Если бы ты был здесь - Джоди Линн Пиколт

– Ладно, – сдается Финн. – Как у тебя дела?

– Хорошо. Я упала всего один раз и почти уверена, что получила ожог второй степени, а не третьей.

– Что?!

– Шучу, – тут же успокаиваю его я. – Со мной все в порядке.

Я не рассказываю Финну о том, что весь день, как одержимая, читаю истории других выживших после ковида, а также пытаюсь выяснить, как мне добраться до дома престарелых «Гринс», учитывая, что я и квартала не смогу пройти без перерыва на отдых.

Финн заверяет меня, что перезвонит чуть позже, но не перезванивает. Я не получаю от него ни одной весточки до тех пор, пока его ключи не звенят в замке нашей двери. Он приходит домой на час позже обещанного времени. Я немедленно встаю из-за стола и иду ему навстречу. При этом я пытаюсь обойтись без Кэндис, хватаясь за мебель, если чувствую, что теряю равновесие. Однако, прежде чем я успеваю добраться до Финна и продемонстрировать свой прогресс, он выбрасывает вперед ладонь, призывая меня не подходить ближе. Финн снимает с себя всю одежду и запихивает ее в мешок для стирки, который засовывает под стол для наших телефонов, ключей и бумажников. Оставшись в одних трусах и хирургической маске, он протискивается между мной и мебелью со словами:

– Я только ополоснусь и сразу же вернусь к тебе.

Через пять минут он выходит из ванной, одетый в домашнее. От него приятно пахнет мылом, а с волос капает вода. Тем временем я жду его на кухне, неловко протирая дезинфицирующей салфеткой упаковку купленных Финном двух деликатесных сэндвичей. Интересно, можно ли умереть от повышенного содержания антисептика в организме?

Я тщательно мóю руки и ставлю тарелки на стол. Финн тут же откусывает огромный кусок от сэндвича.

– Моя первая еда за сегодня, – со стоном жалуется он.

– Думаю, не стоит спрашивать, как прошел твой день.

Финн переводит взгляд на меня.

– Это – его самая приятная часть, – отвечает он. – А чем занималась ты?

– Прыгала с парашютом. А после укрощала льва.

– Неудачница! – Однако его лицо тут же озаряется какой-то идеей. – Погоди. У меня для тебя есть подарок.

Он идет в прихожую, роется в рюкзаке, с которым обычно ходит на работу, и достает оттуда полиэтиленовый пакет на молнии. Внутри оказывается тканевая маска с принтом из подсолнухов.

– Мм… Спасибо, – нерешительно отвечаю я.

– Ее сшила медсестра из отделения реанимации и интенсивной терапии. Видит Бог, последнее, что мне хотелось бы делать после смены, – это садиться за швейную машинку, но ей, по-видимому, данное занятие доставляет удовольствие. Многоразовые маски я купить пока не успел, а голубые медицинские стирать нельзя.

– Откуда она вообще про меня знает?

– Это она устроила нашу с тобой встречу.

– Я не хочу забирать себе твою маску…

– О, не переживай. Афина и мне сшила такую же. Только без подсолнухов.

На щеках Финна вспыхивает румянец.

– Афина… – повторяю я. – Это ее настоящее имя?

– Ее мама – гречанка, а папа из Детройта.

Я жду, когда Финн скажет: «Ей 65 лет» или «она замужем дольше, чем мы живем на этом свете». Или даже просто пошутит над моей ревнивостью. Но он не говорит ничего подобного, и я осторожно кладу маску рядом с тарелкой.

– Похоже, ты много о ней знаешь, – замечаю я.

– Наверное, это нормально, если вы вместе каждый день боретесь со смертью, – отзывается Финн.

Я обижена на женщину, которая, возможно, спасла мне жизнь. Я ревную Финна, хотя сама изменяла ему во сне.

Я заставляю себя успокоиться и говорю:

– Пожалуйста, передай от меня Афине большое спасибо.

Пока Финн доедает свой сэндвич, я рассказываю ему о том, что наткнулась сегодня в Интернете на смешной ролик: «Как сделать маску из чашечки бюстгальтера».

Финн наконец улыбается. Я понимаю, что достигла своей цели: его плечи расслабляются, а напряжение спадает. Именно я помогла ему забыть о печалях и заботах и именно такая я ему нужна.

Что мы с Финном умеем делать на отлично – так это быть предсказуемыми.

– Я пытаюсь вспомнить, как заболела. Ты обещал рассказать все, что я захочу узнать. У меня болела голова до того, как мне стало плохо, или…

– Диана, – прерывает меня Финн, потирая виски, – а можно просто… – Он смотрит на меня с мольбой в глазах. – Денек был тяжелый.

Я забываю все то, о чем собиралась его спросить.

– Может, посмотрим какой-нибудь фильм? – Финн, видя, что я замолчала, встает, притягивает меня к себе и зарывается лицом в изгиб моей шеи. – Мне очень жаль, – шепчет он.

Я провожу пальцами по его волосам:

– Знаю.

Мы устраиваемся на диване и включаем телевизор в поисках какого-нибудь эскапистского кино. По одному из каналов показывают «Мстители: Финал», и мы тут же включаемся в происходящее на экране. Точнее, Финн включается. Я же засыпаю его вопросами типа «Почему Капитан Марвел не может просто надеть перчатку и всех спасти?». Я не сразу понимаю, что Финн плачет.

Почти в самом конце фильма Пеппер Поттс садится на корточки рядом с Тони Старком, который пожертвовал собой, чтобы спасти вселенную, и говорит ему, что с ними все будет в порядке, а Тони просто смотрит на нее, так как знает, что это неправда. «Теперь ты можешь отдохнуть», – произносит она и целует мужа.

Плечи Финна дрожат, и я отстраняюсь, чтобы увидеть его лицо. Но Финн подается вперед и закрывает лицо руками, пытаясь подавить рыдания. Мне кажется, что за все годы нашего знакомства я ни разу не видела, чтобы он дал слабину. Зрелище меня пугает.

– Эй! – Я дотрагиваюсь до его руки. – Финн, все хорошо.

Дрожащей рукой он вытирает глаза.

– Они просили меня подписать отказ от реанимации. Я не знал, как поступить. Я пришел к тебе в палату, сел рядом с тобой и сказал, что, если тебе нужно уйти, в этом нет ничего страшного.

Теперь ты можешь отдохнуть.

Быть может, я даже слышала его, будучи на седативных препаратах. Быть может, я все это время отдыхала, чтобы потом с боем вернуться в страну живых. Но у Финна не было времени отдохнуть.

Он потихоньку успокаивается, а затем смущенно переводит взгляд на меня.

– Прости, – бормочет он.

Я глажу его по щеке:

– Не нужно извиняться.

Он хватает мою руку и целует ее.

– Я не думал, что все произойдет именно так, – бормочет Финн себе под нос, а затем смотрит мне в глаза. – Я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Я не понимал, что это значит, пока чуть