Пираты фюрера - Игорь Бунич

Затем в башню были переданы точные данные о пеленге, дистанции и боковой поправке. Главстаршина Мориц, развернув башню, скомандовал:

— Интервал между залпами шесть секунд. Огонь!

Только Мориц и кондуктор Виббельсгоф могли видеть противника в свои перископы. Остальные, что говорится, работали вслепую. Обливаясь потом, комендоры надрывались у орудий, поддерживая заданный темп стрельбы.

«105–миллиметровые зенитки начинают стрельбу осветительными снарядами»,— стараясь перекричать грохот боя, объявила боевая трансляция.

Вскоре после этого было передано сообщение из башни главного калибра «В»:

«Осталось всего по три снаряда на орудие».

Чуть позже доложила башня «С», что у них полностью кончился боезапас. Тем временем комендоры 105–миллиметровой башни № IV теперь трудились, как осатанелые: придвигали лотки со снарядами к казенникам орудий, заряжали, закрывали замки, стреляли, открывали замки, ловя дымящиеся медные гильзы зарядов, выкидывали их через специальную щель в отстойник палубой ниже, снова заряжали орудия и стреляли.

«Приказ башне «С»»,— пролаяла боевая трансляция. — Начинайте перегрузку боезапаса из погребов башни «А»».

А минутой позже прозвучало:

«Командир обращается к комендорам артиллерии вспомогательного калибра: вся надежда теперь на вас. Орудия главного калибра исчерпали боезапас!»

Но в это время третий артиллерийский офицер капитан–лейтенант Фюгаер доложил старшему артиллеристу, что он с кормового артпоста возобновил управление огнем башни «С», куда началась перегрузка боезапаса из погребов башни «А». Через несколько минут башня «С», прекратившая огонь из–за отсутствия снарядов, снова заревела своими тремя 380–миллиметровыми орудиями. Их рев сопровождался отрывистым лаем 150–миллиметровок. По боевой трансляции сообщили, что командир направил радиограмму командованию Кригсмарине в Берлине, заявив, что «Шарнхорст» будет сражаться до последнего снаряда. Это означало, что конец уже недалек.

К этому времени в «Шарнхорст» уже попали минимум три торпеды, и он стал медленно крениться на правый борт. Затем две или три торпеды взорвались в носовой части корабля с правого борта, увеличив крен.

Одновременно с их взрывами боевая трансляция передала приказ командира:

«Внимание всех боевых постов! Уничтожить все секретные документы и оборудование. Дивизиону борьбы за живучесть подготовить корабль к затоплению».

Взрывы на корабле уже гремели, не переставая. С верхнего яруса носовой надстройки продолжал бить в сторону противника 20–миллиметровый зенитный автомат. Продолжала вести огонь и 150–миллиметровая башня № IV, пока из–за сильного крена не заклинило элеватор подачи снарядов к орудиям.

Как раз в этот момент с мостика последовал приказ:

«ОСТАВИТЬ КОРАБЛЬ!»

Кондуктор Виббельсгоф поднялся со своего места и приказал:

— Оставить башню!

Комендоры колебались. В течение всего боя в башне не было ни повреждений, ни жертв.

— Спасайтесь, мальчики,— повторил Виббельсгоф, повышая голос.— А я остаюсь здесь.

Главстаршина Мориц встал рядом со своим командиром:

— Я остаюсь тоже.

Больше никто не проронил ни слова. Неуверенно карабкаясь один за другим, комендоры стали выбираться из башни. Матрос Штрэтер, уходивший одним из последних, увидел, как кондуктор Виббельсгоф, сев снова на свое место, вытащил из кармана пачку с сигаретами и закурил. Главстаршина Мориц также опустился на свое место.

Эта картина на всю жизнь запечатлелась в памяти матроса Штрэтера и возникала перед его глазами всякий раз, когда он начинал думать или говорить о своем корабле.

Еще до того, как первые торпеды на этой стадии боя попали в «Шарнхорст», главстаршина Гедде, находившийся теперь в боевой рубке, услышал донесение, что к «Шарнхорсту» с кормы приближаются эсминцы противника.

Получив это донесение, командир сказал адмиралу:

— Они хотят с нами покончить так же, как с «Бисмарком». Нанести удар торпедами по рулю и винтам!

По аварийной линии связи капитан первого ранга Гинце дал приказ обер–лейтенанту Боссе выпустить в корабли противника торпеды.

Командир знал, что Боссе и его люди ценой сверхчеловеческих усилий ввели в строй торпедные аппараты, и теперь выпустили весь запас торпед сначала с левого, а затем с правого борта по целям, которые им указал Гинце из боевой рубки.

Через некоторое время сигнальщик доложил, что видел за кормой «Шарнхорста» яркую вспышку взрыва. Что это была за вспышка, так никто и не узнал.

Главстаршина Гедде слышал доклады, поступающие со всех боевых постов погибающего корабля. Выполняя приказ командира, подрывники устанавливали заряды в различных отсеках линкора, одновременно уничтожались секретные документы и приборы.

«Шарнхорст» все сильнее и сильнее кренился на правый борт. Командир подозвал к себе штурмана.

— Передайте на Боевой информационный центр, — приказал он,— самые последние данные о нашем месте открытым текстом. Поспешите, Ланц. Постарайтесь успеть. Время уходит.

Затем командир дал команду по боевой трансляции: «Говорит командир. Оставить корабль! Все наверх! Одеть спасательные жилеты! Приготовьтесь прыгать за борт!»

В рубке появился вызванный командиром капитан второго ранга Доминик. Адмирал, командир и старпом обсудили меры, которые еще необходимо предпринять в связи с оставлением корабля. Гедде видел высокую фигуру старшего офицера, покинувшего боевую рубку и спускавшегося по трапу левого борта на верхнюю палубу.

Крен продолжал увеличиваться, и капитан первого ранга Гинце стал убеждать всех находившихся в боевой рубке покинуть ее. В рубке было примерно двадцать пять человек. Большинство из них отказывались покинуть рубку без командира. Один из молодых матросов покачал головой и просто сказал:

— Мы остаемся с вами.

Другой матрос заявил, что у него нет спасательного жилета, и поэтому он тоже остается. Командир снял с себя спасательный жилет и подал его матросу.

— Возьми и уходи. Обо мне не беспокойся — я отличный пловец. Давайте, ребята, поспешите. Я уйду вслед за вами.

Совместными усилиями командира и адмирала удалось в итоге побудить всех покинуть боевую рубку, после чего контр–адмирал Бей и капитан первого ранга Гинце поднялись на накренившийся ходовой мостик. Выйдя на крыло мостика, командир линкора молча смотрел на верхнюю палубу, которая все больше и больше наполнялась людьми, как бы высыпавшимися на палубу из всех люков, лазов и горловин. Они собирались группами, чего–то ожидая. Они что–то говорили и кричали, но ничего не было слышно из–за рева моря и ветра, продолжавшихся взрывов и громкого свиста вырывавшегося из трубопроводов пара. Вся эта картина освещалась багровым мерцанием осветительных снарядов, продолжавших рваться над «Шарнхорстом». Мертвые и умирающие лежали на палубе среди живых, но не было никаких признаков паники.

Капитан первого ранга Гинце, вооружившись мегафоном, призывал моряков не прыгать с накренившегося правого борта, а перейти на левый и соскользнуть по нему в море. Неизвестно, слышал ли кто–нибудь последние инструкции командира…

Главстаршина Гедде видел, как старший артиллерист капитан третьего ранга Бреденбройкер и второй артиллерист капитан–лейтенант Витинг вышли с Центрального поста управления огнем на крыло мостика, где находился командир. Они подошли к командиру, обменялись с ним несколькими словами и поспешили вниз, спускаясь по левому трапу на верхнюю палубу.

— Смелее за борт! — кричал в мегафон капитан первого ранга Гинце.— Не забудьте надуть спасательные жилеты!

Над толпами возвышалась фигура старшего офицера, пытавшегося помочь чуть ли не каждому персонально.

Гедде вдруг понял, что и ему пора уходить с мостика. Окутанный дымом, накренившийся «Шарнхорст» вздымался на штормовых волнах, продолжая двигаться малым ходом. Его правый борт уже лежал практически в воде, крыло мостика касалось верхушек волн, лизавших фок–мачту. Над погибающим кораблем еще лопались осветительные снаряды и завывали снежные, смешанные с градом, бураны.

Гедде понял, что линкор в любую секунду может опрокинуться. Рядом с собой на мостике он неожиданно обнаружил еще одного сигнальщика — старшину Дайерлинга. Моряки помогли друг другу надеть и надуть спасательные жилеты, правильно застегнуть и отрегулировать лямки.

С трудом спустившись по трапу и балансируя по почти вертикальной палубе, сигнальщики пытались добраться до лееров левого борта. Набежавшая волна смыла их с палубы, разъединила и унесла за борт. Гедде засосало водоворотом, образовавшимся у корпуса корабля. Он почувствовал страшное давление на барабанные перепонки, но ничего не успел предпринять, как его вынесло на поверхность, где волны швырнули его вверх и закрутили, грозя размозжить о броню тонущего «Шарнхорста».