Потерявший солнце. Том 1 - FebruaryKr

Только произносить эти слова доводилось очень уж редко – или во время коротких бессмысленных бесед с ушастым мальчишкой, или совсем бесполезных разговоров с самим собой.

Раны понемногу затягивались, вызывая невыносимый зуд. Мальчик, поначалу молчавший с видом крайне недружелюбным, все-таки не смог справиться с заложенной где-то в глубине жаждой опекать и заботиться и понемногу оттаивал. Настороженный, он чурался взглядов, пытаясь укрыться даже от неверного зеленоватого света камня, но каждый день уносил самодельный светильник на солнце и возвращал обратно. Ему больше была привычна темнота, но он пытался сделать пребывание Юкая внизу как можно более удобным.

Глядя на тоненькую фигурку с тревожно вздернутыми ушами, Юкай испытывал смешанные чувства. Удивительным стало понимание, что ребенок без имени совсем не боится смерти, но страшится показаться на глаза.

Неодобрения ли он опасался или просто казался самому себе чудовищем, причудой природы? Лишенный других занятий, Юкай невольно наблюдал за мальчишкой, подмечая все больше странностей.

Ребенок был гибок, ловок и быстр, но все эти умения существовали будто отдельно от него – иногда он слишком быстро начинал движение и мог расплескать воду, которую нес, или, наоборот, с удивленно округлившимися глазами смотрел, как падает ложка, не делая никаких попыток ее поймать. Воду он наливал и подносил не глядя, далеко отставляя кружку, словно на дне ее притаился опасный монстр.

Речь его была странной. Небрежная, грязная, обильно разбавленная странными звуками, повторениями и вопросами, в которых не было никакого смысла. Одни слова он проговаривал слишком быстро, проглатывая окончания, другие тянул долго, мягко перекатывая гласные, а иногда и вовсе искажал произношение до неузнаваемости, и оставалось только догадываться, о чем идет речь.

Мальчик не только не знал, как правильно говорить, но и о манерах имел самое смутное представление. Несмотря на происхождение, Юкай сам был не слишком щепетилен в соблюдении бесконечных правил, но ему и в голову бы не пришло так запросто говорить с человеком намного сильнее и опаснее себя – словно с ближайшим другом, не проявляя ни малейшего уважения.

Однажды Кот все-таки сказал свое имя – видно, настороженность понемногу уступала место доверию. Юкай попытался повторить его, ощущая, как непривычные звуки никак не укладываются вместе и мгновенно забываются, и мальчик впервые расхохотался в голос, откинув голову и обнажая нежную шею. В эту секунду с ним можно было сделать что угодно, и младшему Дракону впервые подумалось, насколько этот ребенок был безрассуден и беззащитен.

– Лучше продолжай звать Котом, – предложил мальчишка. Глаза, повлажневшие от смеха, отражали зеленые блики. – А то у тебя что-то жуткое выходит.

Чем дольше Кот находился рядом, тем больше запутывался Юкай. Внутри хрупкого тела было столько сострадания и заботы, запросто раздаваемых кому попало, что даже страшно становилось. Разве можно так растрачиваться на постороннего человека?

Мальчишка существовал только в двух состояниях – он или верил, или нет. После того как им удалось хоть немного объясниться, ребенок перешел от недоверия к полной открытости, словно теперь не сомневался в собственной безопасности. Он снял цепь с ноги Юкая, оставив прикованной только правую руку, и продолжал неловко извиняться за это. Кто обвинил бы одинокого ребенка в мерах предосторожности? Если Коту казалось, что цепь поможет удержать Юкая, если тому вдруг в голову взбредет причинить вред, то пусть будет так. Только вот мальчик всем своим поведением опровергал эту догадку. Оковы скорее выглядели попыткой удержать самого Юкая от необдуманного побега.

Теперь Кот спокойно взбирался на дощатую постель, нимало не стесняясь такой близости, которая самого Дракона изрядно раздражала. О своем прошлом мальчик говорить отказывался наотрез, разом смурнел и отводил глаза, но по бесконечным обмолвкам можно было понять, что здесь он живет не больше полугода.

– Тут такая зима, вообще ужас! – вдохновенно рассказывал Кот, обняв руками худые коленки. Он сидел так близко, что Юкай мог просто протянуть руку и коснуться спутанных пушистых волос. – Они же тут ничего не выращивают, бродят по лесу, охотятся – и все, даже рыбу не ловят, вода им не нравится, идиоты! Запасов никаких, одежда вся старая, забьются по норам и дрожат. Я и сам рыбу не очень хорошо ловить умею, но тут озеро рядом, там теплые ключи, я залезаю и – р-р-раз! – голыми руками, представляешь? А остальные крик подняли…

Вспомнив о чем-то неприятном, Кот прикусил губу, разом растеряв свое воодушевление. Мрачно поежившись, он потер плечи.

– Никто не знает, что я здесь? Ты что, живешь один?

– А с кем я должен жить? – с удивлением отозвался Кот. – Думаешь, мне лет десять?

– Двенадцать? – неуверенно предположил Юкай.

– Девятнадцать! – совершенно по-детски взорвался собеседник и сердито засопел в ответ на недоверчивую усмешку, но тут же остыл: – Мне неловко как-то из-за цепей, но ты же должен меня понять. Я вообще не представлял, чего от тебя ожидать, да и сейчас не представляю.

– Можно было сразу все объяснить, – перебил Юкай. – Я не стал бы ввязываться в бой с неизвестным противником, едва стоя на ногах.

– Ага, ага… – В голосе мальчишки послышалось сомнение. – А на меня ты от спокойствия великого напал, не иначе?

– С высоты девятнадцати лет мои поступки наверняка кажутся глупыми, – скучно отозвался Юкай.

Кот громко фыркнул, но продолжать тему возраста не стал, только вздохнул тяжело и улегся рядом. Помолчав немного, он словно смирился с принятым решением и заговорил сухо и скупо:

– Я тут живу один. Деревня чуть дальше, сюда никто не ходит – придется лезть через ручей, а он ледяной. Народу немного, но живым не выпустят. Выходить тоже нельзя, учуют сразу. Поэтому будь добр, посиди спокойно еще хотя бы неделю, а потом я тебя выведу потихоньку, хорошо? Нет, тут больше никого нет, кроме тебя, как бы я двоих приволок? И уходить будешь с завязанными глазами, понял? И не пытайся снова на меня напасть. Тем более тебя все равно уже неделю как похоронили, даже до нас слухи дошли: траур на всю страну, или как там оно тут называется? Империя? Мы живем очень замкнуто, я еще не во всем разобрался.

Слова мальчишки заставили Юкая задуматься. Если в империи траур, значит, кого-то похоронили вместо него? Если брат своими руками создал этот капкан и позволил ему захлопнуться, то он должен знать, что Юкай исчез и может быть жив до сих пор. Он будет ждать любых вестей, чтобы снова действовать.

Если же нападение было делом рук кого-то другого…

– Не помню в этих местах никаких поселений, – проворчал Юкай. Пусть в политике он не был силен, но поездил достаточно и знал, с каким тщанием составляются карты: