Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

заботы. Позволь мне обнять тебя и утешить. Позволь мне освободить тебя от твоей боли. Приди ко мне... приди ко мне...

— Стоять! — закричал я людям. — Не слушайте!

— Оно становится сильнее, — сказал Тегид, оглядываясь по сторонам. — Мы сами питаем его своим страхом и теряем волю к сопротивлению. — Он встал и обратился ко мне: — Может быть, есть способ... Нужна твоя помощь!

— Кинан, Бран, следите за порядком, — приказал я, поспешно следуя за бардом. — Что бы ни случилось, держитесь.

Стволики кустарника не подошли Тегиду, зато древки наших копий изготавливались из ясеня. Я быстро срезал наконечники с трех копий и дал мне держать их, пока он натирал бесполезные шесты пеплом из своего мешочка. Это был пепел науглан, Священной Девятки, как он это называл.

— Вот, — сказал он, закончив. — Теперь посмотрим, выдержат ли они.

Деревянные древки не хотели стоять на мощеной камнем дороге.

— Зачем ты приказал срезать наконечники? — пожаловался я. — Мы бы легко вогнали их в дорогу.

— Этот обряд не терпит металла, — ответил бард. — Даже золота.

Однако в конце концов нам удалось вставить три древка копий в трещины: одно — вертикально, два — наклонно, так, что они образовывали как бы форму наконечника стрелы — gogyrven. Собрав горящие угли на щит, мы сложили по небольшой кучке углей вокруг каждого древка. Полой своего плаща Тегид быстро раздул угли в пламя; оно принялось лизать тонкие шесты.

Держа посох обеими руками над головой, бард начал быстро ходить вокруг горящих остатков копий посолонь. Я слышал, как он что-то бормотал себе под нос на Тайном Наречии.

— Скорее, Тегид!

Завершив третий круг, бард остановился, посмотрел на пылающий gogyrven и звучно произнес:

— Dуlasair! Dуdair! Bladhm dу!

Слова Тайного Языка эхом разносились по всему перевалу. Воздев посох, Тегид начал произносить слова обряда освящения.

Податель жизни!

Ты, чье имя живо для тех, кто его слышит,

Услышь меня!

С Тобой говорю я — Тегид Татал ап Талариант,

Главный Бард Альбиона.

Я прошел солнечным кругом;

Услышь мою мольбу.

Земля и небо, скалы и ветер, будьте свидетелями!

Сила Быстрой Твердой Руки

Дает мне право!

Мой враг — Bwgan Bwlch!

Надели меня властью огня,

Да устрашится он!

Надели меня силой грома,

Надели меня властью гнева

В борьбе с ним!

Вооружи меня властью Небес

В борьбе с ним!

Надели меня властью земли

В борьбе с ним!

Надели меня властью миров

В борьбе с ним!

Как лебедь плывет по озеру,

Как скачет конь по равнине,

Как топает бык по лугу,

Как топчет вепрь лесную чащу,

Как бегут олени и лани,

Как топчет землю все, что способно ходить,

Так я топчу и подчиняю его!

Оборони меня от его зла!

Во имя Тайного,

Во имя Живого,

Во имя Всеведущего,

Во имя Единого Истинного Слова,

Останови Bwgan Bwlch!

И да пребудет Твое решение вовеки,

Покуда живут на земле люди,

Покуда дышат Твоим именем.

С этими словами Главный Бард громко стукнул посохом о камни. Потом он повернулся ко мне и устало произнес:

— Ну вот, сделано. Будем надеяться, что этого хватит.

Извивающийся туман разом вздрогнул и начал втягиваться внутрь себя, словно сжимаясь под градом ударов; он напомнил мне зверя, боящегося огня, но не желающего упускать добычу. По его бурлящей пелене во все стороны разбегались волны изменений.

Вернувшись к воинам, я поднял копье и громко воззвал:

— Во имя Тайного, во имя Живого, во имя Всеведущего, во имя Единого Истинного Слова, приказываю Призраку Перевала покинуть это место!

Бран рядом со мной ясным, сильным голосом подхватил приказ. Вскоре к нам присоединились голоса других людей. Они повторяли заклинание, а туман бурлил вокруг нас, словно мерзкая пена. Мы выкрикивали слова, и в тумане рождались странные фигуры. Они появлялись и исчезали так быстро, что я не успевал понять, кем они были.

Мельтешение замедлилось. Прямо перед собой я увидел безглазое свиное рыло с козлиными ушами; видение почти сразу перетекло в пятиголового кота, а затем на его месте возникла огромная пасть. Она открывалась и закрывалась, обнажая на месте языка огромную раздутую жабу. Пара тощих бычьих ног возникла и превратилась в свернувшуюся спиралью змею, а затем распалась на кучу разбегающихся тараканов.

Напоследок, быстро сменяя друг друга, промелькнула лошадиная голова на теле младенца; вытянулась в пару тонких лап, похожих на ноги аиста, перетекших в лапы огромной крысы. Ее брюхо раздулось и треснуло, из него посыпались слепые ящерицы, они успели отложить яйца, но из них вылупились только две ведьминские головы с отвисшими челюстями…

— Громче! — призвал я, воодушевленный тем, что наше пение, похоже, имело какой-то эффект. — Освящайте землю! Громче!

Воины запели громче. Они с радостью возвысили голоса, утомленные долгим унылым молчанием Тир Афлан. Их голоса неслись по отвесным каменным стенам, достигая ледяных высот. И мне уже казалось, что сила наших голосов способна и в самом деле изгнать злого духа этих мест.

С туманной стеной мгновенно произошла ужасная метаморфоза. Причудливые формы слились воедино в фантастическом потоке стремительно меняющихся форм, мелькавших так быстро, что уловить что-то определенное было совершенно невозможно.

Сильный голос Тегида перекрывал остальные. Он пел обряд освящения. Наши голоса звучали фоном для его заклинания, и песнь взлетала вверх, сильная и громкая, и каждый звук заставлял призрак становиться меньше.

Мы пели:

Надели меня властью огня,

Да устрашится он!

Надели меня силой грома,

Надели меня властью гнева

В борьбе с ним!

Вооружи меня властью Небес

В борьбе с ним!

Надели меня властью земли

В борьбе с ним!

Надели меня властью миров

В борьбе с ним!

Песнь барда вонзилась в гнусный дух, как удар пылающего копья, сверкающий gogyrven песни. И туман начал исчезать, он рассеивался у нас на глазах.