Натуральный обмен - Татьяна Солодкова

- Каждый сам за себя! - хотя голос и больше не дрожит, но самого так и мотыляет от страха.

- Закон джунглей, - кивнул я, медленно приближаясь к нему. - Чем еще порадуешь? "Акела промахнулся"? "А мы пойдем на север"? Рад, что ты приобщился к местной мультипликации, но каникулы кончились, пора домой.

- Ни за что! - отступая от меня, Эридан вжался в дверь. - Мне плевать на Карадену! Гори оно все огнем! Я не вернусь туда! Меня зовут Андрей, понятно? Мел, что же ты молчишь?! Ты клялся мне в верности! Стоял на коленях и клялся!

Я даже присвистнул, вот этого я не знал. Одно дело общая присяга королю и наследнику, а совсем другое - личная клятва, такая, как мы принесли с Реем друг другу. В Карадене таким не шутят, это очень серьезно.

- Ты вынудил его поклясться тебе, чтобы ты мог командовать? - мое лицо перекосило от омерзения. - Ты, моральный урод, вообще имеешь хоть малейшее понятие о преданности, построенной не на принципе "господин-слуга"?

- И я клятвы не отменял! - бросил мне в лицо Эридан, довольный, что у него есть хоть какой-то аргумент в защиту. - Мел служит мне, понятно? Поэтому, Мельвидор, забирай его и уходите, я приказываю, это мой мир.

Я посмотрел на волшебника, отчетливо осознавая, что больше не могу даже злиться на него. Мельвидор выглядел бледнее и старше обычного. Может быть, мне только показалось, что я увидел в его глазах слезы, потому что уже в следующее мгновение их не было. Он ломал жизни, шел на все, чтобы защитить этого человека, предал свои принципы, врал и изворачивался, но был верен своей клятве до конца, всем сердцем, потому что, несмотря ни на что, полагал, что мальчик, выросший на его глазах чего-то да стоит. А сейчас Эридан своими словами растоптал все.

- Я больше не служу тебе, - голос волшебника звучал глухо, но отчетливо. - Я служу ему, - наклон головы в мою сторону, - и буду служить ему до последнего вздоха.

- Отлично! Вот и убирайтесь оба в свое средневековье...

Он не договорил, снова щелкнул дверной замок, и Эридан выскользнул из комнаты. Я ринулся за ним, но Мельвидор поймал меня за рукав.

- Стой, прошу тебя, - взмолился он.

- Мел! - я выдернул руку. - Ты не понимаешь, там моя мама!

Мельвидор опустил глаза.

- Я понимаю. Правда, понимаю. Но прошу тебя, будь разумным, подумай сначала. Пожалей чувства своей матери, пощади ее сердце.

У мамы после смерти папы были проблемы с сердцем, это чистая правда. Выдержит ли оно, если она вдруг увидит сразу двух сыновей, одного, привычного ей, а второго, выглядящего так, словно сбежал со съемочной площадки исторического фильма?

Я замер, до боли впившись пальцами в ручку двери.

- Мел, что мне делать? - простонал я.

Волшебник горестно покачал головой:

- Я достаточно манипулировал тобой. И ты вправе принимать решения самостоятельно. Единственное, о чем прошу, подумай хорошенько, прежде чем что-либо сделать. Ты нужен нам, именно ты, не он. Если ты вернешься, мы с Леонером принесем клятву лично тебе и будем служить верой и правдой до конца своих дней.

- Мел! - вспыхнул я. - Да о каких клятвах может идти речь? Мы с Реем приносили друг другу клятву, только чтобы спасти его от министров, он и так был мне предан без всяких красивых фраз.

- Тогда прошу, как твой друг, подумай... - запрещенный прием: подкупающая искренность. - Обещаю, отныне никакого вранья, никакого притворства.

Мое сердце рвалось туда, за дверь, а мой разум удерживал меня на месте.

Я прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.

- Мел, - тихо попросил я, - сделай меня невидимым.

- Но...

- Прошу тебя. Я должен ее увидеть.

Волшебник кивнул и переплел пальцы в какой-то одной ему известной последовательности.

- Это ненадолго, - сказал он. - Иди, тебя никто не увидит. Но действия хватит минут на пять.

- Мне хватит, - заверил я и осторожно открыл дверь, стараясь не шуметь.

Они были в прихожей. Мой двойник и моя мама. Как же я соскучился!

Мама поставила тяжелые сумки с продуктами, и ее лже-сын тут же подхватил их и понес на кухню.

- Мама, ну зачем?! Я же просил тебя не таскать тяжести!

- Пустяки, - отмахнулась мама, до боли знакомым жестом. - Хочу приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое.

- Мамуля, - Эридан обнял ее и поцеловал в щеку. - Я тебя люблю.

Когда я обнимал маму в последний раз? Лет в двенадцать? А когда говорил, что люблю ее? Хоть раз говорил? Все последние годы мы только и делали, что ругались и трепали друг другу нервы. А ведь я знал, всегда знал, что у нее больное сердце, но все равно доводил, нервировал, не ценил...

Они оба прошли на кухню, я последовал за ними и замер в дверях, привалившись плечом к косяку.

- Кстати, почему ты не на учебе?

- Отменили первые пары, - без запинки соврал Эридан.

Мама рассмеялась:

- А я уж было подумала, за старое взялся, прогуливаешь, как в школе.

Эридан посмотрел на нее с укоризной:

- Ты же знаешь, я больше так себя не веду.

- И я этому очень рада. Я горжусь тобой, сынок.

Она никогда не гордилась мной. Ни-ко-гда...

Как много бы я отдал хотя бы за то, чтобы обнять ее. Но мне нечего было отдавать, у меня все отняли, даже мамину любовь.

И, пусть Эридан - ничтожество, подлец, не заслуживающий даже уважения, но он каким-то образом умудрился стать идеальным сыном для моей мамы, исполнением ее мечты, каким не сумел стать я.

Видно, мой удел - заговоры, дворцовые интриги и казни. Наверное, я все это заслужил за то, что никогда не ценил то, что у меня было.

Время, отмеренное мне, истекало.

Я в последний раз посмотрел на маму. Счастливую, что-то весело щебечущую.

Такой я ее и запомню.

Я развернулся и пошел обратно в комнату, где меня ждал Мельвидор.

- Я уже начал беспокоиться, - признался волшебник, - оставалось меньше минуты.

Я дернул плечом, отмахиваясь.

- Не стоило.

Даже боль куда-то ушла, осталась только пустота.

Я взял со стола тетрадь, вырвал из нее листок и написал Эридану записку: "Она ничего не должна узнать. Никогда. Не дай бог тебе проболтаться".

Мама не должна знать, что ее сын мотается где-то в другом мире, а может, уже сгинул там вовсе. Она не заслуживает этой боли, пусть будет счастлива. Счастье не всегда в правде, а иногда как раз в незнании.

Я свернул листок вдвое и положил под крышку ноутбука, туда, где он точно его заметит, а потом повернулся к Мельвидору.

- Я готов. Уходим.

В его глазах были сомнение и тревога.

- Ты уверен?

- Уверен, - выдохнул я. Наверное, никогда и ни в чем я не был уверен, как в этом решении.

- Тогда пошли.

Мельвидор открыл проход, и я вошел в него, не оглядываясь.