Марсельская сказка - Елена Букреева

из-под ног. Я знала, ещё тогда знала, тая в его объятиях, что этот легкомысленный шаг нас обоих ни к чему не обязывает, тогда почему же сейчас тревога разрастается в душе от одной лишь мысли о расставании? Ещё вчера я на стены лезть была готова, только бы скорее оказаться в Париже, а сейчас… так странно… мы едем уже несколько часов, но время это пролетело, как один миг. Почему же я так себя ощущаю? Вероятно, ответить на этот вопрос станет намного легче, когда я признаюсь, наконец, себе в том, зачем на самом деле я заставила Реми вернуться в Марсель.

Наконец, мысли стали понемногу отступать, и взгляд мой сонно и бездумно упёрся в пыльное стекло автомобиля. Машин на пути нам почти не встречалось, а если и проезжал кто-то мимо, то я вжимала голову в плечи и сползала все ниже и ниже по спинке кресла, боясь оказаться замеченной не теми людьми (если этих бастардов вообще можно было так называть). Всё же большую часть времени мы ехали по пустынной трассе сквозь поля и редкие деревни вдалеке и молчали, едва ли зная, что друг другу сказать. Мне хотелось прижаться к нему ближе и никогда не отпускать. А он, наверное, моих желаний не разделял. Ах, вот бы забраться к нему в голову! Получить хоть одну подсказку!

— Эйла, — тихо пробормотал кто-то у меня над ухом.

Я вздрогнула и, обернувшись к источнику звука, растерянно моргнула. Реми перегнулся через своё сиденье и коробку передач и теперь нависал надо мной, серьёзно вглядываясь в моё лицо. Тихо усмехнувшись, я потянулась к нему, чтобы разгладить большим пальцем морщинку между его бровями.

— Ты уснула?

— Нет, — прошептала я, случайно уронив взгляд на его губы.

Он сам виноват. Они ведь слишком близко к моим губам. А оттого так велик соблазн…

Ну почему же он меня не целует?

Вздрогнув от притока мурашек, я рвано вздохнула и огляделась по сторонам, только сейчас осознав, что авто стоит на месте.

— В чём дело? Почему мы остановились?

— Я звал тебя. Ты не реагировала, — ответил Реми, не отрывая взгляда от моих глаз. — Хотел показать тебе кое-что, прежде чем стемнеет. Ты не против? Или нам нужно на всей скорости гнать в Париж?

— Нет! — неожиданно даже для самой себя резко ответила я. — Нет, то есть, я не против… конечно, нам нужно в Париж, но… в общем, показывай уже.

Реми расхохотался и наклонился ещё ближе. Лёгкая улыбка тронула мои губы, сердце взволнованно затрепетало в груди. Я опустила веки и чуть приоткрыла рот, готовая к поцелую, но вдруг услышала щёлчок. Откуда-то справа сквозняк лизнул моё открытое плечо. Лишь распахнув глаза, я смогла понять, что он просто открыл дверь. Он просто открыл эту чёртову дверь. Пытаясь скрыть сожаление за удивлением, я вышла вслед за Реми из автомобиля и вдруг на самом деле оцепенела, когда увидела красоту, расстелившуюся слева от дороги.

Это оказалось бесконечное фиолетовое поле ирисов, чьи нежные лепестки колыхались на лёгком вечернем ветру. Цветов было так много, что сперва я даже не разглядела узкую тропинку, проложенную через поле и ведущую прямиком к пылающему солнцу, медленно ползущему к закату. Где-то на горизонте виднелись деревья — столь же насыщенно зелёные, что и стебли этих чудесных ирисов. Небо, алея, будто принимало оттенок цветов, и всё вокруг наполнялось тем же трепетом, что символизировал собой этот цвет. Мне хотелось броситься в эту фиолетовую бездну, утонуть в цветах, в этом аромате, ощутить каждый нежный поцелуй свободы, ветер, играющий в моих волосах…

Широко улыбнувшись, я повернулась к Реми.

— Что ты делаешь? — спросила я, когда заметила, как увлечённо он роется в багажнике.

— Ничего, — Реми закрыл багажник и, подойдя ко мне, кивнул в сторону поля. — Идём.

Я почувствовала себя чуточку спокойнее, когда он положил свою большую ладонь на мою спину. Мы, не оглядываясь по сторонам, пересекли дорогу и спустились к полю. С каждым шагом, сделанным по пыльной тропинке, обступающих нас цветов становилось все больше и больше, их свежий и таинственный аромат кружил голову, заставлял раствориться в своих объятиях, дарил иллюзию истинной свободы. Мы шли прямиком к солнцу, а оно ускользало от нас, окрашивая небо в багровые оттенки. Вкупе с фиолетовым это создавало просто невероятный контраст — клянусь, я не видела ничего красивее. И мой горящий взгляд, моё трепещущее сердце, мои мурашки это лишь подтверждали. Я коснулась руками нежных лепестков и посмотрела на Реми.

Он почему-то не сводил с меня глаз.

— Вот оно, — тихо сказал мой спутник и остановился.

— Что? — я нахмурилась, останавливаясь следом и оборачиваясь к дороге — оказалось, мы прошли не больше пары десятков ярдов. — Что «оно»?

— То место, которое могло бы тебе подойти.

Реми вдруг наклонился ко мне, потянул руку к моей талии, и когда я задрожала в отчаянной необходимости прикосновения, он слегка сдвинулся и сорвал бутон одного из бесчисленного множества цветов за моей спиной. Поднеся его к носу и вдохнув аромат, он улыбнулся и шагнул ко мне почти вплотную, чтобы заправить цветок мне за ухо. Его длинные ловкие пальцы мимолетно коснулись моих кудрей, затем поднялись к скулам, очертили их контур и, стоило мне прикрыть глаза и вздохнуть, бесследно исчезли, будто их и не было.

— Глухая французская деревня, берег средиземного моря, старый отель, маленький курортный городок, роскошный приём толстосумов… нет, нет, именно здесь, среди ирисов, ты расцвела тоже. И могла бы цвести.

— Почему? — я старалась говорить тихо, не выдавать голосом предательскую дрожь. — Почему именно ирисов?

Он не спешил отвечать, не отрывая от меня взгляда, и вдруг меня осенило: легенда. Однажды, когда Шарлотт ещё училась в Сент-Эндрюсе, она готовилась к ботанике — ей предстояло подготовить доклад о семействе Ирисовые. Она, мечтательная и романтичная, не бросилась к книгам, а вспомнила одну легенду, которую наш отец рассказал ей ещё в детстве, и поспешила поделиться ею со мной. Жена рыбака долго и безутешно ждала своего супруга, что ушёл на своём судне в открытое море, ждала так долго, что однажды из её слезы вырос прекрасный цветок — ирис. Он был так красив, что птицы и звери решили разнести его семена по всему свету — даже вода и ветер вызвались им в помощь. Так ирисы по всему миру стали маленькими маяками, указывающими морякам путь домой, к ждущим их любящим жёнам.

Я видела это в его глазах — он знал легенду. Знал, но никак не мог определиться с ролями. Конечно,