Держись от меня подальше - Рида Сукре

Он приобнял меня, стискивая в стальном обруче своих объятий, из которых совсем не хотелось вырываться. Единственное, что я могла себе позволить — это зажмуриться. Якобы, это спасёт меня от него. Но я не могла, просто физически не могла шелохнуться, боясь и, в то же время, желая, чтобы он отпустил меня. Жить настоящим моментом. Только это я и могла.

— А для тебя что это?

— Ты о чём? — собравшись с мыслями, поинтересовалась я.

Он все ещё держал меня и говорил, а от его голоса, волосы на затылке дыбом вставали.

— Идеальные отношения. Что это для тебя? Какими ты их видишь?

— Быть рядом, делиться газетами, есть блинчики вместе по утрам…

— Похоже на пенсию.

Улыбка стёрлась с моего лица. Из головы испарился туман. Может, он и шутит. Но в каждой шутке есть доля правды. Я скучна для него. Что же… Се ля ви.

— Значит, — слова давались с трудом. — Мы не созданы друг для друга. Я для тебя не больше, чем пенсионерка.

— Подозреваю, ты и деньги в пакетике из-под молока носишь, — не мог успокоиться он.

— Я ухожу.

— Нет и не говори так, — он развернул меня к себе лицом и пытался разглядеть что-то в глазах.

— Ты не любишь правду?

Голос не дрогнул.

Охренчик сморгнул, типа он не верит своим глазам. Или ушам. Но тогда ему и уши промыть надо.

— Я люблю правду. Но думаю, что ты сейчас лжёшь.

— А может, ты думаешь, что лучше знаешь меня, чем я сама?

Я захотела высвободиться, чтобы перестать тешить себя картинками-иллюзиями своего «счастливого» будущего. Он не пускал, находясь в неком оцепенении. Будто он ящерка-хамелеон и пытается слиться с местностью. Я, конечно, не мега-силач, чтобы одним рывком обеспечить своему телу свободу, тем более из крепких объятий этого гризли, который вцепился в меня, как Винни Пух в бочонок с мёдом, но я старалась. Поэтому ёрзала на нем, как дикая чесоточная фурия. Он стойко терпел и знал, что если выпустит, то обратно к нему на ручки я не попрошусь. Может, поэтому не отпускал?..

— Лена, малыш…

— Какой я тебе малыш? — я легонько постучала по его груди кулачками. — Я взрослая. Я личность. Я хочу, чтобы ты уважал меня.

— Я уважаю, — тут же вскинулся он, и тут же заработал пару царапин на руке.

Честное слово, я не хотела. Сама не знаю, что на меня нашло, а я уже не могла остановиться. Не истерила. Но была агрессивной. Он, наверное, думает, что я сошла с ума. Я и сама так считаю.

— А я этого не чувствую. Отпусти меня.

— Или?

— Или? — как испорченная пластинка повторила я его вопрос. — Ты думаешь, это ультиматум?

В горле образовался комок. Вместо слёз. Но это и хорошо — не хочу казаться ему слабой, несмотря на то, что таковой и являюсь.

— А разве нет?

— Нет. Нет, Артём, — я не старалась сделать голос проникновенным, как это обычно бывает в фильмах, не пыталась добавить громкости, просто говорила, а слова шли прямо из глубины души. — Это обычная просьба.

Он кивнул мне, а со стороны казалось, что сам себе. Возможно, так и было, но я не могу читать его мысли.

— Хорошо, извини.

Шер расслабил хватку. Я неспешно встала.

— Я пойду.

— Погоди, останься!

Это крик души или вновь игра? А что на кону? Очень хотелось знать ответ и, глядя ему в глаза, я сказала то, что было на сотую долю правдой:

— Не хочу.

— Хочешь, — опроверг он.

Я развернулась, чтобы покинуть комнату.

За сегодня он уже второй раз просит меня не оставлять его. Надеюсь, в этот раз он не накинется на меня со спины, обезоруживая. Я не настолько дружу со своей силой воли, чтобы не размякнуть и не позволить ему вновь одержать верх над моими чувствами. И поэтому стоит расставить точки над «i».

Я могу признаться самой себе, что люблю его. Я осознаю это и принимаю, как факт. А что такое любовь? Это болезнь. Как грипп. Надо ею переболеть. Нужно время. Я, может, и не верила во весь этот бред, который трактовал мне мой мозг, но в рассуждениях была логика. В голове родился план, в который следовало посвятить и Артёма.

Так что, преследуя эти глубокие идеи, я остановилась и развернулась к нему.

Главное, нужно быть безжалостной.

— Давай так — я даю тебе и мне неделю.

Он опешил:

— То есть? Что ты имеешь в виду?

— Я хочу подумать.

— О чём тут думать? Ты не хочешь быть со мной?

— Не знаю, — почти выдохнула я и покачала головой.

Артём процедил мои слова:

— Не знаешь?

Я теребила в руках шарф, кивнув ему. В горле вновь образовался комок. Хотя, думается мне, никуда он и не исчезал, просто в некоторые моменты, словно обрастал шипами, как атакующий дикобраз.

— Артём, — он весь внимание. — Я не попрыгунчик на верёвочке, которым можно играть, когда тебе вздумается. Его можно оттолкнуть, через пять секунд вновь держать в руках, а через десять вновь выбросить. Меня — нет.

— Ты… ты так воспринимаешь мои действия?

— Ты трактуешь их иначе?

Шер сжал губы, прикрыл глаза и перевёл дыхание:

— Ясно, — он сделал характерный жест рукою «выметайся». — Можешь быть свободна.

Я не сразу осознала его слова:

— Так ты… принимаешь мои условия?

— Вали! — зло выкрикнул он.

— Я уйду.

— Прекрасно! Сваливай! Иди к своему Оливеру, уверен, с ним тебе лучше. Ведь он покупает тебе одежду, обращается с тобою, как с куколкой фарфоровой и чуть ли не лужей растекается. И, конечно же, — он вскочил с насиженного места и сорвался на крик, — никогда не отталкивает!

— По-моему, ты сейчас что-то не то говоришь.

— Я думаю иначе. Неделя? К чёрту! Предлагаю расстаться. Навсегда.

— Отлично.

И правда. Хорошо, что он это сам предложил. Я ещё была щедра, выдвигая в качестве бонуса семь дней.

— Расстаёмся! Держись давай подальше.

— Согласна. Но знаешь, что самое интересное?

Он немного напрягся, уперев руки в бока:

— В этом есть что-то интересное? Что же?

— Тебе и недели не нужно будет, чтобы вновь решить, что мы должны быть вместе, — он вздёрнул бровь, изогнув её в изящной манере. — Так вот, когда это случится, пожалуйста, я очень тебя прошу, не пытайся со мной связаться. Я ведь не больно чего прошу. Это не Эверест покорить и не Тихий океан переплыть. Пожалуйста…

Он прервал мои душевные излияния ржачем. По-другому не скажешь. Шерри стал гоготать как гиена. Хотелось верить, что его