Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов - Владимир Геннадьевич Поселягин

вести, были идентифицированы по останкам. Наша дивизия заняла свои окопы. Наш полк в боях не участвовал, как вновь сформированный, но окопы занимал. Всё, перед нами ничейная земля и дальше немцы, зализывали раны после боёв.

Место оказалось тихое, до четвёртого марта сорок третьего года, на этом участке фронта была тишина. Бои местного значения. Да уж, пролетело полгода как не было. Правда, я не в претензии, почти две тонны накопил, тем более тратил запасы, но не пополнял, поэтому на данный момент у меня свободно две тонны и двести шестнадцать килограмм. А копил место. Я себе роскошное люксовое авто хочу. После войны на нём раскатывать. Правда, занял тонну. Ну так получилось. Неделю назад разведвыход был, добежали до штаба пехотной дивизии Вермахта, что против нас стояла. Комдив приказал, кровь из носу, но пленного не ниже майора, ему доставь. Мы полковника скрали. Просто я големов продолжал гонять, уже десять держу семь часов. Скоро до предела дойду, десять часов. Вот один что впереди на разведке был, и показал немало автомобилей у штаба. Этого не должно быть, там их явно больше штата. Видимо совещание или кто-то приехал. Много легковушек было. И среди автомобилей три красавца, «кюбельвагены», но плавающие. С прошлого года выпускают. Големы сняли часовых, я оставил бойцов, и пока големы полковника выносили, я и прибрал самый новый автомобиль, тот ещё и вездеходный, в хранилище. Тонна вышла. Теперь свободного тонна двести. Так я ещё такой же «кюбель» взял, комиссару дивизии подарил. Он оценил. С комдивом у меня и сейчас неприязненные отношения. Я эту машину лучше сожгу чем ему подарю. Да понятно, что тот давно пожалел, что наорал на меня тогда, но извинится гордость не позволяет.

— Товарищ старший лейтенант, — заглянул ко мне в землянку боец, связист из штаба дивизии. — Вас к комдиву. Срочно.

Ингрид, что лежала полуобнажённая на нарах, только потянулась, в землянке хорошо натоплено было, боец выпучил глаза и деревянной походкой, не ожидая ответа от меня, вышел. Я же быстро закончил чистить автомат, у меня был «ППШ», и стал собираться. Девушку прибрал. Это та студентка из Берлина. Ну а пока это делал и по переходам бежал к штабу дивизии, и вспоминал как это время до марта следующего года прошло. Да нормально прошло, до декабря сорок второго я служил в разведке полка. Командиром взвода был. В декабре старлея получил и меня сразу перевели в замы командира разведроты. Снова вернули в неё, пусть и с повышением. До сих пор в этой должности и в этом звании. Место тихое, особо боёв нет, разведчиков своих конечно гонял, да и сам к немцам ходил. Когда комполка говорил, что за офицера орден даст, сам бегал. Так два ордена «Красной Звезды» заработал. Всё на себя не тянул, давал и бойцам прославится и награды зарабатывать. В декабре старлея получил и на роту перевели, чему я не сказать, что был доволен. Это я про перевод. Мне на полку вполне комфортно, надежда была что на ПНШ-2 поставят, однако комиссар дивизии со мной серьёзно поговорил. Объяснил, что только на позициях моего полка известно где и кто у немцев чихнул, с другими полками не так. И хотелось бы чтобы такая хорошая разведка по всей дивизии работала. Кто именно доставляет такие сведенья, давно не было ни для кого секретом. Обещал награды и звания не зажимать. В общем, ударили по рукам.

С моей стороны одно условие, доклад ему или начштабу, неприязнь к комдиву у меня никуда не делась. Не обещал, так что и с комдивом пришлось общаться. Кривились оба. Правда, с наградами порядок. За неполных три месяца заработал второй «Боевик», уже получил его. Тихо у нас, особо наградами не разбрасываются, только за серьёзные дела дают. Вон за полковника, начальника штаба пехотной дивизии противника, может ещё что получу, и за машину. Полковника давно в штаб фронта отправили, а комиссар на подаренной машине ездит и в ус не дует. Вездеходная, а у нас весна начинается. А так мне всё нравится, место тихое, быт налажен, баня дважды в неделю. Так что я доволен службой. Тихо тут, это и радует. Дальше в штаб, доложился о прибытии, комдив, чем-то недовольный, на что я не обратил внимания, он в моём присутствии всегда такой, сообщил, что ко мне прибыл командир, из Москвы. Пообщаться хочет. Надо же, оставил нас в своей землянке, точнее в комнате, отделенной от основного штаба, двоих.

— Присаживайтесь, лейтенант, — указал майор, что был в новенькой форме сотрудника госбезопасности, золотые погоны так и сверкали, на табурет перед столом, за которым сидел.

Сам я был в зелёной утеплённой форме, фуфайка и ватные штаны, погон нет, а на голове форменная шапка. Так что снял её, расстегнув фуфайку, тут жарковато, и сел, положив шапку на стол, рядом с фуражкой майора. Его щегольская шинель висела на вешалке.

— Знаете, Райнов, о вас я впервые услышал, когда вы бежали из плена. В хороших тонах вас командиры описывали, ловко ориентировались на местности, снимали часовых, добывали припасы. Только рапорт на вас отправленный комдивом, явно поспешный, временно отвлёк. Мы ищем таких как вы. Ловких парней, хорошо знающих немецкий.

— Вы вообще кто?

— Майор Лобачёв. Вот мои документы и бумага по моему статусу. Где я служу думаю вы по форме поняли. А так я собираю и комплектую особые отряды, что работают в тылу противника. Вы вполне подходите нам на должность командира такого отряда, первый заброс пока замом, чтобы опыта набраться, узнать специфику работы, а дальше комплектуете свою группу, и в тыл к немцам, выполнять поставленные задачи.

— И служба у вас конечно добровольная?

— Конечно… Хотя, когда как.

Честный ответ мне понравился, я вздохнул и сказал:

— Мне нужно подумать.

— Час вас дам. Меня как раз обещали шикарным обедом накормить.

На этом мы пока расстались. Я сам к кухне сходил, получив в свой трофейный плоский котелок и щей, и картошки на второе, с котлетой, хорошо у нас штабных кормят, и нас заодно, так что поел. Компот был. И пока принимал пищу у себя в землянке, мне отдельную вырыли, всё размышлял. Помните в прошлом теле, когда на СВО был, я себя под суд подставил и на гражданку ушёл? Это было осознанное решение, да потому что на своём месте я был как в кандалах, работать нормально не мог. Итак командование знало