Божественный спор - Милослава Финдра

ему в объятия. Он касался ее осторожно, боясь задеть свежие раны, хотя всей душой желал, наоборот, сжать крепче и никогда не отпускать. И не сразу нашелся, что сказать, а потому просто начал шептать ей в волосы разные утешительные глупости.

— Все хорошо, больше тебя никто не обидит, — было самым разумным из того, что он произнес.

И именно на эту фразу Рия откликнулась, перестав наконец дрожать и всхлипывать.

— Он умер, да? — как-то глухо и обреченно спросила она, удивив его тем, что может переживать о судьбе такого мерзавца.

— Да, — честно признался Иттан, добавив: — И он больше не сможет тебе навредить. Вообще никто не сможет, теперь, когда я рядом. Обещаю.

Слова словно сами рождались на его языке, и эту клятву он готов был повторить еще тысячу раз. Но сейчас было не время для красивых объяснений. Гораздо важнее было добраться до лекаря. Картина с двумя красными полосами на белоснежной спине Рии до сих пор стояла перед его глазами, делая каждый удар сердца мучительной пыткой.

— Очень больно? — зачем-то спросил Иттан, и без того зная ответ. Конечно, очень, как может быть иначе.

Но ответ Рии был неожиданным.

— Совсем нет. Если честно, я вообще не чувствую спины… Просто до сих пор страшно, — прошептала она ему на ухо.

Тогда он оглянулся и с облегчением обнаружил, что один из топтунов уже вернулся, принеся потребованную тряпку. Ему достало ума раздобыть сатиновую простынь — достаточно большую и нежную на вид для того, чтобы укрыть израненную Рию. Гвардеец стоял спиной, как он и велел, поэтому Иттану пришлось обойтись без знаков и приказать голосом:

— Давай ее сюда.

Девушка слегка вздрогнула в его объятиях, не понимая, чего он требует. Но ее быстро успокоил ласковый шепот. Топтун же с похвальной расторопностью подошел, протягивая белый шелк.

— Сейчас я тебя укрою, возьму на руки и заберу отсюда. Все будет хорошо, веришь? Только продолжай меня крепко обнимать, — велел Иттан ей на ухо, стараясь говорить как можно мягче.

Рия слабо кивнула. Дождавшись этого робкого согласия, он взял ткань из рук гвардейца и мягко укутал ею девушку. А после этого подхватил за ягодицы и встал, прижимая, как ребенка, к груди. И понес наружу, к порталу, где давно нервничал, ожидая их, молодой маг.

На обратном пути Иттан все еще чувствовал странную вялость разума. Только одна мысль разбередила его по пути.

Мучителю Рии очень повезло, что он нашел его уже мертвым.

* * *

Царевна послушно шла под руку с мерзким бургграфом к алтарю, где их ожидал жрец.

Это был настоящий кошмар. Ниилида не могла сделать ничего, чтобы помочь своей избраннице. Только не в этом жалком теле с крохами былой силы, которые ушли на то, чтобы очистить тело и разум бедняжки от действия приворотных зелий. А вот совладать с дурманным дымом курительниц Нилиида уже была бессильна.

Душу богини красоты защемили одновременно обида на Единоглазого, злость за людскую подлость и страх за царевну. И по щеке хомяка скатилась круглая слеза, упав на пол чистейшим алмазом. Совершенно бесполезным в текущей ситуации. Не драгоценностями же подкупать этих подлецов?

Когда в голове зазвучал голос богини войны, Ниилида пребывала на самом дне пучины отчаяния. По крайней мере, она так думала.

— Не желаешь попросить о помощи? — Вопрос Гердии звучал издевательски.

— Нет, как-нибудь обойдусь, — пропищала Ниилида мысленно в ответ.

— Да ладно тебе, просто попроси, — интонация в голосе богини войны стала более вкрадчивой.

— Я же сказала, что обойдусь.

— Действительно думаешь, что справишься в одиночку? — В безмолвный разговор вмешался мелодичный голос Онифы. — Без нас ты проиграешь.

— А с вами что, выиграю? Зачем вам вообще мне помогать, когда вы сами вышли из игры, — обиженно насупилась Ниилида, втайне надеясь, что какое-то решение найдется.

Богиня мудрости мелодично рассмеялась, а затем сказала:

— Общий проигрыш и общая победа — две совершенно разные вещи. Вопрос в том, что выберешь ты: разделить триумф и поделиться почестями, признав нашу важность для мира, или горько оплакивать собственную неудачу.

— Вот умеет же красиво сказать, — ворчливо пробурчала Гердия, но Ниилида расслышала в ее тоне нотки восхищения.

Впрочем, она и сама частенько завидовала красноречию Онифы. Все же у мудрости есть свои сильные стороны. Как и у войны… пусть признать это Ниилиде было гораздо тяжелее.

Но она все равно это сделала.

* * *

Забавно, как стремительно могут развиваться события после принятия сложных решений. Ниилида долго думала и сомневалась, но стоило ей согласится разделить победу — и Онифа просто моргнула.

Все присутствующие в небольшом храме тут же повалились с ног, погрузившись в глубокий сон.

Богиня мудрости не стала усыплять только царевну — та все равно не понимала в дурмане, что происходит вокруг. Незачем девочке отбивать себе бока о каменный пол.

А вот самонадеянных людишек, решивших сыграть в грязную игру, можно и проучить.

* * *

Гердия недовольно хмурила брови, наблюдая за работой Онифы. Сильна богиня мудрости, хоть и не любит этого показывать. А тем временем с легкостью властвует над человеческими разумами — так же свободно, как война — силами природы.

Не то чтобы Гердия завидовала. Или была недовольна выбранным способом исправить ситуацию… Но все же посчитала, что мерзавцы легко отделались. Поэтому и дернула незаметно мизинцем на правой руке.

Пусть люди сами решают, как наказать виноватых. А то, что их до этого немножко покусают блохи, ничему не повредит.

* * *

Главе королевской стражи следовало радоваться, что он лишился своего места, а не головы.

Правда, Эдвард был не уверен, что сможет сдержаться, если с Арникой что-то случится. С одной стороны, он понимал, что вряд ли его невесте будет причинен какой-либо физический вред. Покушение на имизонскую царевну грозило заговорщикам крупными неприятностями не только со стороны короля Катории, но и венценосной матери царевны.

Линард развил бурную деятельность, выясняя, кто мог организовать похищение и, к счастью, вернулся с новостями раньше, чем Эдвард окончательно потерял терпение.

Первым делом, конечно, проверили маркиза, за которым и без того была установлена слежка. Закономерно, против него не нашлось никаких улик. А вот бургграф Шантельи слишком поспешно покинул королевский замок сразу после бала. Царевна пропала чуть позже, но все равно это совпадение выглядело подозрительно.

Время играло против них, поэтому тратить его на ложный след было опасно. Пришлось Эдварду еще немного подождать, прежде чем Королевская канцелярия убедилась в причастности бургграфа. И вот тогда король потребовал выдвигаться незамедлительно, безапелляционно обозначив, что будет сам возглавлять отряд спасения царевны.