Пираты фюрера - Игорь Бунич

Главстаршина Гедде был одним из таких людей. Впившись глазами в окуляры, он поднимал голову и оглядывался только тогда, когда особо тяжелый взрыв сотрясал корабль. Сквозь адский шум он услышал слова командира, сказанные по трансляции: «»Шарнхорст» всегда впереди!» Это был девиз корабля. Гедде сжал зубы и оглянулся по сторонам. «Шарнхорст» в буквальном смысле слова засыпался снарядами. Деревянные, железные и стальные обломки летели во все стороны после оглушающих взрывов. Казалось, что корабль рвет на части какой–то гигантский огненный лемех. Упругая волна очередного взрыва оторвала Гедде от бинокуляра и бросила на настил с такой силой, что главстаршина потерял сознание. Когда он с трудом снова открыл глаза, то увидел командира. Капитан первого ранга Гинце вышел из боевой рубки через дверь левого борта, чтобы оглядеться и лучше понять обстановку, царящую на корабле. Вся оптическая аппаратура в боевой рубке была частично уничтожена осколками, частично — выведана из строя. Когда командир «Шарнхорста» протиснулся наружу через полуоткрытую броневую дверь, 14–дюймовый снаряд, оглушивший старшину Гедде, попал в носовую часть «Шарнхорста». Мелкие осколки поразили капитана первого ранга Гинце в лицо, но он едва заметил это. Он только почувствовал, что что–то теплое потекло по его лбу и щекам, и вытерся носовым платком. Затем командир увидел Гедде, лежавшего без чувств на настиле сигнальной платформы, и склонился над ним:

— Вы ранены, Гедде?

Точно такой же вопрос командир корабля задавал глав–старшине два часа назад. Командир помог сигнальщику подняться на ноги. Гедде протер глаза и взглянул на свою аппаратуру. Она была цела.

— Я не ранен, господин капитан первого ранга. Меня снова оглушило. Аппаратура цела.

Командир кивнул.

— Хорошо. Взгляните, что случилось с сигнальщиками правого борта. Они не отвечают.

С этими словами командир снова удалился в боевую рубку, а Гедде поспешил на правый борт, где находилась сигнальная вахта. В багровом зареве осветительных снарядов Гедде увидел, что вся аппаратура правого борта уничтожена, а сигнальщики убиты. Как змеи, вились на ветру разорванные кабели среди неопознаваемых останков человеческих тел и скрученных металлических конструкций.

Вернувшись бегом на свой пост, Гедде немедленно доложил по телефону:

— Носовой сигнальный пост правого борта полностью уничтожен. Погибли все.

Примерно в 19:25 Гедде почувствовал, как в линкор попала еще одна торпеда, которая практически остановила корабль. Затем снаряд среднего калибра, выпущенный одним из английских крейсеров, которые находились теперь и с севера, и с юга от «Шарнхорста», попал в носовую часть линкора. Осколки этого снаряда уничтожили оптическую и телефонную аппаратуру Гедде. Сам он не получил ни царапины.

Пока Гедде определял повреждения, из боевой рубки прибежал какой–то старшина, посланный командиром.

— Командир хочет знать, что здесь произошло,— закричал старшина.— Почему ты не отвечаешь?

— Все разбито,— сказал Гедде, показывая на исковерканные остатки своей аппаратуры.

Старшина исчез в боевой рубке, но тут же появился снова:

— Командир приказал тебе перейти в боевую рубку. Старик говорит, что находиться на твоем посту уже не имеет никакого смысла.

Оставив свой разбитый пост, Гедде протиснулся в боевую рубку.

Сюда, фактически без перерыва, стекались рапорты со всех боевых постов линкора. В свете орудийных вспышек башни главного калибра «В», которые на мгновение освещали тусклую темноту боевой рубки, главстаршина Гедде увидел высокую фигуру старшего офицера капитана второго ранга Доминика, что–то докладывавшего командиру. Гедде узнал также массивную широкоплечую фигуру контр–адмирала Бея, прислонившегося к переборке правого борта. Узкие смотровые щели боевой рубки были закрыты броневыми крышками, и наблюдение велось через три перископа, оснащенных превосходной оптикой фирмы «Бремен Атлас».

В темноте Гедде услышал голос старшего инженера–механика, докладывавшего командиру по системе внутрикорабельной связи о выходе из строя третьей машины из–за аварии в системе подачи пара. Инженер надеялся устранить повреждения минут за двадцать, возможно — за полчаса. И действительно, через двадцать минут из машины доложили:

— Корабль может идти снова со скоростью двадцать узлов.

— Прекрасно, машина! — ответил командир.— Благодарим вас за отличную работу!

Командир сделал знак рукой вахтенному офицеру, зазвенел машинный телеграф, и «Шарнхорст», который стоял почти без движения, рванулся вперед. Контр–адмирал Бей подошел к командиру, и главстаршина Гедде видел, как адмирал, командир и старпом обменялись взглядами.

Наконец адмирал сделал жест рукой в сторону правого борта:

— Поворачивайте на север, Гинце. Возможно, нам удастся выбраться из этого ада именно в северном направлении.

Было примерно 19:20, когда адмирал отдал этот приказ командиру набиравшего скорость корабля.

«Шарнхорст» стал поворачивать с западного курса к северу, когда Гедде увидел, что в рубке появился командир минно–торпедной боевой части обер–лейтенант Боссе. Гедде из ранее подслушанных разговоров знал, что капитан первого ранга Гинце учитывал возможность использования в этом бою торпед. Откозыряв командиру, Боссе доложил, что все торпедное хозяйство корабля уничтожено или повреждено прямыми попаданиями вражеских снарядов, хотя он надеется, что кое–что еще можно отремонтировать. Он все обследует сейчас со своими минерами и доложит в боевую рубку.

— Хорошо, Боссе,— ответил командир.— Но ничего не предпринимайте без моего ведома. Ждите приказ. Постарайтесь побыстрее привести аппараты в порядок.

— Есть, господин капитан первого ранга,— ответил Боссе и, выйдя из рубки через левую дверь, быстро стал спускаться по трапу на верхнюю палубу.

Снова затрещал телефонный зуммер. На этот раз звонок был от старшего офицера, который успел вернуться на свой боевой пост. Капитан второго ранга Доминик доложил, что уничтожен носовой пункт первой помощи и перевязочное отделение. Корабельный врач, капеллан и весь медицинский персонал погибли. Это было странно, поскольку пункт первой помощи находился глубоко под верхней палубой…

А в башне вспомогательного калибра № IV на левом борту линкора все еще царили тишина и спокойствие. Стреляли только 150–миллиметровые орудия правого борта и две башни главного калибра — «В» и «С». Матрос Штрэтер и его товарищи–комендоры, понимая весь ужас положения, в котором оказался их корабль, жаждали принять участие в бою, но пока все, что им оставалось делать,— это слушать рапорты, поступавшие из других артиллерийских башен. 150–миллиметровая башня № II правого борта доложила, что после полученного попадания нарушена система наводки орудий. Через несколько минут та же башня передала рапорт, что выведена из строя новым попаданием. Услышав слова командира: «»Шарнхорст» всегда впереди!», комендоры переглянулись. Некоторые даже улыбались, поскольку все гордились девизом своего корабля. Но уже через несколько секунд улыбки исчезли с их лиц. «Шарнхорст» получил такой страшный удар, что корпус линкора заскрежетал и завибрировал по всей своей длине. Лампочки аварийного освещения выбило из их гнезд. Их еще не успели заменить, как корабль подбросило от еще одного ужасного взрыва. Трансляция молчала.

— В нас попала торпеда,— уверенно сказал старшина Мориц.— Ничем другим это быть не может.

Все сидели молча на своих местах. Наконец ожила трансляция, передавшая приказ затопить боевые погреба башни главного калибра «В».

Комендоры выслушали это сообщение, оцепенев от ужаса. Значит, башня «В» также вышла из строя? Башня «А» давно уже молчала. Она оставалась заклиненной еще с самого начала боя. Неужели теперь настала очередь и башни «В»? Но затем они услышали, что башня «В» возобновила стрельб у, и облегченно вздохнули…

А в башне «В» происходило следующее. Находившийся там комендор, старший матрос Биркле, услышал от старшины башни, что расположенная под ними башня «А» получила еще одно попадание, вызвавшее сильный взрыв в подбашенном перегрузочном отделении. Клубы удушливого дыма обволокли башню «В», а раскаленные осколки пробили переборки, отделяющие погреба башни «А» от погребов башни «В». Командир башни немедленно дал приказ затопить погреба. Через четверть часа их осушили, и башня возобновила огонь.

В 150–миллиметровой башне № IV еще обсуждали последствия этого, возможно, ошибочного решения, когда «Шарнхорст» встряхнуло новым сильным взрывом. «Прямое попадание в самолетный ангар,— объявила боевая трансляция.— Сильный пожар. Личный состав авиационной боевой части борется с огнем». Башня № IV находилась палубой ниже ангара, но и в ней почувствовали жару, вызванную начавшимся пожаром. Им были слышны приказы офицеров и унтер–офицеров, руководивших борьбой с огнем. Между тем, по трансляции раздался голос командира, объявивший, что линкор снова двигается со скоростью двадцать узлов. Но батарея орудий вспомогательного калибра левого борта все еще бездействовала, не сделав ни единого выстрела. Запертые в тесной башне, комендоры прислушивались к каждому звуку, к каждому выстрелу, пытаясь представить себе картину происходящего боя. Они заметили, как «Шарнхорст» постепенно увеличивает скорость хода, почувствовали, что линкор стал крениться, что они связали с переменой курса, а когда килевая качка сменилась бортовой, правильно поняли, что корабль повернул на север. Наконец от капитан–лейтенанта Витинга им пришел долгожданный приказ открыть огонь. С носового поста управления огнем последовала команда в башню № IV: «Цель: вспышки орудий противника слева по носу».