Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы - Олег Черенин

Другое объяснение его ареста связано с версией о том, что Жимерский до майского переворота 1926 года был активным сторонником известного противника Пилсудского генерала Юзефа Галлера, эмигрировавшего после трехдневных боев за границу, а судебный процесс был инициирован врагами генерала. Эта версия также имеет под собой много оснований, так как после переворота многие высшие офицеры Войска Польского, не являвшиеся сторонниками санации, были просто изгнаны из вооруженных сил под различными предлогами.

Куратором агента, с учетом его больших возможностей и значимости для советской разведки, был сам парижский резидент ИНО ОГПУ Юрий (Ежи Францишек) Маковский. Возможно, и саму вербовку Жимерского провел он, поскольку известно, что они были знакомы как минимум с 1914 года по совместной деятельности в ППС (революционная фракция) и Союзе стрельцов[414].

Личные связи в интересующих разведку кругах сделали Жимерского в глазах советского руководства ценным агентом. Информация, получаемая по этому каналу, затрагивала и тематику польско-французских отношений, и вопросы деятельности 2-го отдела Главного штаба Войска Польского, и другие проблемы, представлявшие интерес для советской разведки. Родной брат Михала Жимерского Станислав был также задействован в парижской агентурной сети ИНО в качестве связника и самостоятельного источника информации.

После возвращения в Варшаву в 1933 году Михал Жимерский для поддержания связи примерно четыре-пять раз в год выезжал в Данциг на личные встречи с резидентом или его представителем, в ходе которых обсуждались оперативные вопросы, корректировались разведывательные задания и т. д. В остальное время связь поддерживалась через почтовую переписку. Советская разведка снабдила Жимерского несколькими адресами в Париже и Москве, куда он направлял агентурные сообщения почтовыми отправлениями с использованием симпатических чернил.

Вернувшись в 1934 году в Париж, Жимерский продолжил сотрудничество с Маковским или его представителем «Александром» (возможно, Александр Завадский) вплоть до конца 1937 года, пока, по понятным причинам, контакт с ним не был прерван[415].

Свои агентурные материалы М. Жимерский готовил на основании информации как минимум трех субисточников: известного политика и будущего министра эмиграционного польского правительства Кароля Попеля (политические сведения), бывшего командира 30-го пехотного полка полковника Исидора Модельского (военная и военно-политическая информация), Феликса Млынарского (экономика). Они были завербованы Жимерским, пользуясь разведывательной терминологией, «на чужой флаг», считая его представителем подпольных «антисанационных» сил, возглавляемых генералом Сикорским[416].

Цмеля, в свою очередь, зная о подпольной деятельности Жимерского, акцентировал внимание своих руководителей в польской разведке именно на этом аспекте работы своего друга, считая его активным сторонником «национально-революционного движения» и его лидера генерала Янушайтиса. Тем более что такая информация исходила от самого Жимерского.

Польские лидеры оппозиции, проживавшие в эмиграции, никогда не скрывали своего отвращения к режиму «санации» и ее вождям Пилсудскому, Беку, Рыдз-Смиглы и др. Генералы Сикорский и Галлер, близкие им «людовцы», профессор Станислав Кот, Мацей Ратай, бывший премьер-министр Игнацы Падеревский, все они считали, что в угоду своему немереному честолюбию Юзеф Бек готов поступиться интересами Польши и пойти в услужение к Гитлеру. Они полагали, что под прикрытием провозглашенной Беком политики «равновесия» Польша является «тихим» союзником Германии в ее устремлениях на Восток. И нужно прямо сказать, что веские и серьезные основания так оценивать внешнеполитический курс Польши у них были.

В «Обзоре внутренней и внешней политики Польши», подготовленном на основании агентурного сообщения, исходящего от «серьезных польских источников», читаем:

«Ген. Галлер: Известный своими французскими симпатиями, генерал Галлер говорит, что теперь уже не подлежит никакому сомнению, что между Германией и Польшей имеется секретный военный договор, направленный против СССР. По данным Галлера, этот договор обеспечивает Германии на случай войны с СССР организацию в приморской области Польши этапных пунктов и особых сил по обслуживанию немецких военных транспортов. Обосновавшись таким образом на польской территории, немцы с момента окончания военных действий автоматически завладеют всей этой территорией. Пилсудский не придает должного значения западным польским границам и готов отказаться от Поморья в целях осуществления своих фантастических планов в отношении Украины и Литвы. Но эта преступная политика, как говорит Галлер, встретит должный отпор всей польской общественности.

Генерал Сикорский: Генерал Сикорский обратился к Падеревскому с предложением выпустить специальное обращение по поводу внешней политики Бека, подвергнув острой критике его немецкую ориентацию. Падеревский с этим предложением не согласился, считая, что критика политики Бека явится лишь односторонней критикой всего режима Пилсудского.

Сикорский уверен, что между Германией и Польшей существует секретный военный договор, на основании которого судьба польского Поморья окончательно решена в пользу Германии. По мнению Сикорского, Польша оставит лишь за собой железнодорожную магистраль Катовицы — Гдыня, которая будет связывать Польшу с морем, сам порт Гдыня станет вольным городом. Польша в компенсацию за это получила бы Литву с Мемелем, который станет польским портом в Балтийском море.

Полковник Блешинский: Военный атташе во Франции полковник Блешинский в узком кругу говорил, что “польско-немецкий союз преследует более серьезные цели, чем нормализацию польско-немецких отношений. Старый игрок, как назвал Пилсудского Блешинский, не даст себя обмануть молодому Гитлеру, и он его использует для крупной политической игры, о чем мы только в будущем узнаем”. Эти слова Блешинского были поняты в том смысле, что польско-немецкие отношения скреплены военным союзом, за которым скрываются агрессивные планы обоих союзников по отношению к восточным соседям»[417].

Процитированный отрывок агентурного сообщения во многом проясняет роль агента советской разведки в актуализации тематики существования «секретного договора» и позволяет нам высказаться по существу вопроса.

Во-первых, тот факт, что сведения исходят из кругов польской оппозиции, указывает на большую вероятность того, что одним из их источников для советской разведки был именно Михал Жимерский (Роль).

Во-вторых, из контекста высказываний польских генералов Галлера и Сикорского, хотя и весьма информированных, но все же далеких от первоисточников (МИД, Главный штаб) лиц, следует, что они основаны больше на анализе лично доступной им информации и мотивированной убежденности, нежели на документальных источниках (в сравнении с тем же Кобылянским, который «сам читал»).

В-третьих, в агентурном сообщении отсутствуют указания на то, каким образом агенту стали доступны содержащиеся в нем сведения, включая высказывания Галлера, Сикорского и Блешинского. Можно только предположить, что для агента их «ретранслятором» были упоминаемые выше Попель, Млынарский и Модельский. Но с таким же успехом мы можем предположить, что Жимерский передал в Москву сведения о договоре со слов своего «друга» Цмели.

На основании указанных источников невозможно делать какие-либо определенные выводы. Но обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Информация советских агентов находилась в русле циркулировавших по всей Европе слухов и предположений о существовании «дополнения», «секретного протокола» и т. д.

Заместитель польского военного атташе в Париже майор Густав Ловчович в одном из своих донесений в Центр писал: «Не исключено, что веру многих представителей мира французской политики о существовании секретной польско-французской конвенции разделяют и военные круги. В таком случае, Россия становится естественным союзником Франции, а сотрудничество с советской армией является приоритетом»[418].

Эти слухи являлись питательной средой для различного рода интриг, далеко идущих предположений и политических комбинаций. Также обращает на себя внимание политическая ситуация в Европе, на фоне которой и появлялись указанные слухи. Это было время активных дипломатических переговоров между Францией, Польшей, СССР, Великобританией по условиям подписания Восточного пакта, одной из попыток, прежде всего, руководства Франции, Чехословакии и СССР положить предел реваншистским устремлениям Германии. Польша, как известно, выступая против своего участия в Восточном пакте, активно интриговала против его заключения, так как, в случае его подписания, позиции Советского Союза заметно улучшались.