Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях - Рамазан Абдулатипов

Иным путем, чем на Западе, шло в России и государственное развитие. Московское княжество расширяло свои границы за счет присоединения других великорусских земель, образовало более крупное и в своей этнической основе однородное, но многонациональное по составу государство – Московскую Русь. Шли процессы образования русской нации, во многом сходные с западноевропейскими национальными государствами того времени. Дальнейшее расширение русского, российского государства шло в основном путем более или менее добровольного присоединения народов и земель, в том числе и иноэтнического населения как на Западе, так и особенно – на Востоке, где было много слабообжитых, удобных для земледелия территорий, привлекавших русских поселенцев из центральных районов страны[278]. Но и здесь стержневой была идея формирования русского государства на основе русского этноса, его языка и культуры. Позже все это было выражено в идее: «Православие, самодержавие, народность» – как формула русского, российского государства, хотя тенденции были неоднозначны. В России резко выделялся основной народ – русские (великоросы) вместе с большинством других этносов, заселявших главным образом окраинные области государства, многие из которых существенно уступали русским не только по численности, но и по уровню социально-экономического и культурного развития. При этом до сих пор сочиняются байки, что «кроме русских лишь несколько этносов (литовцы, грузины, татары и др.) в прошлом прошли через стадию этнической государственности. Подавляющее большинство других этносов ко времени присоединения их к России (например почти все этносы Поволжья, Кавказа, Средней Азии) находились на стадии формирования раннеклассовых государств, а многие этносы (например в Сибири) вследствие своей малочисленности или замедленных темпов развития, может быть, еще и не дошли до этой стадии. Потребности своего особого языково-культурного развития ощущались ими еще недостаточно четко, а потребности в социальной организации и в общественном порядке удовлетворялись ими в основном системой административно-правовых институтов, принесенных более развитыми русскими поселенцами»[279]. При этом не всегда замечается наличие крепких и сильных государств ранних периодов развития – Алания, Хазария, Кавказская Албания, Армения, Волжская Булгария и другие. Кроме того, процесс этнического и государственного оформления русского и других народов в России неоднократно прерывался. Но Россия смогла на основе жизненных потенций русского этноса и солидарности с другими этносами создать крупнейшее и мощнейшее государство – Российскую империю. При этом за многими этносами сохранялось право многовариантного обустройства в составе русского, российского государства. Русь, став империей, обрела статус России. Это было мощное многонациональное государство. Впоследствии разрушение Российской империи произошло из-за тенденций жесткой унитаризации государства и сведения на нет существовавшей еще тогда модели многовариантного развития народов и земель российских. Частично восстановление государственности многих народов началось после Октябрьской революции 1917 г., что получило реализацию в создании национальных республик, областей и округов, в пределах которых нации-этносы приобрели определенные самостоятельно-государственные (квазигосударственные) условия для своего самостоятельного развития. В принципе это было отходом от изначальных идей ленинской теории национального вопроса, нацеленной на развитие межнациональной экономической интеграции, а не сепарации. Но ситуация развала России не давала других вариантов. Что касается многих народов, то создание республиканской государственности помогло им окончательно оформиться в нации, способствовало внутреннему сплочению за счет нивелировки диалектических и этнографических подразделений. Но опять-таки процесс остался для многих не завершенным, ибо он прерывался революциями и развалами. И здесь вина не народов, а политических режимов.

В результате взаимодействия государственности и этничности, этнонациональности получается, что государство монополизировало все права над этносом, этнонацией, что поставило его в зависимость. Тем самым были ограничены и права русского этноса. «Государственность почти повсеместно стала торжествовать над «этничностью», что отразилось как в возникшей практике выселения этнических меньшинств с занимаемой ими территории в страны их основного расселения (например, немцев из Польши и Чехословакии в ФРГ и ГДР), так и в пресечении движений за получение национальной автономии или полного осуществления права на самоопределение. Такие движения (например, сикхов в Индии, курдов в Турции и Ираке, тамилов в Шри-Ланке и др.) обычно объявляются «сепаратистскими», не заслуживающими широкой международной поддержки. Социальное значение этнонациональных общностей все более уступает государственным общностям, их существование, в том числе традиционное жизнеобеспечение, редко поддерживается соответствующими международными правовыми документами»[280]. Такие подходы стимулировали создание национал-экстремистских организаций. Унитарно-великодержавные типы государств не выдерживают испытания времени, и им на смену приходят солидарные общества федеративного типа государств. И важно это уловить, чтобы вновь при новых признаках благополучия не скатываться в унитаризм и жесткую централизацию якобы под видом, что это соответствует русскому этнонациональному сознанию. Время отрыва русских от других национальностей России «особой особостью» и других национальностей от России «самоопределяемостью» – варианты, губительные для всех, для России. Надо умело сочетать две стороны.

В России, к сожалению, вновь ставят под сомнение термины «многонациональное государство», «многонациональный народ». Они находятся под критикой как национал-шовинистов, так и национал-сепаратистов. Одни ищут таким образом способ уйти от этнической национальности, а другие – придать своей этничности политический статус, борясь таким образом против других наций-этносов.

Летописец еще в древние времена писал: «Се бо такмо Словенск язык в Руси: Поляне, Древляне, Новгородцы, Полочане, Дреговичи, Север, Бужане, Занеседаша по Бугу, после же Волыняне. А се суть инин языци, иже дают Руси: Чудь, Меря, Весь, Мурома, Черемись, Мордва, Пермь, Печора, Ямо, Литва, Зимигола, Корсь, Морава, Либь; си суть свои язык имуще от колена Афетова, иже живут в стропах полуночных»[281]. Многоплеменной, многоэтнический состав России формируется исторически еще до образования самой единой русской нации.

Русская нация – соборная, солидарная, общинная нация и предрасположена жить в общности и в единстве с другими народами, поэтому многонациональность на основе русской нации есть исторический выбор наших народов. Русские расисты (В. Авдеев, А. Кольев и др.) ругают Абдулатипова (почему-то) за термин «многонациональность»[282]. Непризнание российской национальности есть непризнание исторической роли русской этнонации в собирании вокруг себя народов и земель. Отрицание многонациональности России – это сужение ее границ до Московского княжества. Расисты, нацисты, фашисты всегда были самыми опасными врагами своей этнонации.

Проблема соотношения государства и этноса должна быть решена не в варианте господства одного этноса-нации над другим, а находя формулу их общности как по форме, так и по содержанию. Нация как этнос и нация как государство должны восприниматься как этапы социально-политического развития этносов, этнонаций в полиэтнических сообществах. В том числе речь идет, прежде всего, о русской этнонации. Нация-государство как гражданская солидарность представителей различных национальностей редко, но все же становится государством равноправного и равнодостойного развития всех этнонаций, их гражданской общности как общей нации. И ведущая роль в этих процессах русской этнонации бесспорна. Речь идет о целостности русской нации и о целостности многонациональной России.

Становление российской нации на основе русской этнонации в солидарности с другими этнонациями – один из главных исторических вызовов для России, для ее многонационального народа. В этом будет воплощена историческая роль русского народа, нашей многонациональности. Этот процесс весьма сложный, здесь внутри много противоречий, опять-таки нестыковки этнонациональности, многонациональности гражданской общности людей. Важно не терять своей этнонациональной самобытности, но при этом и стремиться к гражданской общности народов страны, к формированию российской нации. Тут важно сплачиваться в общность, а не подозревать и обвинять друг друга. Подозрения тут большие, вплоть до того, что даже русские считают, что их ассимилирует кто-то. «Не пристало нам хитрить (с русской этнонациональной идентичностью) и прятать свое лицо», – пишет великий русский писатель А.И. Солженицын[283]. С такими же нотками выступают татары, башкиры, чеченцы и другие. Но уже с внутренними претензиями, что «их ассимилируют» русские. «Российское», «русское», «татарское» – это уникальные элементы исторической общности, которые нельзя противопоставить, а важно объединять в общности, в российской нации, ибо они взаимообусловлены и взаимодополняют друг друга. Отрицать этнонациональное, утверждая реалии «российской нации», было бы грубой методологической и политической ошибкой. На эти процессы надо смотреть масштабнее, не теряя родового начала, стремиться к просторам океана.