В водовороте века. Мемуары. Том 3 - Ким Сен

Для изготовления «енгирской бомбы» требовалось много материалов. Работникам оружейной мастерской стоило большого труда, чтобы своими силами разрешить этот вопрос. Сон Вон Гым всегда первым брался за трудное дело, решая наболевшие вопросы.

— В то время мы возились с изготовлением звуковой бомбы, — говорил мне в Мацуне Пак Ен Сун. — Однажды мы столкнулись с большими трудностями. Были исчерпаны бумага и ткань для зарядного картуза. Все ломали голову над решением этого вопроса. Однако Вон Гым уже сбежал домой в поселок и вернулся с бумагой, сорванной со своей решетчатой двери, и пододеяльником со своего единственного ватного одеяла! В полночь он прибежал в мастерскую, запыхался… Как мне было совестно смотреть на него!

— Если это правда, то он настоящий революционер с замечательными качествами, — проникновенно говорил я, тронутый этим рассказом.

— Какие бы проблемы ни вставали перед нами, Вон Гым всегда первым брался за дело. Однажды у нас закончилась железная проволока, из-за чего прекратилось производство гранат. Первым вызвался поправить это дело не кто иной, как Сон Вон Гым. Он пошел в Наньянпин — несколько десятков ли от мастерской. Срезал там 300 метров телефонного провода и принес в мастерскую. Доставал он и серу, и куски чугуна, и жесть.

Однажды была вьюжная ночь, когда Сон Вон Гым пришел в оружейную мастерскую с жестью и кусками железа за спиной, а за ним следовала совершенно незнакомая бабушка с чугунным котлом на голове.

Всех удивило неожиданное появление старухи.

— Вон Гым! Что с тобой? Ты зачем привел старуху в такую полночь? Не видишь, злится сибирская пронизывающая вьюга. Эх, Вон Гым… — говорил Пак Ен Су н, снимаяс головы женщины чугунный котел.

— Не я привел старуху, онасама пришла, — снимая ношу со спины, многозначительно качал головой Сон Вон Гым.

— Бабушка, с какой это стати вы последовали за этим человеком? — обратился к старухе Пак Ен Сун.

— Он-то мне давно знакомый. Знавала его еще тогда, когда мы жили в Нэйфэндуне. Тогда сноха моя захворала, но ни одной таблетки не могла достать. Вот тогда-то и появился этот молодой человек со скрипкой, торговец лекарствами. Он доставал нам и лекарство, и рис, но ни гроша за это не брал. И сноха моя выздоровела. Мы очень беспокоились-как отблагодарить за это? Как раз сегодня появился этот молодой человек в нашем поселке, ходил по домам, просил пожертвовать чугун. Вижу — он! Ну и хорошо, подумала я, теперь смогу отблагодарить его за оказанные услуги. Это у нас в доме самый большой котел. Не знаю, могу ли этим хотя бы немногим воздать за его доброту…

Старуха с сомнением посмотрела на котел, лежащий у печки.

— Бабушка! Мы очень благодарны вам, но берем только поврежденный котел, а нового не берем. Этот котел уносите обратно, — обратился Пак Ен Сун, вроде бы чувствуя себя виноватым.

— Так не говорите! — разозлилась старуха. — Японские ироды заживо сожгли двух моих сыновей. Жалко что ли мне какого-то котла…

После этого оружейники перестали уговаривать старуху забрать свой котел обратно.

Меня обуревало желание немедленно пойти в Хэлун и встретиться с Сон Вон Гымом. Я был просто поражен его достоинствами как человека, стержнем которых был именно железный дух опоры на собственные силы.

— Жаль, что вы пришли не вместе с Соном, — с волнением говорил я Пак Ен Суну. — Его опыт очень поучителен. Все будут очень рады, если он расскажет об этом замечательном опыте до мельчайших подробностей! Было бы неплохо, если бы вы рассказали об опыте вместо Сона.

После семинарских занятий по изготовлению гранат в Мацуне Сон Вон Гым стал широко известной личностью во всей Восточной Маньчжурии.

— Если вы вернетесь в Хэлун, — обратился я к Пак Ен Суну, когда он собирался уходить из Мацуня после семинара, — скажите Сон Вон Гыму, что его опыт был очень полезен участникам семинара. И передайте ему, что когда-нибудь придет время, мы встретимся и подружимся.

Но моя встреча с Сон Вон Гымом так и не состоялась. К тому же его постигло несчастье: он ослеп от случайного взрыва во время работы.

Производство пороха постоянно сопровождалось опасностями. Порой некоторым приходилось даже расставаться с жизнью. Большой опасностью грозила им зарядка пороха в гранаты и в гильзы. Пак Ту Ген, Пак Ен Сун и Кан Ви Рён — все они получили тяжелые ранения при изготовлении пороха. Но, несмотря на такую опасность, они не хотели уходить с работы.

И Сон Вон Гым, хотя его и постигла горькая у часть слепого, не падал духом, не приходил в отчаяние, наоборот, утешал своих друзей. «Товарищи! Не горюйте обо мне, — говорил он. — Хотя я и потерял зрение, но сердце мое со мной. У меня есть еще две руки, две ноги!» Он пел «Интернационал», ощупью разрезая на части проволоку и собирая гранаты.

Сон Вон Гым похоронил своего отца, своего старшего брата и сестру в угрюмом ветреном краю бездушного, бессердечного мира. А сам потерял зрение! А ведь он был еще так молод, не прожил и половины жизни,

Когда был распущен партизанский район. Сон Вон Гым, не желая быть обузой для своих соратников, покинул отряд и отправился в село Цзиньгуцунь. Каждый день он слышал одни и те же распространяемые врагом бредни, нелепую клевету на партизанские отряды, на компартию. Враги утверждали: «Партизанские отряда! разбиты в пух и прах в горах!», «Все жители опорной базы умерлис голоду!», «И див Чэчанцзы и смотри: там одни кости!», «Политика компартии — политика гибели. Пойдешь за компартией — останешься ни с чем: хоть шаром покати — ни крупинки!»

Сердце у Сон Вон Гыма обливалось кровью. Обходя дома, он с жаром говорил: «Нет! Живы партизанские отряды! Они вышли в более обширный район! Они громят сейчас врага повсеместно в Южной и Северной Маньчжурии. Вначале у них было несколько десятков человек, а теперь они выросли в большие отряды — сотни, тысячи человек! У них есть пушки и пулеметы. Соотечественники! Братья и сестры! Не давайте быть обманутыми пропагандой врага и еще активнее оказывайте помощь Народно-революционной армии! Война против Японии непременно увенчается нашей победой!»

Следы Сон Вон Гыма появлялись за пределами села Цзиньгуцунь. Он оставлял свои следы и в Яньцзи и Лунцзине, расположенных за сотни ли. Этот «слепой нищий», как и прежде, со скрипкой за спиной шел ощупью, постукивая тростью по земле. Японские солдаты и полицейские не обращали на него никакого внимания.

Весть о бое в Почхонбо долетела и до него. Следуя по улицам и переулкам города Яньцзи, он громко и восторженно говорил:

— Соотечественники Кореи! 4 июня Полководец Ким Ир Сен, возглавив отряд, совершил налет на Почхонбо. Корейская Народно-революционная армия переправилась через реку Амнок и продвинулась на никогда незабываемую Родину! Враг, застигнутый врасплох мощным ударом революционной армии, вопит от страха. Неизбежна гибель японского империализма!