Столыпин. На пути к великой России - Дмитрий Струков

Однако и последующие поступки государыни также продолжают разрушать версию о враждебном отношении к премьеру. Царская семья и после гибели премьера помнила о его жене и детях. «Когда весной 1913 г. маленькому Аркадию вырезали в клинике Кауфмана аппендицит, императрица справлялась о его здоровье. Семью продолжали приглашать на придворные церемонии»[763], а влиятельные родственники Столыпина по-прежнему пользовались расположением царицы. Так, в конце 1916 г. царица с одобрением говорила мужу о кандидатуре Алексея Нейгардта, родного брата Ольги Борисовны и личного друга Столыпина, как о возможной смене Б.В. Штюрмера на пост главы правительства[764].

Правда, как уже говорилось, царицы, как и царя, не было на похоронах Столыпина, но на это имеются особые причины. Прежде всего, эта болезнь императрицы, из-за которой государь оказался вынужден один с двумя дочерьми поехать в киевский театр, где и произошло роковое покушение на Столыпина[765]. Трагедия 1 сентября потрясла и без того недомогающую Александру: в списке жертв Богрова могли оказаться и сам царь, и две их дочери. Страх за детей был настолько сильным, что Николай запретил всей семье присутствовать на погребении. Это было вполне естественно. Шесть с половиной лет назад, когда террористы зверски убили великого князя, дядю царя и мужа сестры царицы Сергея Александровича, императрица опасаясь своих впечатлений (которые могли передаться ее грудному сыну. – Мнение баронессы С. Буксгевден ) также не приехала на похороны[766].

Все эти инсинуации в адрес царицы еще раз доказывают нетерпимость и враждебность «передового» русского общества к всему тому, что не укладывалось в его светские и либеральные стандарты и представления. По словам доктора исторических наук А.Н. Боханова, Александра Федоровна «если и не самый, то один из самых “нелюбимых” персонажей отечественной истории». С горечью об этом незадолго до своей смерти в 1960 г. говорила сестра Николая II великая княгиня Ольга Александровна: «Из всех нас, Романовых, Аликс наиболее часто была объектом клеветы. С навешанными на Нее ярлыками Она так и вошла в историю. Я уже не в состоянии читать всю ложь и все гнусные измышления, которые написаны про Нее»[767].

Не меньше клеветы было вылито и на царя. Некоторые историки до сих пор всерьез пишут о неблагодарности царя, о забвении заслуг и свершений премьера. Одним из аргументов к такого рода утверждениям является якобы отсутствие специальных публичных заявлений государя на смерть П.А. Столыпина. Однако это не соответствует действительности.

«[…] Наше светлое настроение, – объявлял Николай II в рескрипте киевскому генерал-губернатору Ф.Ф.Трепову от 7 сентября 1911 г., – омрачено злодейским покушением в Моем присутствии на верного слугу Моего, доблестного исполнителя своего долга Председателя Совета Министров. Но доходящее до Нас со всех сторон выражение искреннего возмущения по поводу совершенного злодеяния убеждает Нас в том, что все благомыслящее население Киева, как и прочих посещенных Нами местностей, преисполненное одного желания торжественно встретить своего Монарха, испытывает вместе с Нами чувства скорбного негодования.[…]»[768].

Отдавая дань памяти премьеру, царь поддержал инициативу земских гласных и националистов Думы начать сбор пожертвований на памятник П.А. Столыпину: «Преклонимся же перед этой редкой, удивительной, героической кончиной Петра Аркадьевича Столыпина и принесем свою посильную лепту на дело любви и почитания его светлой памяти, на сооружение памятника – достойнейшему»[769]. По словам сына Столыпина Аркадия, Николай II пожертвовал на создание этого памятника «немалую сумму»[770].

По желанию государя Столыпина похоронили у стены Трапезной церкви Киево-Печерского монастыря рядом с могилами Искры и Кочубея[771]. Известно также, что после смерти Столыпина государь приказал министру императорского двора графу В.Б. Фредериксу осведомиться о том, какие пожелания П.А. Столыпина оказались не выполненными при его жизни, и все таковые удовлетворить[772].

Память о Столыпине продолжала жить и в назначении на новые должности сподвижников премьера. Например, начальник Главного управления местного хозяйства МВД С.Н. Гербель в январе 1912 г. был назначен по предложению председателя Совета министров В.Н. Коковцова как кандидат Столыпина из «уважения к его памяти», где он оставался до мая 1917 г.[773]

Официально государь больше не возвращался к сентябрьской трагедии 1911 г., однако это совсем не говорит о забвении памяти Столыпина. Со смертью близких и верных людей царю пришлось соприкасаться множество раз, и всегда одна и та же реакция – сдержанность во внешних проявлениях и внутренняя молитва, о глубине и силе которой знал лишь Бог. После убийства эсером Балмашевым министра внутренних дел Д.С. Сипягина государь запишет в своем дневнике: «Нужно со смирением и твердостью переносить испытания, посылаемые нам Господом для нашего блага». После убийства В.К. Плеве следующая запись: «На то Его святая воля». «Все та же главная черта мировоззрения, – комментирует реакцию государя Э.С. Радзинский, – все определено Богом в этом мире – судьбы народов и судьбы людей. И нам не познать промысел Божий и то благо, которое скрыто в каждом его деянии»[774]. Вспомним слова древнего Иова – святого покровителя Николая: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно».

Характерно, что и в последующие годы царь продолжал помнить своего премьера и молиться о нем. Оказавшись в 1916 г. в Киеве, Николай II напишет Александре Федоровне такие строки: «Со смешанным чувством я обошел наши старые комнаты. Так ярко вспомнилось прошедшее и смерть несчастного Столыпина»[775].

И самое главное, как зачинатель, вдохновитель и соавтор столыпинского чуда, государь продолжает продвигать реформы по всем направлениям. Как уже нами говорилось, базовые проекты реформирования страны, осуществляемые премьером, были разработаны и намечены к осуществлению царем и его министрами еще до его прихода. По словам С.Е. Крыжановского, «вся первоначальная законодательная программа» реформирования страны была получена Столыпиным «в готовом виде в наследство от прошлого»[776]. Это мнение, на взгляд автора, не может умалить заслуг реформатора. Столыпин сумел объединить эти теоретические проекты в единую программу действий, обогатить царский пакет реформ новыми идеями и начать их практическую реализацию. Но естественно и другое: являясь одним из создателей этой программы, царь и дальше направляет русский корабль по намеченному еще до прихода Столыпина реформаторскому курсу.