Ты больше не уйдешь! - Нари Орлан

обрушилась одна мысль: что я буду делать, если Адам предложит стать его женой? Мы признались друг другу в любви, начали обретать взаимопонимание, сегодня родителям расскажем о нас. Я уверена, он настроен серьезно.

Мои глаза заблестели, будто в них рождался свет. Дрогнула тушь в руке. Черт, испачкала веко. По телу прокатился жар.

Я соглашусь, если он спросит? Почему я задавалась этим вопросом? Остались сомнения? Я ведь не хочу больше от него уходить.

До ужина в теле вибрировало волнение. И когда мы семьей поднялись на самую высокую палубу, оно только усилилось. Большой стол на шесть человек был украшен цветами и нежно-розовыми свечами. От ветра защищали высокие стеклянные перила. Нас ждали два личных официанта, безупречно вышколенных.

Юна тоже пришла. Красивая, сверкала от счастья. И брат решил не тянуть кота за хвост. Едва мы расселись, попросил налить нам шампанского, поднялся с бокалом и заявил.

— Мама, папа. Мы с Юной женимся!

Хорошо, что они уже сидели. Мама точно грохнулась бы в обморок. Отец округлил глаза, у него задергалось веко. Конечно, они были безмерно благодарны Юне, что она спасла Ростика, но вряд ли могли представить такой поворот событий.

За столом начались разборки, от которых хотелось прикрыть уши. Юна не держалась в стороне и тоже выступала. Все перебивали друг друга, повышали голос. Вот-вот начнут бросаться цветами и свечками. Мы с Адамом переглянулись — он едва сдерживал смех — и подался ближе к моему уху.

— Пошли отсюда. Кажется, ужин не состоится. И у меня есть другой вариант, как можно провести время.

Соблазнил. И бархатным голосом, и хитрым взглядом.

Никто даже внимания не обратил, когда мы поднялись из-за стола и тихонько спустились с палубы. Адам быстро вел меня за руку, будто мы от кого-то убегали. Куда мы спешили?

Надеюсь, родители, Ростик и Юна не разругаются так, что полетят тарелки, ножи и вилки.

Адам привел меня к выходу из лайнера. Сегодня утром мы приплыли к берегу Австралии и должны были остаться тут на два дня. Естественно, на экскурсию сегодня спускались только мама и папа.

Пойдем с Адамом гулять по ночному городу? Или зайдем в какое-то интересное заведение? Я не спрашивала его, наслаждалась предвкушением и тем, как он крепко сжимал мою руку.

Мне с ним будет хорошо, куда бы мы ни отправились. Это я точно знала.

В порту нас ждал “Роллс-Ройс”. Уже готовый к тому, чтобы запрыгнуть в него и укатить в ночь. Я запищала на радостях и бросилась на Адама с поцелуями. Только через минуту смутилась своей бурной реакции. И вспомнила, что не брала с собой ключ, ведь надела платье без карманов. В сумочку его не клала.

Конечно, Адам имел еще один. Галантно открыл передо мной дверь к пассажирскому сидению.

— Сначала я поведу, хорошо?

— Да, само собой! Я сто лет не сидела за рулем.

Вспомнилось, как мы семьей прятались в этой машине от головорезов с автоматами, как я тряслась в ней от страха. Но сейчас на волне счастья все пережитое казалось захватывающим приключением.

Прежде чем завести мотор, Адам приблизился ко мне и подарил чувственный поцелуй. Мое сердце затрепетало в груди, переполненное любовью и нежностью. От его губ не хотелось отрываться. Мы несколько секунд ласкали друг друга взглядами, и только потом Адам с улыбкой сказал:

— Ну что, малышка? Полетели?

Не знаю, какой город раскрыл перед нами широкие дороги. Позже спрошу, а пока я развела руки в стороны, ловя ветер ладонями. В Австралии сейчас настоящее лето. Крыша опущена, теплый ночной воздух обволакивал тело парным молоком. Вокруг яркие огни, пестрые вывески — все пролетало мимо. Мы словно мчались по звездному туннелю.

На светофорах я замечала, что прохожие бросают восторженные взгляды на нашу машину. Некоторые даже останавливались, чтобы ее рассмотреть. Водители других автомобилей тоже не оставляли нас без внимания.

Слегка неловко было оказываться под прицелом стольких взглядов.

— Тебе придется подарить мне еще одну машину. Такую, куда можно сесть за руль в старом любимом свитере и с бардаком на голове.

— Хоть целый автопарк, малышка, — подмигнул мне Адам. — Но не надо переживать о том, в каком виде ты садишься за руль. Это твоя машина, и ты можешь делать в ней и с ней все, что хочешь. Обсуждать тебя будут лишь те, кто завидует.

Он привык к повышенному вниманию. А мне еще привыкать и привыкать.

Уловив мой настрой, Адам выехал за черту города, где все меньше становилось огней, зато над головой раскинулся необъятный купол ночного неба. И я наконец расслабилась, позволила упоительной радости зажурчать по венам.

Адам сногсшибательно выглядел за рулем. Сосредоточен, но когда смотрел на меня, на его губах играла улыбка. Его мускулистые предплечья с широкими запястьями выглядывали из-под закатанных рукавов рубашки. Я поймала себя на том, что уже несколько минут не рассматриваю то, что вокруг, а любуюсь Адамом.

— Хочешь за руль? — Он съехал на обочину и заглушил мотор.

— Спасибо тебе за это путешествие, за путевки на круизный лайнер.

— Уже? — вскинул Адам брови. — Еще много стран осталось.

— Просто хотелось сказать.

Как раз с этих дней, с наших признаний начался потрясающий отдых. Мы везде ходили вместе: на экскурсиях, на лайнере, а когда в какой-то стране задерживались на двое суток, Адам спускал на сушу “Роллс-Ройс” и мы всю ночь летали по дорогам. Я тихо к нему переехала в каюту. Ибо в моей семье всем было не до нас.

Мама с папой рассорились. И мне пришлось просить для нее отдельный номер. И для Ростика с Юной тоже — их поселили в каюту, где жил Назар. Мои родители не впервые так ругались. Раньше расходились по комнатам, какое-то время спали отдельно, но в итоге мирились максимум через неделю. Поэтому поначалу я не волновалась.

В этот раз прошло полторы недели, а они по-прежнему жили отдельно и не разговаривали. Что-то еще произошло между ними после ужина. Ростик своими словами передал итог ссоры за столом:

— Папа заявил, что его сыну не нужна девка, которая им будет помыкать. Что ему надо найти такую, как его мать.

Думаю, папа в пылу ссоры выразился куда обиднее. Поэтому мама влепила ему пощечину и ушла. Она намного лучше была настроена насчет Юны, говорила лишь, чтобы они немного дольше повстречались и потом принимали такие серьезные решения. Папа был наотрез против. Выдвигал уйму аргументов,