Железо и магия (ЛП) - Эндрюс Илона

Пустота разверзлась позади Хью, царапая его зубами.

Роланд пересек комнату и посмотрел через плечо Хью в пустоту.

— Ну, это нехорошо.

Звук его голоса, наполненный силой и магией, был таким знакомым, что причинял боль.

— Привет, Хью, — сказал Роланд.

Он выдавил из себя одно-единственное слово.

— Привет.

Они посмотрели друг на друга.

— Ты выжил, — сказал Роланд.

— Зачем ты здесь?

— Я здесь, потому что мне нужна твоя помощь, Хью. — Роланд улыбнулся.

— Дэниелс надрала тебе задницу, — сказал Хью. Богохульство, прозвучавшее в этих словах, должно было сломить его, но почему-то этого не произошло.

— Мы потерпели некоторые неудачи, — сказал Роланд. — Нет ничего такого, чего нельзя было бы исправить.

Тогда его осенило. Битва была не из-за замка. Она была из-за него. Незу было приказано пойти и вытащить его из Бэйле.

— Ты доказал свою состоятельность, — сказал Роланд.

Ты гребаный придурок.

— Ты наблюдал за мной в Абердине.

— Да. Пришло время вернуться, — сказал Роланд. — Тебя не было слишком долго.

— Для этого слишком поздно, — сказал Хью.

— Ерунда. — Роланд взглянул на цепи на правой руке. Они распались, и Хью повис, подвешенный за одну руку.

Бессмертный маг потянулся к нему.

— Возьми меня за руку, Хью. Возьми меня за руку, и все будет прощено. Все будет так, как было.

Мир сузился до границ комнаты. Если только он возьмет Роланда за руку, все проблемы исчезнут. Пустота исчезнет, забрав с собой чувство вины и ночные кошмары. Жизнь снова будет простой.

— Возьми меня за руку, — снова сказал Роланд. — Ты мой сын во всем, кроме крови.

Эти слова пронзили Хью. Он десятилетиями ждал, чтобы услышать их, и вот они, добровольно данные.

Роланд ожидал, что он опустится. Пока он был пьяницей, пытаясь совершить медленное самоубийство, Роланд был доволен, и оставлял его таким, каким он был. Но как только он взял себя в руки, он снова оказался полезен. Он стал угрозой.

Осознание потрясло его. Он посмотрел в глаза Роланда и увидел что-то еще, помимо мудрости и одобрения. Это таилось в уголках души Роланда, тихая настороженность, наблюдавшая за ним.

Роланд боялся его.

Хью ухмыльнулся.

— Нет.

— Хью, — сказал Роланд с упреком в голосе, возвращая Хью в то время, когда он был тощим сиротой. — Возьми меня за руку. Ты это заслужил. Это твоя судьба.

— Нет.

Роланд уставился на него.

— Это совсем не сюрприз, — сказал Хью. Слова слетели с его языка удивительно легко. — Ты гребаный засранец, знаешь ли?

— Я забрал тебя с улицы. Я дал тебе кров, образование и власть. И вот как ты мне отплачиваешь?

— Ты забыл ту часть, где ты превращал меня в счастливого идиота каждый раз, когда я пытался сделать что-то, что тебе не нравилось.

— В этом суть воспитания ребенка, — сказал Роланд. — Поощряй одни аспекты личности, подавляй другие.

Хью тихо рассмеялся.

— Я сделал тебя эффективным. Я освободил тебя от сложностей, которые сдерживали тебя. Я когда-нибудь заставлял тебя что-нибудь делать, Хью? Или ты с готовностью выполнял каждое задание, которое я тебе давал?

— Объясни мне кое-что. Почему ты изгнал меня? Я делал все, о чем ты просил.

— Я изгнал тебя, потому что ты не мог видеть картину в целом. — В голосе Роланда послышались нотки раздражения. — Я начинаю думать, что ты все еще не можешь.

— Это ничего не объясняет.

— Подумай об этом, и понимание придет к тебе.

Боль в ребрах стала невыносимой. Хью оттолкнул ее в сторону.

— Вот тебе картина в целом: нас двое, Дэниелс и я. Никто из нас не хочет иметь с тобой ничего общего. Ты не преуспеешь в этом деле. За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Тебе нужно, чтобы один из твоих детей дрался с другим, потому что Дэниелс давеча надрала тебе задницу, и она сделает это снова. Подумай об этом.

— Трое, — сказал Роланд. — Почти трое.

— Она еще не родила.

— Нет, но скоро. Скоро у меня будет внук.

— И тебе не терпится заполучить этого ребенка в свои руки. Наконец-то у тебя будет настоящий сын, в жилах которого течет подходящая кровь. Почему, черт возьми, ты думаешь, что что-то изменится? Даже если ты заполучишь его с того момента, как он сделает свой первый вдох, он все равно вырастет ненавидящим тебя. И все же ты здесь, так отчаянно пытаешься заполучить в свои руки новую игрушку, что посылаешь легион схватить меня, телепортируешься сюда, несмотря на опасность, и называешь меня своим сыном. Присмотрись хорошенько. Посмотри на меня, висящего здесь. Если я твой сын, то, что ты за отец такой?

— Значит, ответ отрицательный? — спросил Роланд.

— Мы могли бы оставаться здесь следующие сто лет, и все равно это было бы «нет». Ты никогда не доберешься до ребенка Кейт. Я убью тебя первым.

Роланд вздохнул.

— Ты разочаровываешь меня, Хью.

— Привыкай к этому.

Роланд подошел ближе. Их разделял всего фут.

— Без меня ты умрешь, и очень скоро. Это то, чего ты действительно хочешь?

— Всем нам рано или поздно приходится умирать.

— Одинокий, брошенный, лишенный своих сил. Ты хочешь такого будущего?

— Без сил?

— Без моей крови.

Хью потянул за последнюю ниточку магии, оставшуюся внутри него, крошечную частичку, которая осталась, несмотря на слова силы и все исцеления, которые он сотворил. Он провел пальцами свободной руки по окровавленным ребрам и погрузил магию в алую жидкость. Магия вспыхнула, и темная кровь превратилась в острую кроваво-красную иглу.

— Объясни мне это, — попросил Хью.

Роланд отшатнулся.

Игла рассыпалась в пыль.

Кто-то закричал снаружи здания, крик оборвался на полуслове.

— Последний шанс, Хью! — Роланд потянулся к нему. — Возьми меня за руку.

— Да пошел ты.

Туман ворвался в дверной проем, светящийся магией, рассеялся, и вот оно, чисто белое и сияющее, слишком чудовищное, чтобы его можно было понять, источающее холод, который летает на кометах и обитает между звездами. Роланд отшатнулся, на его лице отразился шок. Хью просто молча смотрел на это. Каждая клеточка его тела кричала. А потом он увидел ее среди хаоса зубов, ртов и глаз. Она пришла за ним.

Она повернулась к Роланду, и он сделал шаг назад, от потрясения вся кровь схлынула с его лица.

Она заговорила, и стены покрылись трещинами.

— ОН МОЙ, ВОЛШЕБНИК.

— Тогда забирай его. — Роланд исчез.

Порождение хаоса наклонилось к нему, и Хью заставил свои губы растянуться в усмешке, прежде чем его разум раскололся от чистого ужаса. Его голос прозвучал хрипло.

— Привет, дорогая.

ЭПИЛОГ

Хью открыл глаза и увидел знакомый потолок. Технологии были в зените. Все болело. Дневной свет проникал в комнату через восточное окно. Было утро.

До него донесся медленный размеренный голос Ламара.

— По этой причине самая лучшая крепость — это та, которую народ не ненавидит, потому что, хотя вы можете удерживать крепость, она все же не спасет вас, если народ вас возненавидит, ибо никогда не будет недостатка в иностранцах, которые помогут народу, поднявшему оружие против вас…

— Зачем ты читаешь ему это скучное дерьмо? — спросил Бейл.

— В отличие от твоего принца-полукровки, это классика.

— «Принц-полукровка» — великая книга.

— Еще бы. Что может быть лучше историй о невежественных подростках, отправленных в … Бейл, что это?

— Что, это?

В голосе Ламара зазвучали резкие нотки.

— Это волшебная палочка?

— Это палка.

— Ты направил на меня волшебную палочку?

— Кто, я?

— Бейл, если у тебя изо рта слетит что-нибудь на латыни, лучше бы это была литания святых, потому что я прикончу тебя.

Хью шевельнул губами. Его голос прозвучал хрипло.

— Бейл прав. Для Макиавелли еще слишком рано.

Бейл бросился на кровать и сжал его в медвежьих объятиях. Кости Хью застонали.