Сам себе князь - Сергей Сергеевич Мусаниф

Какие семейства смогут взлететь, а какие окончательно канут в Лету.

Будет смута, прольется кровь, а жизнь обычных людей станет еще тяжелее и опаснее, но рано или поздно империя воспрянет и выйдет на новый круг. Так происходит всегда, потому что сама человеческая природа остается неизменной.

Империя непременно воспрянет из хаоса, но когда?

Влад надеялся, что это случится не скоро. Не при жизни его поколения. Конечно, не слишком красиво оставлять такую проблему потомкам, но это все равно лучший из возможных сценариев.

Во всех других никаких потомков могло бы и не быть. И ради воплощения этого сценария он…

Сегодня? Не сегодня?

Он вернулся к рабочему столу, уселся в кресло, поставив недопитый стакан рядом с клавиатурой. Достал из кармана ключ, отпер нижний ящик, достал из него револьвер.

Старый добрый ствол, произведенный на свет лет тридцать назад, если не больше. Раритет из времен молодости. Револьвер был одной из немногих вещей, которые Влад притащил с собой из империи.

Забавно, но он никогда из него не стрелял. Хранил или таскал с собой на всякий случай, если откажет основное оружие.

Случая так и не представилось.

Влад откинул в сторону барабан, крутанул его, зарядил один патрон, снова крутанул и, не глядя, вернул барабан на место. Положил револьвер на стол. Глотнул виски. Щелкнул кнопкой коммуникатора.

— Соедини. Только голос, картинки не надо.

— Одну минуту, шеф.

Прошло гораздо больше минуты. Влад успел налить себе еще виски со льдом и вернуться в кресло, когда коммуникатор наконец-то ожил.

— Влад?

— Да, — сказал он.

— Наконец-то! Может быть, ты уже объяснишь мне, что происходит? Твои люди схватили меня и удерживают, не давая ни с кем связаться, и говорят, что это твой приказ…

— Это ради твоей же безопасности, — привычно соврал он.

— Я сама могу о себе позаботиться!

— Не можешь, — сказал он. — Но все равно, прости. Возможно, я перестраховался.

— Я хочу посмотреть на твое лицо, — сказала она, внезапно успокоившись. — Почему ты не включил видео?

— У нас тут проблемы со связью, — снова соврал он.

— Второй месяц проблемы со связью? — уточнила она холодным и спокойным голосом. Что ж, она быстро умела брать себя в руки. — А что ж ты раньше со мной не связался?

— Я был очень занят, — сказал он. — Такая у меня работа.

— Я знаю, какая у тебя работа, — сказала она. — Когда меня отсюда выпустят?

— Скоро, — сказал он. — Уже очень скоро.

— И ты позвонил, чтобы сообщить только об этом?

— Да, — сказал он.

— И твои люди…

— Они выполняют мой приказ, — сказал Влад. — А я пытаюсь спасти тебя от тебя самой.

Он сам скривился от того, как фальшиво прозвучала эта фраза.

— Я сама решаю, что мне делать.

— Мои люди перехватили тебя в аэропорту с билетом до Новой Зеландии в сумочке, — сказал он. — Ты реально думаешь, что смогла бы чем-то помочь? Что-то там сделать?

— Я должна была попробовать.

— Я должен был тебе помешать, — сказал Влад.

Она не хотела пользоваться силой. Первого раза, того, который спас им жизни, ей хватило. Она не желала становиться такой, как ее отец.

Считала, что у любой проблемы может быть несколько решений, и насилие было бы последним, которое она стала бы искать.

А потом сила ушла от нее. Она медленно таяла во время беременности, а после родов исчезла окончательно, Ирина даже монетку со стола не могла бы скинуть.

Такое часто случается с одаренными аристократками. Они не получают свой дар навсегда, они лишь передают его следующему поколению. Их сила переходит в детей.

Как правило, в мальчиков.

Он знал, о чем она хочет спросить, и удивлялся, что до сих пор не спросила. Видимо, страшась услышать ответ.

Так же, как и он страшился его дать.

Может быть, сегодня? Или все-таки нет?

— Как он? — она наконец-то решилась.

— Благополучно покинул Австралию, — сказал Влад. — Я же все-таки профессионал.

— Значит, ты просто не хотел, чтобы я путалась под ногами?

Он промолчал.

— Ты видел его?

— Да, — сказал Влад.

— И какой он?

— Взрослый, — сказал Влад. — Уже не тот мальчик, каким мы его… оставили. Похож на фотографии, которые я присылал. И на твоего отца.

— Этого я и боялась, — сказала она. — Где он сейчас? Он в безопасности? Рядом с тобой? Можешь его позвать?

— Нет, не могу.

— Где он? — голос задрожал, готовый вот-вот сорваться на крик. — Что ты сделал с моим сыном?

— Я дал ему право выбрать, — сказал Влад.

— Что ты ему рассказал?

— Все, — сказал Влад. — Но многое он узнал и до нашего разговора.

— Откуда… О, нет.

— Увы, — сказал Влад.

— Артефакт не сработал?

— Артефакт исправно работал, пока его не извлекли, — сказал Влад.

— Ты это сделал?

— Нет, — поспешил отвергнуть хотя бы это обвинение Влад. — Это китайцы. Обнаружили инородный предмет и, не долго думая, решили посмотреть, что это такое.

— Отец вернулся?

— Как я понимаю, в тот же самый момент.

— Что он сделал? Меня поэтому не подпускают к новостным каналам, да?

Влад устало потер глаза рукой.

Да, именно поэтому. И как только она доберется до телевизора или интернета, она все узнает.

Сегодня? Не сегодня?

— Его, я полагаю, ты тоже видел? Отца?

— Да, — сказал Влад. — И вот он-то как раз вообще не изменился.

— О, боже…

Если бы Влада попросили охарактеризовать Ломтева всего в нескольких слова, ему хватило бы двух.

Сила и ярость.

Он был полон силы и он кипел яростью. Это было убийственное — а возможно, и самоубийственное — сочетание, и именно его Влад и собирался использовать.

Направить ярость. Дать старому князю повод выплеснуть ее наружу не просто так, а с максимальной пользой для дела.

Влад долго готовился к этой беседе, но ему не понадобились ни фальсифицированные отчеты экспертов, ни поддельные фотографии с места аварии, ни ложный отчет о вскрытии. Ломтева не надо было убеждать в худшем.

Он поверил в худшее сразу.

Наверное, потому что был к этому готов. Потому что это укладывалось в знакомую ему картину мира. Было логично.

А может быть, потому