Через Сибирь - Фритьоф Нансен

Инженеры рассказали мне об одном очень ярком примере действия мороза зимой. Они строили новый деревянный мост на сваях, которые забивались в ил. Однако там оказалось глубоко — и сваи надставили. Когда же приехали проинспектировать мост весной, то сваи выперло из земли, а мост перекосило. Сваи выперло аж на 31 сантиметр из земли. Когда же их достали, то обнаружилось, что в том месте, где они были надставлены, намерз лёд, который и распёр бревна, а уж затем там намёрзли настоящие ледяные столбики — как раз длиной в 31 сантиметр. Стало понятно, что брёвна не очень плотно подогнали друг к другу, и в образовавшиеся пустоты натекла вода, а затем она замёрзла и расширилась, вытолкнула болты и раздвинула брёвна. Затем лёд, при дальнейшем усилении мороза, сжался, образовались новые пустоты, куда опять просочилась вода и ещё более раздвинула брёвна при замерзании. И так повторялось несколько раз…

Мы поехали по боковой ветке на Благовещенск. Это самый большой город Амурской области, расположенный на левом берегу Амура, при впадении в него реки Зеи. До города мы не доехали, потому что должны были проинспектировать мост через Зею, который тут строился. По дороге туда загорелся наш вагон от искр, летящих фонтаном из трубы паровоза, отапливаемого берёзовыми поленьями. Пришлось ломать стенки вагона и заливать водой двойную обшивку.

Наконец мы доехали до красивой широкой Зеи…

На пароходе должны были подняться вверх по реке до станции главной линии. Но сначала предстояло запастись дровами. Я понял, что на Зее большое движение, потому что за короткое время, что мы стояли у пристани, мимо нас прошло как минимум три больших парохода, два вниз и один вверх по реке. Последний тащил большую баржу. Они прошли мимо нас, сверкая освещёнными иллюминаторами, изрыгая клубы дыма и подмигивая отражающимися в воде сигнальными огнями, — и это было почти фантастическим зрелищем для нас, прибывших из почти необитаемых мест, практически пустыни. Капитан сказал, что по Амуру и его притокам бегает 300 пароходов.

Понедельник, 13 октября.

Мы плывём по богатой реке вверх по течению, тут по обоим берегам месторождения золотоносного песка. Доктор Русаковский сказал мне, что тут в результате простой промывки песка можно в день заработать три-четыре рубля. Но такое случается редко — как правило, искатели золота с трудом могут прокормиться. Я сам видел таких людей — чуть выше по реке возле Алексеевска они на берегу мыли песок.

Попадались нам и деревни, внешне очень даже богатые. Тут вдоль реки люди живут давно. Надо полагать, что первыми пришли сюда китайцы.

Но вот мы подошли к недавно отстроенному городу Алексеевску, где через Зею построен мост. Ещё издалека увидели мы возвышающиеся над долиной и золотистые в лучах солнца устои моста. Мы обогнали пароход, тащивший баржу, затем ещё один пароход, проплыли мимо землечерпалки. Вокруг нас всё было в движении. Видели мы и сплавлявшийся вниз по течению плот из больших брёвен. На нём были люди, которые плыли куда-то по своим делам вместе со скарбом и лошадьми. Это старый способ передвижения по здешним рекам. Пароходы, железная дорога и землечерпалка — приметы нового времени. Как и устои моста, которые, как мне показалось, были уже совсем готовы. Возле моста мы видели удивительный паром, полный людей. Передвигают его две лошади, которые ходят по кругу и вертят ворот.

Тут заложен большой город, названный в честь цесаревича Алексея, наследника престола. В нём будет располагаться Главное управление Амурской железной дороги. Мы поднялись на берег, посмотреть на развернувшееся строительство. Пока готов только один дом, и, что примечательно, это сиротский дом для детей умерших железнодорожных рабочих. Год назад тут было болото — а сейчас строится город. А ещё через год здесь вырастет целый квартал из зданий, принадлежащих железной дороге.

Мы пошли посмотреть на сам город, заложенный год назад. Тогда тут не было ничего, а сейчас широкие улицы, уже размечены места для строительства и границы кварталов, разбит большой парк. Но дома ещё только строятся. Мы зашли в школу, в которой в две смены учатся 250 детей рабочих. В школе три класса. Крепкие на вид и довольные ученики.

Город очень хорошо расположен — на ровной песчаной возвышенности. Но до реки всё-таки далековато, а это не способствует развитию торговли. Хорошая пристань тоже находится в отдалении вниз по течению, где берег пониже, но там сыро, а потому город решили строить тут.

От Алексеевска железная дорога идёт дальше на северо-запад, почти посредине между реками Амур и Зея. Последняя в верхнем течении идёт практически параллельно Амуру и лишь чуть ниже к северо-востоку от Алексеевска круто поворачивает на юго-запад. Дорога идёт по вершине плоскогорья, которое и является водоразделом между двумя реками, и поднимается постепенно вверх, сначала по холмистой долине с плодородной почвой, которую американские географы назвали бы peneplain. Станция Гондатти, расположенная в этой долине приблизительно в 100 километрах от Алексеевска, находится на высоте 282 метров над уровнем моря. Равнина постепенно повышается и перерастает в горную страну, а железная дорога на станции Керак проходит уже на высоте 680 метров над уровнем моря. Там же проходит водораздел между истоками Зеи и маленькой реки Невер, также притока Амура. Дальше дорога идёт по горам разной высоты, пока не достигает границ Забайкалья, где поднимается ещё выше.

Лес на этих участках растёт довольно-таки редкий, а с увеличением высоты всё редеет и редеет. Растут тут преимущественно лиственница, однако довольно много и берёзы, а также встречаются ели и сосны. Деревья невысокие, потому что зимы здесь очень холодные и малоснежные, поэтому почва сильно промерзает и медленно оттаивает, а на высокогорье вообще вечная мерзлота. За станцией Гондатти на высоте 300 метров над уровнем моря хвойный лес такой высоты, что деревья не подошли бы и для телеграфных столбов, хотя и стоят тут на большом расстоянии друг от друга. Ещё выше — на 600–700 метрах над уровнем моря — лес ещё меньше и ниже. Деревья растут очень медленно: ёлке или сосне со стволом обхватом сантиметров в двадцать может быть около ста двадцати лет. Горы тут невысокие, разделены большими плоскогорьями и болотами, на которых практически не растут деревья, лишь изредка можно увидеть одинокую лиственницу или берёзу. Иногда мы видели и высокие горы, дерзко воспаряющие к небу на фоне своих низкорослых собратьев.

Примечательно, что и тут не видно следов ледникового периода… Вершины гор не скруглены, как это бывает обычно под воздействием льда, а в долинах практически повсеместно заметны водные отложения. Также нигде нет подвергшихся действию льда плоскогорий. Однако в качестве основного доказательства я бы привёл высокие, острые и сильно выветренные вершины и гребни гор, которые никогда бы не сохранились, будь здесь ледниковый период.