Зеркало судьбы - Татьяна Митрофановна Никифорова

– Скоро придёт домработница убрать со стола и помыть посуду. Наше отсутствие не будет долгим, и ты не успеешь соскучиться. Если дома никого не окажется, домработница уйдёт, и тогда убирать со стола и мыть посуду придётся тебе.

Милана, чтобы не делать черновую работу, согласилась остаться.

Мужчины вышли из дома. На улице их ждал лёгкий экипаж с возницей на передке. Недолгий путь за город они проделали молча, приберегая слова на прощание. На окраине города Юрис попросил возницу остановиться и ждать возвращения своих спутников. Когда последние дома остались позади, он остановился и сказал:

– Всё. Дальше провожать меня не нужно. Мы простимся здесь. Вы вернётесь домой, а я, с сознанием выполненной возложенной на меня Зменеем миссии, отправлюсь к повелителю. Я сделал всё возможное, чтобы помочь Мирдану войти в высший свет, и, как мог, поддерживал его. Мирдан, ты способный и благодарный ученик. Общение с тобой доставляло мне истинную радость, и я испытываю неподдельную грусть от расставания с тобой. Но не стоит грустить! Я покидаю тебя, но с тобой остаётся твой спаситель – Марин. У него благородное, доброе сердце, и он любит тебя. Уверен, он ещё некоторое время побудет с тобой и в определённом смысле заменит меня. Сегодняшняя твоя встреча с настоящим отцом не была случайной. Она должна помочь ему до конца осознать свою ошибку, и, если Гонтарь приложит все усилия, чтобы завоевать твоё доверие, уважение и любовь, – дай ему шанс. Твой учитель мудр, и он не случайно выбрал для тебя советниками в мире людей именно этих двух мужчин. Никто, кроме близких и родных людей, искренне не поможет практичным советом и не придёт на помощь в трудную минуту жизни…

Юрис посмотрел на бывшего разбойника ясным взглядом и сказал:

– Прощайте, Марин! Надеюсь, ваш жизненный путь будет долгим, и вы с успехом выполните возложенную на вас Зменеем миссию.

Марин от слов Юриса расчувствовался, и на глазах блеснула предательская слеза.

Юрис обвёл взглядом горные вершины, которые золотило солнце, и дрогнувшим голосом произнёс:

– Давайте прощаться. Мне пора уходить, а вы ступайте назад… Я не хочу, чтобы вы смотрели мне вслед…

Мирдан и Марин обняли Юриса, и каждый сказал ему на прощание тёплые, сердечные слова. Попрощавшись, они побрели назад. Им хотелось обернуться и помахать Юрису, но чтобы не поддаться искушению и не нарушить данного ему слова, они ускорили шаг. А Юрис не стал ждать, когда они отойдут подальше. Он сразу принял облик змея, окинул прощальным взглядом покидаемых им людей и устремился к уже известному нам тайному входу во владения повелителя змей.

Мирдан и Марин вернулись к экипажу. Возница, разморенный солнцем, сидел на передке и клевал носом. Заслышав приближающиеся шаги, он вскинулся, и сон сняло как рукой.

Прибыв домой, Марин попросил возницу зайти вечером и, если понадобится, поставить лошадей сына и невестки в конюшню.

Милана в это время сидела у окна. Заслышав стук колёс, она насторожилась, но увидела экипаж, в котором муж с отцом поехали провожать Юриса, и бросилась открывать дверь. Она хотела узнать, куда и как надолго уехал Юрис, но грустное выражение их лиц заставило её отложить расспросы на потом. Молодожёнам пора было возвращаться во дворец, но Мирдан не сразу покинул отца. Вместе с Миланой он какое-то время посидел и поговорил с ним и стал прощаться. Марин от мысли, что остаётся в опустевшем доме один, расстроился, и, как ни крепился, глаза его затуманили слёзы.

– Что-то сегодня я расчувствовался! – вздохнул он. – Не зря говорят, люди к старости становятся сентиментальными, и я не стал исключением из них…

– Приезжайте завтра к нам во дворец, – пригласила его Милана.

– А послезавтра вы ко мне? – съёрничал Марин. – Нет. Я долго так не выдержу и умру от скуки. – при упоминании о смерти он ощутил укол в сердце, побледнел и пошатнулся.

Мирдан кинулся поддержать отца, но тот остановил его и опёрся рукой о спинку стула.

– Вот я старый осёл! Раскис, как кисейная барышня! Эка невидаль – переночевать в доме одному! – отругал Марин сам себя и мечтательно добавил. – Зато завтра я заеду к вам во дворец, попрощаюсь с Их Величествами, подниму паруса и уйду в открытое море навстречу всем ветрам. Ведь купец я или не купец?!

– Отец! А как же пушки?!

– Ах да, пушки! Конечно, их установка на определённое время задержит моё отплытие, но это лишь откладывает, а не меняет мои планы. Кстати, сын, хочу, чтобы и ты присутствовал при установке орудий. У меня всего два глаза, да и те начали слезиться.

Мирдан в задумчивости посмотрел на жену и сказал:

– А что, Милана?! Давай поживём несколько дней здесь. И отцу не будет скучно, и до порта отсюда рукой подать…

Милана растерялась. Глаза её забегали, и она панически воскликнула:

– Родители не одобрят такое решение! В обществе могут пойти пересуды в наш и их адрес.

Мирдан нахмурился.

Милана страдальчески сморщила лицо, но, собравшись с духом, решительно тряхнула головой:

– Подумаешь, несколько дней поживём не во дворце! Нет ничего плохого в том, что особа царского рода живёт с мужем в городском доме его отца.

С воинственным видом она направилась к креслу, но силы изменили ей, и она не села, а плюхнулась в него.

Марин со значением показал глазами сыну на расхрабрившуюся невестку.

Мирдан одобрительно хмыкнул. С милой улыбкой он присел на ковёр возле ног жены, взял её руки в свои ладони и, глядя в голубые бездонные глаза любимой, мягко сказал:

– Дорогая, установка орудий займёт несколько дней. Ты можешь спокойно жить во дворце, не принося себя в жертву родительскому неудовольствию и осуждению общества.

– Нет, нет! – запротестовала Милана, стараясь унять нервную дрожь. – Хорошая жена должна всегда быть рядом с мужем. Я хочу быть хорошей женой. Мы немедленно поедем во дворец. Я возьму там самое необходимое, и мы сразу вернёмся назад… – ойкнула, прикрыла ладошкой рот, посидела с минуту в глубоком раздумье и нерешительно спросила:

– Мирдан! Что потребуется мне для жизни в городе? Что я должна в первую очередь взять с собой?

Пряча улыбку в уголках глаз и стараясь говорить серьёзно, Мирдан начал перечислять:

– Во-первых, необходимо выписать сюда не менее дюжины служанок. Во-вторых – взять несколько сундуков платьев. В-третьих – никак не обойтись без двух поваров и пяти поварят. В-четвёртых.

По мере его перечислений глаза Миланы округлялись, а лицо вытягивалось. На её прелестном личике появилось выражение удивления, смешанное с недоверием.

Марин