Занавески - Михаил Алексеевич Ворфоломеев

бежишь! Подожди, Андрюша! Что же это такое… Катя! Держи его!

К а т я. Мама, мы пришли. Сейчас сядем и поговорим.

Ш и ш и г и н. Это, Андрюша, ну, неловко… Чужие люди, нехорошо… Бок колет… И руку ты мне прищемил!

С о м о в. Руку? Тебе? Ах ты, Боже мой! Несчастный Шишигин! Тебя, кажется, так величает моя жена?

Л и д и я. Зачем ты?!

Сомов садится на свое место. Рядом с ним Катя. Лидия и Шишигин напротив.

Г о л о с к о в. Чо ты сбледнул, боец! Иди дернем по сотке. Иди. Водки много, и дорога длинная.

К о л я. Не ходите к ним.

И в а н. Мне к маме ехать… Я раньше времени из госпиталя вышел… Мама умирает… Я в плену был, а она подумала, что убили…

С о м о в. Что происходит?

С и м а. Да вот, громадина мордатый, он солдатика избил! Пнул его и попал в культю, а она кровоточит… Рубаху закровенил, лицо разбил.

Н а к а т о в. Мужики! Нас таперича много! Можа, попробуем в штыковую? Артельно!

Ш и ш и г и н. Вот этот? Обойдемся без артели. Я его…

И в а н. Не надо.

Г о л о с к о в (хохочет). Вот придурки! Ну придурки! (Вдруг орет.) Не рассуждать! Распустилась, мокрота!

Ш и ш и г и н. Повадки палача!

Голосков подходит к Шишигину.

Г о л о с к о в. Повтори.

Ш и ш и г и н. Не надо…

Г о л о с к о в. Повтори, я сказал.

Ш и ш и г и н. Не бей меня… У меня печень… не бей!

Г о л о с к о в. А если я тебя пощупаю за твою печенку? Молчишь! Ну, чего ты сразу полез?

Ш и ш и г и н. Я больше не буду, честно!

Г о л о с к о в. Гляди! Веселее гляди, придурок!

Ш и ш и г и н (улыбаясь). Буду стараться…

Г о л о с к о в. Вот и славно. (Обращаясь ко всем.) Неужели по-хорошему нельзя? Что же это происходит?

С т о й л о в. Ну и гад ты, Голосков…

Г о л о с к о в. Что это так? Вроде не заслужил!

С т о й л о в. Экземпляр… молчать!

С о м о в. Неужели вы были первым?

С т о й л о в. С кем имею честь говорить? Кто вы, свободно гуляющий по Америке?

Л и д и я. Не разговаривай ты с ним!

С о м о в. Лида! В чем дело? С кем мне говорить и когда, мне решать! Я писатель, сударь. Я писатель, Сомов Андрей Сергеевич. А человек, которого испугал ваш бульдог, художник.

С т о й л о в. Моя фамилия — Стойлов. Давай двигайся к нам, писатель, и художника передвинь. Как его кличут?

С о м о в. Его кличут Платошей.

Ш и ш и г и н. Перестань, Андрюша… Не надо.

С о м о в. Я вас не звал к себе! Ни тебя, ни ее! Я сел и поехал.

Л и д и я. Объясни мне, Сомов, в чем дело? Ты нас бросил?

С о м о в. Как ты догадлива! Я вас бросил. Вас, троих!

Ш и ш и г и н. Я прилягу… (Стонет и ложится.)

К а т я. Пап! Ты и меня бросил?!

С о м о в. Вот что, друзья мои… Давайте закончим этот наш вагонный разговор!

Л и д и я. А где мне с тобой поговорить?!

С о м о в. А со мной говорить не надо! Почему ты до сих пор не сказала Кате, что она дочь Шишигина?!

К а т я. Пап, ты с ума сошел?..

Ш и ш и г и н. Андрюша! Ну ты и загнул!

С о м о в. Ну, отвечай?!

Л и д и я. Как ты узнал?

С о м о в. Твоя любимая подруга Берта со свойственной ей деликатностью и грустью, присущей ей, все мне рассказала. При этом вначале она мне налила валокордину, а уж только после…

Л и д и я. Ты с ней спишь?

С о м о в. Исключительно редко!

Л и д и я. Падла…

С о м о в. Разумеется. И еще… Мне понравилось в Америке.

К а т я. Мам, что? Мам!

Л и д и я. Я не знаю…

Ш и ш и г и н. Я не знал! Понимаешь, тут дело какое… мы с твоей мамой еще до тебя жили. Она была моей женой. Ну, совсем немного… Пришел Андрей, и Лида его полюбила. А Андрей мой друг, Лиду я люблю… Ну и жил рядышком. Я не мешал. Я же пьяница. Я же натуральный алкаш.

К а т я. Ничего не понимаю…

С о м о в. Твоя мама ушла ко мне уже с тобой!

К а т я. Ловко…

Л и д и я. Что ловко?! По-твоему, я должна была сделать аборт? Выкинуть тебя?! И потом, я еще тогда не знала… Прости, Андрюша! Я так люблю! Я не могла… Я… мне казалось, что ты меня бросишь!

С о м о в. Нас все слушают! Мы уже тут все белье переворошили!

Ш и ш и г и н. Лида, а Лида, так что?!

Л и д и я. Пошел ты! (Встает и быстро уходит.)

Ш и ш и г и н. Я не знал… Честное слово! Андрюша!

С о м о в. Знал, не знал, это же не меняет дела.

К а т я. А я? Ты же… Пап, что ты говоришь!

С о м о в. Я ничего не говорю. Я рассуждаю!

Ш и ш и г и н. Я пойду найду Лиду… (Тяжело встает и идет к выходу.)

К а т я. Так я тебе не нужна?

С о м о в. Ты взрослый человек. И потом, что значит нужна — не нужна? Я этого не понимаю.

К а т я. Ты сказал, что едешь в Америку!

С о м о в. Пока я еду не в Америку.

К а т я. А куда?

С о м о в. Не знаю… Скажем, в один город, где я когда-то был счастлив. Это единственное место, подумал я, с чем бы мне хотелось проститься! Но сейчас я уже и этого не хочу. Вы мне все отравили! Все, все! И этот ваш Шишигин! Кошмар…

Катя поворачивается и уходит.

С о м о в. Не суди меня!

К а т я. Нет, что ты…

С о м о в. Не суди, мне и так плохо…

К а т я.