Сам себе князь - Сергей Сергеевич Мусаниф

был сделан на номер Льва всего десять минут назад. Что ж, это и тот факт, что Ник сидит на остановке в то время, Когда транспорт уже почти не ходит, скорее всего означает, что за ним скоро приедут. Ник не горел желанием видеть Льва, но идти ему в любом случае было некуда, и он решил дождаться развития событий.

Только потом он открыл новости и обнаружил, что именно натворил его предок.

Наверное, в его личной биографии это назовут бойней номер два. Если, конечно, биографы закроют глаза на несколько инцидентов, пока они выбирались из Австралии.

Где-то далеко завывали сирены. Ник сообразил, что он все еще в розыске, и теперь, наверное, его хотят найти еще сильнее, чем раньше. С другой стороны, после всего, может быть, наоборот, искать его будут не так усердно. Потому что… а ну как на самом деле найдут? И что дальше делать?

Он видел фотографии разрушений. Он видел обломки самолетов, валяющиеся во дворах и на магистралях. Он видел, что осталось от Кремля, который считался одним из самых защищенных мест на планете. Пожалуй, после всего этого поиски будут вестись спустя рукава. По крайней мере здесь, на земле.

Потому что люди в больших кабинетах могут требовать чего угодно, но рядовые оперативники должны прекрасно представлять, что с ними будет после установления визуального контакта. Похоже, им остается только надеяться, что Ломтев не собирается здесь задерживаться и быстро покинет страну.

Ник бы на их месте и пограничников всех убрал.

Вот что делать на своем месте, он не представлял. Поэтому продолжал сидеть на остановке и ждать, что будет дальше. Ведь не просто же так его Ломтев сюда посадил.

Через десять минут рядом с остановкой притормозила машина. Черный представительский седан. Задняя дверца открылась, из недр машины Нику помахал рукой Лев.

Ну, видимо, такой план.

Ник сел в машину, она сразу же тронулась с места.

— Прости, что не вышел встретить, — сказал Лев. — У меня все еще некоторые проблемы с тем, чтобы ходить.

— Я сожалею, — равнодушно сказал Ник. На самом деле, ему было ничуть не жаль.

— Да что уж теперь, — сказал Лев.

Ник заметил, что он очень бледен и к тому же потеет. Вряд ли тому виной была рана в ноге, хотя… Кто знает. А рука у него почему трясется? Не от страха ли?

Машина двигалась по городу. Улицы были практически пусты, в домах почти не горели окна.

Город пережил одну катастрофу и готовился к другой. Которая, возможно, будет еще хуже и не закончится за пару часов.

К войне кланов.

Если нет императора, то кто их остановит?

Нику было все равно.

— Куда мы едем? — спросил он.

Не то, чтобы ему на самом деле было интересно. В общем-то, ничего уже не имело значения. После того, что сделал Ломтев, искать его будет не только СИБ. Охотиться начнут спецслужбы всех империй. И, скорее всего, не только они.

Ник не сомневался, что Ломтев сможет выиграть еще несколько битв. Но нельзя выиграть все.

Хотя, скорее всего, никаких битв больше не будет. Его попытаются застрелить с дальней дистанции. Или отравить. Или ударить молнией из-за угла.

Аристократия довольно изобретательна в такого рода делах. В этом умении ей не откажешь.

— На обещанную встречу, — сказал Лев. — Нашим ребятам удалось договориться о ней с графом Кислицким.

Вот как, продумал Ник.

Значит, они все-таки решили выполнить свою часть сделки. Хотя, тут можно понять их рвение. Если Ломтев решит, что с ним обошлись несправедливо, последует еще один раунд игры «раздави их в пыль».

Поэтому Лев так нервничает.

* * *

Графу Кислицкому было за шестьдесят, а выглядел он на все восемьдесят.

Впрочем, если посреди ночи вооруженные люди вламываются в твой родовой особняк, хватают тебя, полуодетого, засовывают в машину и везут в какой-то подвал на окраине города, трудно сохранить достойный и презентабельный вид.

Граф был одет в костюм-двойку, но без галстука, а из-под пиджака выглядывала домашняя майка. На ногах не было носков, а цвет ботинок не подходил к цвету брюк. Остатки волос на голове всклокочены и приглажены рукой.

Проводник сидел на стуле и нервно поправлял очки. У стен и у двери стояли четверо боевиков ДВР в полной выкладке и легкой броне. Видимо, появление вооруженных людей на улицах в эти времена уже ни у кого не вызывало удивления, а полиция предпочитала закрывать на них глаза.

На боевиках ведь может быть и не написано, к какому клану они принадлежат.

Лев, все еще тяжело опирающийся на трость, вошел в комнату первым, и тут же опустился на один из двух свободных стульев. Второй, очевидно, предназначался для Ника, но тому не хотелось сидеть.

Ему было не до того. У него появилась надежда.

Слабая, робкая, подобная легкому дуновению ветерка в жаркий летний день, но все же это было лучше, чем ничего.

— Оставьте нас, — приказал Лев боевикам.

— Вы уверены? Он все-таки аристократ.

— Ждите за дверью, — сказал Лев. — Я позову вас, если будет необходимость.

— Но…

— Все будет нормально, — сказал Лев. — Я вооружен.

— Я тоже, — сказал Ник.

Лев бросил на него быстрый взгляд. Наверное, сочетание Ника и оружия вызывало у него вполне понятные опасения. С другой стороны, сочетание Ника и Ломтева должно было вызывать вполне понятные опасения вообще у всех, кто был в курсе.

Как бы там ни было, боевики вышли и они остались втроем.

Подвал, три стула, стол у стены, две тусклые лампы на свисающих с потолка проводах, да несколько периодически начинающих гудеть труб, протянутых у стены — вот и все внутреннее убранство помещения.

— Когда я думал, где встречу свой последний час, такая обстановка приходила мне в голову в последнюю очередь, — сказал Кислицкий. — Полагаю, всем нам очевидно, что я не выйду отсюда живым?

— Это не так однозначно, — сказал Лев. — Если вы нам поможете…

— Оставьте эти сказки для кого-нибудь понаивнее, молодой человек, — сказал Кислицкий.

— Домой вы уже не вернетесь, — заверил его Лев. — Да и в империи вряд ли останетесь. Но если согласитесь на сотрудничество и дальнейшую работу, мы можем обеспечить вашу релокацию на Дальний Восток.

Кислицкий нервно улыбнулся.

— Это хорошо-хорошо, — сказал он. — Вы умеете вести переговоры, вы все делаете правильно. Сначала — шок, потом — дать человеку немного надежды. Я