От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в. - Юрий Акимов

В свою очередь, Людовик XIV направил 25 марта 1699 г. в Канаду письмо, где сообщалось о назначении уполномоченных и говорилось, что в случае если в колониях происходили столкновения с англичанами, то кто бы ни взял верх, следует оставить все в том состоянии, которое имело место в начале августа 1698 г. Губернатору Новой Франции предписывалось совместно с Белломонтом разоружить ирокезов и привести их к миру. К письму также была приложена копия вышеупомянутого послания Вильгельма.[885]

Это письмо было адресовано графу де Фронтенаку. В Версале еще не знали, что 28 ноября 1698 г. губернатор Новой Франции скончался в возрасте 76 лет, почти 19 из которых (в общей сложности) он возглавлял французскую колонию в Канаде. Известие о его смерти пришло в метрополию только в апреле 1699 г. На место Фронтенака был назначен Л.-Э. де Кальер, долгое время занимавший пост губернатора Монреаля. Ему также было приказано «прекратить всякие враждебные действия между племенами, которые происходят из-за ирокезов, и объединить силы Новой Франции и Новой Англии, чтобы принудить этих дикарей жить в мире и обеспечить его другим племенам, нашим союзникам». В то же время король заметил, что он «с большим удовлетворением прочитал письмо, которое граф де Фронтенак написал графу Белломонту в ответ на письмо, которое он получил от этого графа, и [что он] желает, чтобы господа де Кальер и де Шампиньи держали себя так же достойно, как и упомянутый господин де Фронтенак».[886]

Л.-П. Дерозье считает, что вышеуказанная договоренность Лондона и Парижа была объективно выгоднее администрации Нью-Йорка, так как она могла продолжать удерживать ирокезов в сфере своего влияния, а французы теряли возможность влиять на позицию Союза пяти племен.[887] Однако события в Америке развивались не совсем так, как предполагали в Европе. И английская и французская колониальная администрация трактовала полученные инструкции по-своему. Белломонт, исходя из того, что положения Рисвикского договора должны распространяться на индейцев, продолжал отговаривать ирокезов от заключения сепаратного мира с французами, с которыми он вовсе не собирался объединяться для каких-либо совместных действий против Лиги. В то же время Белломонт пытался убедить Лондон в необходимости укрепить оборону колонии Нью-Йорк и позиции англичан в Стране ирокезов. Он считал, что в Нью-Йорке необходимо держать тысячу солдат регулярной армии,[888] а в районе проживания онодага следует соорудить мощный форт.[889] Однако эти идеи не нашли поддержки у английского правительства. Наоборот, в связи с окончанием войны было принято решение сократить контингент королевских войск в Нью-Йорке с 400 до 200 человек (каждая из четырех рот была уменьшена наполовину),[890] а упомянутый в письме Белломонта форт администрации колонии предлагалось строить на свои собственные средства.[891]

Некоторые представители правящей верхушки английских колоний, заинтересованные в развитии экспансии, предлагали активизировать политические и торговые контакты с ирокезами и другими племенами региона. Роберт Ливингстон даже считал, что англичанам следует выступить в качестве посредников между Лигой и ее противниками на западе.[892] Однако эта идея повисла в воздухе. С окончанием войны и прекращением франко-индейских рейдов большинство населения Нью-Йорка и других английских колоний потеряло всякий интерес к ирокезским делам. От метрополии также вряд ли можно было ожидать сколько-нибудь серьезной поддержки. В Канаде Кальер продолжал удерживать пленных ирокезов, несмотря на то что летом 1699 г. лейтенант-губернатор Нью-Йорка Дж. Ненфен написал ему письмо, где требовал их освобождения как подданных английской короны, повторяя аргументы Белломонта.[893] Представитель Ненфена также заявил Кальеру, что границы английских владений в Америке простираются «от Пемакида <…> до мыса Флорида», и что англичане приобрели их намного раньше французов.[894] На это губернатор Новой Франции спокойно возразил, что в соответствии со своими инструкциями он будет ждать, пока не закончатся переговоры уполномоченных.[895] Кальер также не слишком старался отговорить индейских союзников французов от войны с ирокезами, скорее всего, сознательно нарушая приказ, пришедший из Парижа.

«Великий мир»

В результате всех описанных выше переговоров и манипуляций в проигрыше оказался Союз пяти племен. Французы отказывались вести переговоры с Нью-Йорком о мире для ирокезов, а Нью-Йорк не позволял ирокезам вести переговоры самостоятельно. В то же время последние продолжали войну с племенами, находящимися в орбите французского влияния, в которой они несли большие потери и терпели поражение за поражением. В сентябре 1699 г. воины западноалгонкинских племен совершили несколько рейдов против поселений сенека.[896] В 1700 г. сахемы Лиги жаловались администрации Нью-Йорка, что «оттава и другие западные индейцы снова убили много наших людей, когда те охотились; все это было сделано по наущению французов, как подтвердили сами упомянутые западные индейцы». Ирокезы все более ясно осознавали, что они находятся в безвыходной ситуации: «Сами французы говорят, что они не заберут томагавк из рук оттава, до тех пор пока мы не придем и не покоримся губернатору Канады и не заключим с ним мира, что наш великий брат Корлаэр запрещает нам делать».[897]

Действительно, позиция англичан по отношению к ирокезам оставалась неизменной. Лондонские чиновники и администрация Нью-Йорка исходили из того, что Союз пяти племен представляет собой основную линию обороны этой колонии и одновременно ее главную ударную силу в случае войны с французами (и в метрополии, и в колонии ясно видели, что новый конфликт с ними вполне может разгореться очень скоро). Англичане опасались, что если бы ирокезы вышли из-под их влияния, то тогда Нью-Йорк поменялся бы ролями с Канадой, и не долина реки Св. Лаврентия, а долина Гудзона стала бы главным объектом индейских атак. В то же время англичане подходили к сложившейся ситуации слишком утилитарно, что в итоге обернулось против них. Так, они игнорировали неоднократные просьбы сахемов и вождей Лиги, стремившихся получить от англичан хоть какую-нибудь помощь в борьбе с враждебными им племенами. Естественно, это не способствовало укреплению дружеских чувств ирокезов к «брату Корлаэру».

Этим положением воспользовались власти Новой Франции, которые, проявив большую гибкость, смогли склонить ирокезов к компромиссу. Здесь следует подчеркнуть, что хотя французы неоднократно воевали с ирокезами, они не были заинтересованы в уничтожении Союза пяти племен или вытеснении его с занимаемых им земель. Они лишь стремились обезопасить себя, своих союзников и свои коммуникации. Признание ирокезов французскими подданными само по себе было им не так уж необходимо. Главное заключалось в том, чтобы Лига перестала служить орудием антифранцузской политики Нью-Йорка. Исходя из этого, власти Новой Франции выдвинули идею «нейтрализации» ирокезов и заключения всеобщего мира между всеми индейскими племенами восточной части Североамериканского континента.

Заключить мир с ирокезами было также непросто, как и вести с ними войну. Французы стремились к тому, чтобы в переговорах участвовали все их индейские союзники, которых надо было убедить в том, что подписание договора с Союзом пяти племен не означает того, что они перестают пользоваться покровительством Ононтио. В то же время надо было уговорить ирокезов прекратить войну с племенами, которые были их заклятыми врагами с незапамятных времен. Также надо было пресечь попытки администрации Нью-Йорка вмешаться в ход переговоров. На подготовку и предварительные переговоры ушло более двух лет, в течение которых ирокезы, как мы уже упоминали, продолжали воевать со многими соседними племенами, поддерживая при этом контакты с Нью-Йорком.

Однако Кальеру, проявившему себя тонким дипломатом и знатоком индейской психологии, удалось решить все стоявшие перед ним задачи. Он сумел очень ловко отстранить англичан от участия в переговорах, сыграв на гордости ирокезов. Во время встречи с их вождями Кальер изобразил притворное удивление и спросил, как же они осмелились говорить от имени Союза пяти племен, если власти Олбани заявляют, что ирокезы являются их подданными и не в состоянии говорить сами за себя. Уязвленные вожди немедленно ответили, что они сами себе господа и могут вести переговоры так, как они считают нужным. Когда вскоре после этого Белломонт обратился к Союзу пяти племен с требованием передать ему всех пленных французов, сахемы ответили ему резким отказом, заявив: «Мы сами являемся своими хозяевами. Наши пленные принадлежат нам. Мы будем держать их или отдадим их французам, если нам этого захочется».[898] Большую пользу французам принесло вышеупомянутое письмо Вильгельма III Белломонту, копия которого наконец попала в Квебек. Канадские власти сразу же сообщили ирокезам о его содержании. Естественно, те были удивлены и возмущены, узнав, что англичане получили приказ разоружить их, действуя совместно с французами.