в одном, может быть, другом обществе государственная, общественная, культурная жизнь в России как раз-таки совпадала только в тяжелейшие моменты общенациональных катастроф, войн и т. д. Во всем остальном, наоборот, считалось, что власть – преграда на пути культуры. Посмотрите судьбы М.В. Ломоносова, А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, М.Ю. Лермонтова, Т.Г. Шевченко, Батырая и многих других гигантов нашей культуры, их положение в государстве, отношения с властью. Тут невозможно полное единство. Да и не могут в обнимку ходить власть и культура. У них разные миссии, т. е. необходимо посмотреть проблему и с этой стороны, а не повторять то, что уже было сказано в разные времена, при господстве разных политических режимов. В любом случае культура – это способ выживания этнонации, этноса за счет творчества и сотворчества, надо базироваться на реальных ценностях самобытного творчества и сотворчества русской и других этнонаций.

«Кто не любит своего народа и кому не мил конкретный образ его, тот не может любить и человечество, тому не мил конкретный образ человечества. Абстракции плодят абстракции»[296]. Вот почему эта книга и посвящена преодолению абстракций «национальных идей» вплоть до «отрицания наций» и пытается вернуться к реалиям «конкретных образов» российских этнонаций, многонационального народа России, российской нации.

§ 2. Поиск «русского пути» в России: истина и крайности

Те, кто присвоил себе право говорить от имени русского народа, чаще, к сожалению, – политиканствующие национал-шовинисты, разрушители России, ибо против ее многонационального единства, впрочем как и национал-сепаратисты, с другой стороны. И они утверждают о том, что главный дефицит в России – это русское сознание и признание только русских, чье место по праву рождения и наследства на земле России. Россия исторически – русское государство. Это бесспорно. Но дорога от Руси к России была пройдена уже благодаря историческому соединению новых территорий и народов единой страны, пусть когда-то колониально зависимых, а потом равноправных в гражданской своей идентичности. Мы, представители всех национальностей многонациональной России, не имеем иного Отечества, кроме России. Но при этом каждый из наших народов сохраняет себя и развивается как часть России. Все, казалось бы, ясно. Но до сих пор (со времен Л.И. Пестеля) при этом часто звучат обращения в адрес «инородцев» «оставлять свою прежнюю национальность за пределами России». Любители таких рекомендаций вновь размножились на всех уровнях. Короче, старый тезис «Россия для русских» с примечанием «и для обрусевших» в лучшем случае. Утверждая «русскость», свергается «российскость».

Идей и примеров теоретических изысканий, посвященных «русской идее» чрезвычайно много. При этом есть попытки сравнивать «американскую мечту» и «русскую идею», хотя в первом варианте это «гражданская мечта сообщества», а во втором – «этнонациональная мечта» пусть доминирующей, но одной этнонации сообщества. Даже в борьбе с «американской мечтой», присвоенной для белых, погиб лидер негритянского движения Мартин Лютер Кинг. Для «русской идеи» главным является «укрепление национальной государственности» (Е.С, Троицкий). Это прекрасно, но если речь идет о многонациональном государстве, но тут же говорится: «Мы лишены своего национального дома. Нас унижают иноплеменные сверхбогачи, сильные мира сего, купленные ими служители»[297].

Вот «русская идея» и замыкается в этих рамках, где конструктивное резко переходит в деструктивное, подменяя сущность русской этнонации. Хочу это продемонстрировать на одном примере. Два политика, ученых Подберезкин и Макаров решили дать рекомендации для Президента В.В. Путина перед его первыми выборами. Где-то они, конечно, говорят справедливые вещи, в частности о том, что из дефицита русского сознания растут сегодня политическая безъязыкость, беспредметность воли, фееричность действующих лиц на «авансцене» и плотное окружение ее «авансцены» – классический пушкинский «народ безмолвствует». Но во всех рекомендациях опять-таки мощная сила языка, но полная ограниченности, дефицит силы логики ума, осмысления роли и места русских в преобразовании реальной практики становления России в новых условиях. Русский патриотизм, по сути, исторически созидательный и нередко спасительный для Отечества, подобными оракулами низводится до всероссийского плача, где даже плакать по России имеют право только русские «по рождению и воспитанию». Списков таких опусов в «Русском пути» Подберезкина и Макарова чрезвычайно много. И, главное, это все пишется в предвыборных президентских или околопрезидентских притязаниях самого Подберезкина с помощью Макарова.

Когда говорят об этнонациональной самоидентичности, надо отметить, что тут же рядом у них стоит и религиозная самоидентичность. При их неразрывности. И это несмотря на наличие в стране людей различных конфессий. Других для них просто нет, если они вдруг нерусские. Этнонациональные и религиозные моменты мировоззрения, по их мнению, должны быть сопутствующими, и невдомек им, что главным все же и здесь является не отдельная этнонациональная идея, хотя и ее нельзя отрицать, а общенациональная российская идея с учетом самобытности, возможностей всех этносов и религий, их солидарности, любви к своей Родине, талантливости самобытного проявления русского и всех народов нашей страны, волеизъявления многонационального российского народа в целом.

Этнонациональный патриотизм – лишь часть такого патриотизма даже для доминирующей нации. Кажется, одной из преград по поиску этнонационального мировоззрения и патриотизма является отсутствие приобщенности к традициям, в том числе нравственным, религиозным, своего народа, государства. В поисках много абстракций, видимо, от того, что народ остался в провинциях, а их оракулы ушли в столицы. Если преувеличивать чисто религиозные моменты государственных, национальных идей, то государственные дела перейдут к попам и муфтиям, что не может быть перспективным для развития и управления такого государства, как Россия. Религия должна занимать свое место в жизни каждого из нас, общества и государства. Она отделена от государства, хотя как духовное влияние она влияет и должна влиять на сознание общества и россиян. Именно исходя из исторической роли православия в становлении российской государственности, а это влияние огромное.

Совершенно неубедительное, бездуховное объяснение роли русской духовности изначально выступает в рассуждениях Подберезкина – Макарова. Если авторы «программы» считают, что «духовный потенциал – это чисто русское понятие, без которого невозможно выйти на свой русский путь», то это прежде всего отрицание общедуховных основ общности народов России и формирования российской нации. Если общих политико-патриотических рассуждений авторов – на сотни страниц, то духовность «программы» заканчивается примерно одной страницей. Таков потенциал, который они нашли в русской духовности, в истинно великой духовности народа, откуда и должна черпаться идея его дальнейшего развития. Личность и общество занимают примерно две страницы. Из всего прекрасного произведения В. Ерофеева приводится самое крайнее, когда речь идет об обществе, и цитируется его высказывание: «Чтобы подниматься по грязной лестнице (прошлое – имеется в виду), надо быть жидовской мордой без страха и упрека, пидором, выкованным из чистой стали с головы до пят, а я не такой». Почему-то такая ущербность вечно навязывается России, русскому сознанию, русскому человеку. При этом сами же эти… не дают ему подняться. Отсюда и ущербность всей книги, ибо «Русский путь», который невозможно выстраивать лишь на путях свержения или унижения евреев, кавказцев, американцев и еще кого-то.

Как рекомендует другой теоретик А.А. Касьянов, «на наш взгляд, резко углубив и обострив тему, говорить не вообще о евреях (армянах, чеченцах и т. п.) как о каких-то разрушителях, а о самоотчуждении частей наций, зачастую достаточно элитарных, с принятием ими чужих социокультурных кодов»1. И главное, «все эти «инертные тела» внутри национального тела должны осознать, что их место вне России, и искать свое место за ее пределами»[298]. Короче, «Россия должна идти только «русским путем». Русские – хозяева России». Для других перспективы – слиться, ассимилироваться, исчезнуть.