Высокое погружение - Марина Даркевич

как девушка взяла ручку в пальцы, обтянутые белыми перчаткам до локтей, и размашисто расписалась в графе для мужа. Перчатки эти были выбраны неслучайно: Денис отказался от цветного маникюра, несмотря на то что Наталия Евстафьева на полном серьёзе предложила сделать и его, дабы закончить образ. Но остальные, включая Светлану, сочли, что это будет лишним.

– Вы ошиблись, – проговорила наконец Надежда Степановна.

– Ни в коем случае, – возразила невеста. Затем помахала рукой своему странному жениху:

– Продолжаем!

– А… Кто… – пролепетала Надежда Степановна. Ещё никогда её не заставали врасплох во время брачной церемонии. Она быстро сообразила, что рядом с ней происходит какая-то дикая клоунада, которой не место в таком серьёзном заведении, как дворец бракосочетаний. Сюда приходят не дурака валять, а создавать семьи!

«Жених» тотчас распустил волосы, собранные в пучок, и выдернул из-под смокинга длинный шёлковый пояс, вмиг став стройнее и изящнее – даже строгий костюм не мог скрыть особенностей ладной женской фигуры.

– Я – Севостьянова Светлана Викторовна, – заявил лже-жених. – Где мне расписаться?

…Следующую пару допустили в зал для церемоний с задержкой минут на двадцать. Распорядительница была натуральным образом выбита из колеи и даже попросила секретаршу накапать ей валерьянки. К слову, реакция помощницы на этот маскарад Надежду Степановну привела в негодование, потому что тридцатишестилетняя Ирина была в полном восторге и весело смеялась вместе с актёрами, которые хохотали над неуместной выходкой и дружно аплодировали, будто находились в балагане. Какой-то неприятный чернявый тип в ядовитого цвета пиджаке и с крикливым галстуком, как у этих проклятых «новых русских», тоже постоянно скалился. Он ни на минуту не выпускал из рук видеокамеру, записывая на кассету все моменты этого безобразия. Двое журналистов (как выяснилось, из газеты с идиотским названием «The Балалайка») тоже крутились среди приглашённых, один постоянно сверкал вспышкой фотоаппарата, другой – щёлкал кнопками диктофона. Завтра в этом бульварном издании появится новость о том, что в Нижнеманском дворце бракосочетаний впервые в истории Российской Федерации зарегистрирован брак между двумя женщинами. Разумеется, потом где-то мелькнёт набранное петитом опровержение, ибо де-факто и де-юре ничего подобного всё же не произошло, но люди запомнят именно эту скандальную историю. В том числе и служители правопорядка. Но, конечно, настоящие имена новобрачных в газете не появятся, о чём главного редактора «Балалайки» уже попросила главный режиссёр театра. Ведь в числе прочего этот свадебный маскарад был задуман как один из шагов по постепенному выведению Дениса из-под возможного внимания следственных органов. В его иностранном паспорте уже аккуратно подправили не только год рождения, но и имя, которое из «Дәни» превратилось в «Дәнил».

– Ничего смешного и тем более забавного тут нет, – отрезала Надежда Степановна. – Мы тут не на новогоднем карнавале. Да и вообще, это не карнавал и даже не шалость. Это, милая моя, идейное действо! Раньше, в старые добрые времена, подобную выходку назвали бы «подрывом устоев»… А тебе весело! Ничего ты не понимаешь потому что…

…Был бы чёрным,

Да пусть хоть самым чёртом.

Но кто-то главный,

Кто вечно рвёт в атаку,

Приказал наступать на лето

И втоптал меня в хаки.

Я вижу дым,

Там, где я не был.

Я чувствую гарь,

Я знать не хочу ту тварь,

Кто спалит это небо.

Не трогайте небо!

Я знать не хочу, кто поёт песню:

«Марш, марш левой,

Марш, марш правой.»5

– Ира, выключи радио! – потребовала Надежда Степановна. – До чего же я не выношу современную так называемую «музыку»! Уже и по радио это гонять начали постоянно. Племянник младший наслушался «русского рока», теперь в армию идти не хочет, выбрал альтернативную службу. И что удивительно, его многие поддерживают! Даже сын, который сам честно служил в семидесятые!

«На военном аэродроме «Будённовский» – послышался голос диктора новостей, – открытом теперь для всех любителей острых ощущений, состоялась необычная акция. Десять смелых молодых журналистов городских газет и независимого телевизионного канала прыгнули с парашютами с высоты две тысячи метров. Прыгали они в тандеме. Но с кем? Встречающие храбрецов на земле с удивлением убедились, что за спинами парашютистов устроились надутые воздухом резиновые женщины, каких сейчас можно приобрести в любом из городских секс-шопов. Алина Завойская, организатор акции, сказала…»

– Выключи эту гадость! – выкрикнула Надежда Степановна. – Немедленно!

Ирина поспешила выполнить поручение.

– Просто поразительно, до какого бесстыдства дошёл народ в стране, – проворчала чиновница. – Правильно недоумевают сейчас пожилые люди: «Куда мы катимся?»

…Пока распорядительница успокаивала расшатанные современными нравами нервы, из подсобного помещёния вышли Света и Денис. Им хватило десяти минут, чтобы поменяться нарядами. Оба выглядели слегка помятыми, поэтому Маша и Роза сразу же подбежали и начали поправлять новобрачным одежду. Платье на Светлане сидело как влитое, смокинг Тилляеву был великоват, как и его новоиспечённой жене недавно.

– Им бы не хватило времени на что-то другое, – шепнула Евстафева Арине Молотовой. Та тихонько хихикнула.

– Неужели вы поменялись одеждой полностью? – удивился Арсен Меликян.

Вместо ответа Светлана подняла до колена край длинного платья, продемонстрировав ножку, сверкающую белым нейлоном и обутую в такого же цвета туфлю. Обувь, кстати, пришлось брать с собой запасную – сороковой размер ноги Дениса и тридцать шестой Светин не позволили бы им легко поменяться. Всё остальное действительно было в одном экземпляре.

*  *  *

– Больше, я думаю, спрашивать тебя не о чем, – сказал Дмитрий Телегин, закрывая папку и укладывая её на стопку других пухлых уголовных дел. – Материалы скоро пойдут в суд. В газетах про тебя пишут, люди жаждут твоей крови. У нас, конечно, не Америка, хотя всё к тому идёт. Через «Балалайку» какие-то клоуны собирают инициативную группу, чтобы во время суда над тобой размахивать плакатами и хором требовать твоей казни… Я думаю, прокурор потребует пожизненное, адвокат, конечно, будет убеждать дать тебе срок. Но срок, Задворных, окажется максимально возможным. Поверь моему опыту. К тому же доказано, что твои дружки избили Левитана, а он ведь тоже из коллегии. Значит, защитник из кожи лезть точно не станет.

– Выходит, особой разницы нет, – спокойно произнёс Кирилл. – Скорее всего, я с зоны если и откинусь, то ногами вперёд – здоровье, сами, понимаете, уже не то. Почки, сердце. На северах они долго не служат.

– За одну Ерматову ты мог бы отделаться годами семью-восемью. В лучшем случае. Но за «заказняк» на гастролях, когда ты в промежутках между спектаклями и репетициями отстреливал деловых людей и рвущихся в политику студентов, тебе дадут по полной… К тому же, кроме Ерматовой, ты покушался ещё на двух женщин. Но, в отличие от девушки, отправил в